‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Оттолкнув его, бегу по тропинке, хотя понятия не имею, куда она ведет.

— Отстань от меня! Что тебе от меня надо? Пошел вон!

Оборачиваюсь, а Арсений грустно усмехается и идет за мной. В итоге, уткнувшись спиной в теплицу, я снова оказываюсь в его объятьях.

Снег здесь выпадает крайне редко, поэтому чувствуя вкус снежинок и его поцелуя, я ощущаю, как схожу с ума, повторяя одно и то же:

— Прочь! Найди другую…

Он рассматривает мое лицо, улыбается, проводит ладонью по щеке и губам.

— Не хочу другую. Мне нравишься ты.

Глава 30

Арсений

На этот раз я раздеваю Василису медленно, наслаждаясь процессом. Она дрожит, но позволяет себя укладывать на старую железную кровать с пружинами. В комнате, кроме скрипучей лежанки — комод, дубовый стол и шкаф, напоминающий склеп. Обесчестить дачный домик пенсионерки с котами — это лучшее, что можно было придумать. Но мы с Василисой тянемся друг к другу, пребывая в полнейшей прострации.

Здесь довольно прохладно, но целуя женские плечи и ключицы, я понимаю, что дрожит она вовсе не от холода.

— Давай, просто расскажем ей о нас, и тебе станет легче, — провожу языком по шее, вдыхая аромат шоколада. — Да, ситуация некрасивая, ей будет непросто это принять, но в жизни всякое бывает.

Медленно тяну собачку «молнии» её кофты вниз, открывая доступ к женской груди.

— Нет, — качает головой Вася, отрицая. — Да и рассказывать собственно нечего. Ты наиграешься со мной, как было с ней, а я ее добью окончательно подобной новостью.

Я на секунду останавливаюсь, разглядывая красивое, взволнованное лицо. Наиграюсь? Забуду? Что-то анализировать сейчас сложно, но я знаю одно, что эти две недели жил, словно в пустой оболочке. И никак не понимал почему. Все было не так, будто на груди кто-то сидел, мешая вздохнуть свободно. Вроде бы все нормально и жизнь течет своим чередом, никто не умер, а словно шнур выдернули, и комната погрузилась в сумрак. И не темно, так чтобы глаз выколи, и толком ничего не видно — ползают тени размазанные по стенам. И причину я не видел, кричал на «Пушкареву», гонял официанток. А виновница вот она — лежит сейчас подо мной, глазищами своими огромными и красивыми хлопает, и угрызениями совести мучается.

Понимаю ее и одновременно не хочу понимать. Я эгоист по натуре, мне хорошо от каждого прикосновения к ее коже и лишать себя удовольствия, я не желаю. Прикусываю аккуратный подбородок, вылизываю ушную раковину, нависая над ней. Почувствовал ее запах и вкус, и в одно мгновение словно опьянел: мысли бешено кувыркаются в голове, совсем ничего не соображаю.

— Я так хочу тебя, что сейчас просто сдохну, если не получу.

— Это в последний раз! — вздрагивает Вася, когда я добираюсь до её сосков, покусывая.

Смотрит на меня с нежностью.

— Ты взрослый человек и имеешь право на счастье.

— Это счастье с душком, — касается моего лица Вася.

— Ну что за мысли, Василиса?

Она ничего не отвечает, потому что я кладу её руку на свой эрогированный член, и Василиса сжимает меня, массируя и поглаживая. Удовольствие кажется еще слаще от мысли, что это делает именно она.

— Большой, — констатирует, скользя пальцами по моей плоти.

— Нравится?

— Нет, — отвечает быстро и решительно.

Знаю, что врет, но я так хочу услышать, что она без ума от меня. Мне мало того, что об этом говорит ее тело. Мне нужно, чтобы острая на язык Василиса призналась.

— Видела и получше.

Вдруг накатывает обида, вспыхивает злость, затуманив глаза и разум.

— Задушу, — кладу руки на ее тонкую, длинную шею.

Но Василиса не боится, в глазах нет ни капли страха, смотрит на меня, как и прежде, внимательно, позволяя моим пальцам сжимать кожу. Она сводит меня с ума, даже сейчас, когда заставляет ревновать к непонятным членам в прошлом. Безумие какое-то.

— Слышишь, кажется, кто-то мяукает, — спокойно говорит она, когда я ее отпускаю.

Нет, я ничего не слышу, я засовываю руку в её джинсы, ныряю в трусики, последовательно готовлю девочку для себя, растягивая пальцами. Мне нравится, как она ощущается. Такая скользкая и жадная, сжимает меня внутри, требуя больше. Она закатывает глаза от удовольствия и это заставляет меня увеличивать темп и глубину проникновения. Ее стоны можно слушать бесконечно, но я, кажется, слишком увлекся, и Вася вскрикивает, хватаясь за мою руку. Не выдерживаю, стягиваю с нее все лишнее и толкаюсь внутрь. Просто шикарное чувство, как будто сто лет не был дома и вот, наконец, оказался. Между нами необъяснимое анатомическое совпадение, не иначе. С ней не так как с другими. Понять бы почему? Раньше такого кайфа я никогда не испытывал.

Невыносимая Василиса, от которой дрожат поджилки. Жадно смотрю вниз, наблюдая, как идеально и очень вкусно соединяются наши тела. От остроты происходящего, понимаю, что могу кончить, уже через три подобных толчка.

— Обещай мне, что на этом все, — царапает мои плечи Вася, при этом так отчаянно вжимает себя в моё тело, массируя затылок, лопатки и шею…

Очень сомневаюсь, что она мечтает об окончании того, что между нами происходит.

— Ага, сейчас, разбежался, — не целую, кусаю, всасывая нижнюю губу, продолжая ритмично входить в неё, чувствуя, как цепкие женские пальчики спустились ниже, к моей заднице.

От этой женщины едет крыша: страстная, живая, естественная и какая-то неповторимая. Василиса кончает ещё быстрее, чем три предыдущих раза. Охренеть, неужели я, правда, считаю? Она настолько темпераментная и вкусная, что из моей груди вырывается то ли стон, то ли рык. Не могу себя контролировать, когда ее тело покрывается испариной, и она дрожит от запредельной полноты ощущений. Мне кажется, я забываю, как дышать, позвоночник ожидаемо простреливает мощным оргазмом. Падаю на нее, придавливая тяжёлым телом, а она обнимает меня ногами, продолжая нежно гладить спину. Если это последнее, что уготовлено мне судьбой в этой жизни, то я, пожалуй, соглашусь, настолько это незабываемо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

* * *

Разобравшись с баком, я нахожу, как включить горячую воду. Обмывшись, помогаю вымыться ей, она сопротивляется, но я намыливаю желанное тело, при этом щедро лаская. Затем забравшись под одеяло, притягиваю Васю к себе, она ожидаемо выкаблучивается: порывается искать кота, ехать домой, наводить порядок в доме Валентины. Но с силой моих рук ей не справиться, и она покорно ложится на подушку. Смотрю на ее волосы, что распадаются по ткани белья в мелкий цветочек, красивое лицо, распухшие губы… На Василису нападает новый прилив мученических терзаний, она снова думает о сестре. И меня тянет на откровенность. Никогда никому этого не рассказывал, даже Анфисе, на которой собирался жениться.

— У меня тоже была сестра, — переплетаю пальцы наших рук. — Забавно, что ты отгадала, когда сказала, что у меня кто-то пропал, поэтому я организовываю поиски, — усмехаюсь. — Кроме тебя никто об этом не догадывался.

Василиса замирает, внимательно слушая, ей важно то, что я рассказываю.

— Мы действительно искали её, но в то время у нас не было ресурсов. В общем, она замёрзла насмерть. — Вспоминать об этом больно, даже спустя годы. — Мы тогда жили гораздо севернее, в горах.

— Мне жаль…

Она сострадает искренне.

— Я помню это ощущение беспомощности, хотя мне тогда было совсем мало лет, я был подростком. Не по себе до сих пор.

Вася приподнимается и обнимает меня двумя руками, укладывая голову на грудь. Это движение настолько нежное и трепетное, что внутри что-то сжимается.

— Поэтому ты помогаешь этим людям? Их горе тебе близко, оно как будто и не их вовсе.

— Точно, моя умная бухгалтерия.

— Ты пахнешь корицей, — она касается моего лица, ведет пальчиком по носу, туда, где у меня чернеет маленькая родинка возле глаза. — И мы не должны даже звонить друг другу. Сейчас разойдёмся в разные стороны и все. Так лучше будет, — шепчет ласково, совсем не похоже на прощание.

— Ага, — тянусь к ней на встречу и целую в губы. — Все так и будет, обязательно.


Глава 31

Василиса

Весь день переделываю штатное расписание. Есть у нас такая Маргарита Павловна, дай бог ей здоровья, ей постоянно что-то не нравится, хотя это и не совсем моя работа: вместо того, чтобы проверять свою отчетность, я в тысячный раз вношу изменения в размеры заработных плат.

Отвлекаюсь от бумажек, и сердце замирает, когда на телефоне высвечивается несохраненный номер. Не могу сдержать улыбку, и тут же прячу ее, вздыхая, будто совершила преступление. Заветные цифры я давно запомнила наизусть, ведь вопреки здравому смыслу, я хочу и не хочу, чтобы мне звонил бывший жених моей сестры. Совесть мучает, а тело помнит. Тело вообще не желает меня слушаться в последнее время, живет своей жизнью, постоянно предавая. Но дело не только в ощущениях его рук и поцелуев на моей коже. Мне с ним необъяснимо хорошо. Я получаю удовольствие, просто глядя на его улыбку, слушая смех. Все настолько трепетно и волнительно, как будто мне гораздо меньше лет, чем есть на самом деле, нет жизненного опыта, ошибок и ежедневных проблем.

А потом на меня накатывает стыд, и я снова отталкиваю его. Раздражающий тип, который мне безумно нравится. Эти метания не отпускают меня круглыми сутками. Арсений звонит уже в десятый раз, ему нужна помощь по работе, но мы оба знаем, что это лишь повод. Он мог найти любую другую бухгалтершу, но он хочет меня. Каждый раз, когда я начинаю наслаждаться его голосом в трубке, передо мной возникает плачущее, в красных пятнах лицо сестры. Это невыносимо. Я не могу отвлечься от внутренних проблем — это тяжкий груз, который меня угнетает и подавляет. Он навсегда останется ее мужчиной, пусть и бывшим, а я навсегда останусь ее старшей сестрой. Я бы хотела наполнить жизнь новыми событиями рядом с ним, но это невозможно, я не могу позволить правде всплыть. Это ранит мою сестру еще глубже. Это разрушит наши семейные узы, я потеряю единственного близкого человека.