Анна Тодд - Сестры Спринг

У меня вдруг скрутило живот.

Он продолжал:

– А ты что сделала? Кроме того, что раскрашивала моей маме лицо и гуляла с ее собачонками?

Я сидела, ошарашенная, вновь и вновь прокручивая в мозгу то, что он мне сказал. На столике затренькал мой телефон.

Кое-как обретя дар речи, я проговорила:

– Я возьму. – И тут же прикусила язычок.

На телефоне высветилось «Джон», и я провела по экрану, чтобы ответить на вызов. Джон доложил мне, что недавно проснулся, а когда я упомянула про Шайю, ответил, что сбегает в тренажерный зал, примет душ и присоединится к нам.

Я дала отбой, и Шайа беззлобно засмеялся.

– В тренажерный зал? Этот парень никак не может расслабиться.

– Он привык к распорядку, – ответила я с некоторой досадой. Я была уверена, что Джон пригласит меня в номер, пока будет принимать душ, или предложит вместе сходить позаниматься.

– Ну да.

Шайа поднял взгляд на телеэкран и закатил глаза, отреагировав на какой-то сюжет.

– Не страна, а черт-те что…

– На заводи эту шарманку, не хочу говорить о политике. Я бы выпила кофе, – проговорила я с недовольной гримасой. Что Шайа, что Джо: как разговорятся – не остановишь. Я, конечно, восхищалась этим их качеством, хотя и не горела всем тем, чем горели они. Впрочем, сегодняшний разговор стал исключением. Из головы не выходила двенадцатилетняя камбоджийская девочка. Кажется, Джо что-то писала об этом…

– Без проблем. Ну а как у тебя дела? Ты уже записалась на курс макияжа, куда так стремилась попасть?

Мне вдруг захотелось нажать на перемотку. Я покачала головой и отпила воды.

– Пока нет.

– Почему? Время идет. Когда он, в мае?

Я поразилась тому, что он помнил об этом.

Ну а как же? Конечно, он помнит, парировала та часть сознания, которая отвечает за честность перед собой.

– Ага, в мае. Скорее всего, мест уже не осталось. Летом у меня всегда много дел.

Я и сама не знала, почему промедлила и не записалась вовремя. Я повстречала одного художника, который зашел к нам в Sephora на мероприятие по запуску бренда. Он-то и обмолвился, что поедет летом в Лос-Анджелес. Вести курс должна была какая-то знаменитость, которая якобы владела новыми техниками макияжа. Я никогда не проходила курсов по макияжу, и мне не помешал бы какой-нибудь сертификат, но пилить через всю страну?.. К тому же обучение стоило немалых денег.

– Это причины или оправдания? – О да, фирменный вопрос Шайи. Он задавал его по поводу и без, начиная от выбора жизненного пути, заканчивая пропущенным звонком.

– И то, и то.

– Мэг, что происходит?

Я поерзала в кресле и обвела взглядом комнату. Народу вокруг поубавилось. Теперь в комнате осталось четыре-пять человек, из которых один – старик с очками на кончике носа, задремавший в неудобной позе на диване.

– С чем именно? Обычные курсы по макияжу. – Я пожала плечами и допила остатки воды из бокала.

К этому моменту Шайа успел разделаться со своей едой. К нам подошла официантка, чтобы забрать посуду. Я свою тарелку не отдала, проявив интерес к итальянским «кростини». Шайа дал официантке чаевые, и я поняла, что, с тех пор как приехала, никому так и не дала на чай. Я стала лихорадочно соображать, кому можно было бы дать чаевые во время моего пребывания в отеле. Коридорному? Пареньку на парковке? Консьержке, которая принесла с утра вычищенную форму Джона?

– Я про жизнь. Ты неделями твердила про эти курсы, но не записалась. И из всех потенциальных начальников ты выбрала именно мою мать? – Шайа говорил неторопливо, растягивая слова, словно хотел, чтобы я действительно к ним прислушалась.

– Она много платит. Больше, чем я получала в других местах.

Мы с ним очень по-разному относились к миссис Кинг. Пусть я ее слегка побаивалась, в глубине души лелеяла надежду стать такой, как она. Миссис Кинг была воплощением всего, чего я мечтала достичь в этой жизни.

– Что ты имеешь в виду, работая на нее? В долгосрочном смысле. Куда это тебя приведет?

Я не ответила, и он продолжал напирать. Он немного смягчил тон, но слушать его все равно было чертовски обидно.

– Мать сказала, что ты пытаешься выйти за Джона. Это правда?

– Она так сказала? – Мало того что в горле жгло, так еще стали гореть уши и зарделись щеки.

– Не буквально, но исподволь. Она сказала, что мы могли бы закатить тебе грандиозную вечеринку по случаю помолвки.

Он ненадолго умолк, собираясь еще что-то добавить, но я перебила:

– Типа твоей?

Он вздохнул и, приподняв край футболки, отер пот со лба. Мелькнула полоска кожи, и я потупилась, глядя в тарелку. Меня так и подмывало посмотреть на него, но я решила, что не доставлю ему такого удовольствия.

– Вроде моей. Только, наверное, более романтическую и настоящую.

– М-м. – Я откинулась на мягкую спинку кресла. Не знаю, будет ли моя помолвка романтической, и не уверена, намекал ли Шайа на то, что его была ненастоящей, но вестись на его заходы я не собиралась. К нам подошла другая официантка. Она принесла кувшин с водой и наполнила мой бокал.

Я погоняла во рту кубик льда, и Шайа подался вперед:

– Ну что? Так и будем притворяться, будто нам не о чем разговаривать?

– Хочешь поговорить о своей помолвке?

Он покачал головой:

– Нет, о тебе. Что случилось с твоей решимостью отсюда свалить?

– Я по-прежнему планирую уехать.

Он облизнул губы.

– Когда?

– Скоро. Пока не знаю. Папы нет дома, а Джо еще не закончила школу. Я не могу просто взять и бросить их. Я работаю, коплю деньги.

Старичок, задремавший на диване, проснулся и задвигался. Он принялся шарить в корзине с пакетами картофельных чипсов, которая стояла на ближайшем к нам столике под телевизором.

– Это называется «скоро»? – спросил Шайа.

Меня охватило раздражение.

– Да что ты ко мне привязался? Что ты дергаешь меня без конца?

– Я не дергаю. Просто хотел понять, с чего вдруг ты решила от всего отказаться? И уже готова ехать куда угодно, на любую базу, где разместят Джона?

Эта реплика вернула мне воспоминания о том дне, когда мы должны были встретиться. Тогда стояла осень, а сейчас уже прошла зима и наступала весна.

– Нет, честно, Мэг. Тебе девятнадцать. У тебя еще столько времени впереди, чтобы заняться тем, чем ты хочешь, перед тем как…

– Хватит. – Я вскинула руку. – Не читай мне нотаций. Ты помолвлен, Шайа.

– Да что ты все «помолвлен, помолвлен». Неужели это так много для тебя значит, Мэг? Я был уверен, что мы просто себе сами все это внушили. Какого черта ты без конца припоминаешь мне эту помолвку?

Он буквально пригвоздил меня к месту своей логикой. Я не хотела вспоминать о том дне, когда мы продули остатки того, что нас связывало, и оказались в тупике. Мы не общались и не разговаривали, и это здорово действовало мне на нервы. Я не хотела, чтобы все так усложнилось. Бывало, мы спорили, я становилась остра на язык, и хотелось смеяться. Теперь же, сидя в роскошном «Ритц-Карлтон», в шикарной клубной гостиной, посреди знаменитого Французского квартала Нового Орлеана, я словно брела в чане с кленовым сиропом, безуспешно пытаясь выбраться.

– Вот только не надо играть в молчанку, – проговорил Шайа спустя некоторое время после того, как мы сидели и обменивались взглядами.

Старик, прихватив три пакетика солено-перченых чипсов и бутылочку кока-колы, убрел прочь.

– Я не говорила, что ты нафантазировал, – честно призналась я.

Он беззвучно усмехнулся.

– Нет, говорила. Ты рассказала Ридеру одну очень-очень неправдивую историю о нас. Ты и себе ее тоже рассказывала? – спросил он, хотя это был вовсе не вопрос.

– А что я должна была ему сказать? Мне не нужны драмы в нашей компании. И тебе тоже. Вот и сказала то, что требовалось, чтобы себя обелить.

– А ведь все дело в тебе, да? И что это за «наша компания»? Пока я в отъезде, со мной никто даже не разговаривает. И с Джоном тоже. Один я с ним и общаюсь, да и то нечасто. Так что не случилось бы никаких драм. Я же не Ривер.

У меня зачастил пульс, казалось, сердце сейчас выпрыгнет прямо через макушку.

Шайа продолжал:

– Я не расстроился бы из-за того, что ты со мной не поехала. Это – твой выбор и твоя жизнь. Но было бы неплохо хотя бы сообщить, что ты не появишься в аэропорту. Ты бы просто сказала, и я бы все понял. Так честней. – Он сложил руки домиком и медленно ими двигал.

– Мне казалось, я перед тобой честна. Я действительно хотела хоть раз в жизни поступить, как Джо, прыгнуть в самолет и улететь без всякого плана.

– У нас был план, – добавил Шайа упавшим голосом. – Поездку запланировал фонд моего отца.

– Ты знаешь, что я имею в виду. – Его саркастические выпады далеко нас не заведут. – Прости, что не сказала, пока ты не приземлился. – Мне и правда тяжело было держать его в полном неведении.

– Я не…

– Ух ты, смотри, кто приехал! – воскликнул Джон возле самого моего уха, похлопав Шайю по спине. Судя по сырым волосам, он недавно вышел из душа. Неужели он так быстро сходил в тренажерку?

Шайа и Джон принялись обниматься, словно неразлучные друзья, расплывшись в фальшивых улыбках. Что-что, а притворство я чуяла издалека.

Бэт вернулась на кухню очень бледная. Следом за ней в дом зашли двое в военной форме.

Не успели они и рта открыть, как Мередит рухнула на колени.

Бэт бросилась к ней.

Я будто к земле приросла. Не было сил даже пошевелиться: в наш дом ворвался хаос.

Мама стенала, военные пытались до нее докричаться.

– Мередит! Мередит! Он просто ранен. Я приехал, потому что мы с Фрэнком – друзья. Прости, что напугал! – кричал тот, что повыше.

Вид у того, кто назвался папиным другом, был такой, словно он мечтал поскорее отсюда слинять. Он стоял, красный как рак, и неловко топтался среди рассыпанных газет. Когда началась вся эта кутерьма, они упали со столика и разлетелись по всему полу.