Анна Тодд - Сестры Спринг

– Нашла. – Я выудила пару темных джинсов и сунула их в магазинную тележку.

Наш маленький список подходил к концу, и я очень проголодалась. Перед сном мне еще предстояло сделать задание по словесности, к тому же я была совершенно уверена, что никто и не почешется приготовить какой-нибудь ужин. Надо срочно что-то придумать. Это не сложно, но займет массу времени, а я надеялась еще перед сном полежать в комнате до прихода Эми и отдохнуть в тишине.

– Что будем делать с ужином? – спросила я.

Мама нашла темно-синюю футболку и стала ее рассматривать. На небольшом кармашке был пришпилен лейбл «Найк».

– За это – сорок долларов? – Она уставилась на ценник и повесила футболку на железную штангу, выудив другую. – Я подумала, можно заехать в «Кей-март» и купить пиццу. Я там еще батарейки возьму, у меня есть купон на скидку. – Она направилась с тележкой к очереди в кассу.

Когда Мэг была в старших классах, она две недели подрабатывала в «Кей-марте», а потом уволилась. За этот недолгий срок мы успели пристраститься к пицце в пиццерии «Маленький Цезарь», расположенной в магазине. Я с улыбкой взглянула на маму, в животе зажурчало. Очередь двигалась медленно. Мама разговорилась с кассиром с кустистыми усами, пока тот пробивал наши покупки, и я погрузилась в себя.

Я подумала о череде событий, сопутствующих этим выходным. Сначала происшествие на фестивале, когда сцепились Мэг и Белл Гардинер, потом ссора Мэг с Джо, а после – Джо с Эми.

– У вас карточка не читается. Попробуйте приложить еще раз, – сказал маме кассир.

Мама была озадачена. Ее моментально охватила паника.

– Ладно. – Она снова провела картой по считывателю.

Через пару секунд раздался противный писк, и кассир покачал головой:

– У вас есть при себе другая?

Мама подняла сумочку на прилавок и выудила бумажник. Она была страшно огорчена и унижена, хотя и старалась не подавать виду.

– Кажется, где-то еще одна завалялась.

Она нашла ее, карта сработала, и мама купила несколько подарочных карт от «визы» на случай, если карта так и не разблокируется до следующих начислений.

Подожди-ка… Вдруг до меня дошло. – Ведь начисления только что были.

«Стар-кард», хотя и предназначалась для использования на территории гарнизона, была нашей палочкой-выручалочкой в те времена, когда отец служил простым рядовым, а Мэг с Джо еще не работали.

По пути к машине мы обе молчали. Мама завела мотор, убавила радио и застыла в задумчивой неподвижности. Она была очень похожа на Эми и Мэг – то же сердцевидное личико, та же форма губ.

Машина замурлыкала, двигатель ожил, и мама спокойно спросила:

– Можешь сделать мне одолжение, о которым я не должна бы тебя просить?

Я кивнула, но она так и не повернула головы.

– Да, – ответила я.

– Не рассказывай, пожалуйста, об этом отцу. Я должна сама во всем разобраться.

Мама вздохнула и провела рукой по губам, словно желая стереть с губ нелицеприятную правду.

– Мама, я постараюсь помочь тебе, чем смогу…

Она подняла руку:

– Ты только ни о чем не волнуйся. Мне очень жаль, что ты все это увидела. Я все время забываю, что ты еще ребенок.

Я хотела ей возразить, но не стала. Она давно могла бы понять, что я не дитя и сама веду все хозяйство, но сейчас был не самый подходящий момент для таких откровений.

– Если ты попросишь помощи у Мэг с Джо, они помогут.

– Бэт, – мама улыбнулась, – они не обязаны. Я здесь – родитель, хоть в последнее время это и не заметно. – Она опустила глаза.

– Да все прекрасно, не переживай. Просто у нас не лучшие времена. Я все понимаю.

Она схватила меня за ладонь.

– Мне иногда страшно делается, что у тебя такая широкая душа. Это правда.

– Почему?

Она убрала ноги с педалей и выключила фары. Парковка почти пустовала, магазин уже закрывался. Заправочная станция поблизости напоминала городок-призрак.

– Потому что мир очень большой, мышка. – Мама частенько в детстве звала нас мышками, и я уже давно не слышала этого ласкового прозвища. – Мне страшно представить, что с тобой будет, когда разъедутся сестры.

Я усмехнулась, не зная, воспринимать ли ее слова всерьез.

– Что-что?

– Чем ты планируешь заниматься, когда окончишь школу? И до того? Так и будешь сидеть дома?

Я кивнула:

– Да, если вы мне это позволите. – Я была с ней честна, хотя при этом испытывала нечто похожее на похмелье, каким я его себе представляю.

Мама набрала в грудь воздуха и медленно выпустила его через губы.

– Конечно, позволим. Я ни за что не стану тебя принуждать, если ты так ненавидишь свою школу. Просто хотелось знать наверняка, что с тобой все будет в порядке. Пусть даже дома, но в полном порядке. Я – нормальная мать?

Мама явно переживала. Она чувствовала себя виноватой. Ну да, у нас дома не все идеально. Но она делала все, что в ее силах. В последнее время у нее все чаще сдавали нервы. Мама нередко грустила и в былые времена, так что меня это особенно не беспокоило. Хуже то, что причиной ее грусти служила я сама. Мне было неловко, что она так расстраивается, и в то же время я радовалась тому, что оказалась в центре ее внимания.

– У меня все прекрасно. Просто я учусь по другой схеме, не так, как сестры. Бывают ведь разные люди, правда?

Она засмеялась.

– Еще бы, конечно. Я серьезно. Ты скажи, если вдруг захочешь показаться врачу или еще что. Это совершенно нормально, ничего тут страшного нет. Я сделаю все, что надо, лишь бы тебе помочь…

– Мам, – я сжала ее ладонь. – У меня все в порядке. Спасибо.

Я взглянула ей в глаза. Она напоминала мне прежнюю Мередит Спринг – ту, которая была до этой несчастной весны. Языкастую, с черным юмором. Воительницу, которая, даже с целым миром на своих хрупких плечах, готова была танцевать в гостиной под старые песни Лютера Вандросса.

– Люблю тебя. У меня все в порядке. Мне просто надо знать, что вы с отцом не слишком паритесь из-за моей школы.

– Знаешь, если тебе вдруг кто-то понравится, будь он черный, белый и загорелый, синий и голубой, он или она, да кто угодно…

– Я знаю, я знаю… – улыбнулась я. Она напевала этот коротенький джингл, сколько себя помню. Казалось, у нее была музыкальная подпевка на все случаи жизни. – Я ни с кем не встречаюсь. Я же из дома практически…

– Вот и я о том же. – Мама вскинула голову и пристально посмотрела на меня.

– Нет, серьезно, меня ничего не тревожит. Если что-то изменится, я тебе расскажу.

Она зацепилась мизинчиком за мой мизинец.

– Скрепили?

– Скрепили. – Я кивнула, и мама мне улыбнулась.

– Ну и чудесно.

Ежемесячный ужин для руководства Фонда по борьбе с раком почти подходил к концу. Миссис Кинг пригласила меня в полдень, чтобы я уложила ей волосы и сделала макияж, дала указания поставщикам провизии, выгуляла собак, подготовила наклейки для ее почты на предстоящую неделю. Мне, в общем-то, было не трудно выполнять обязанности личного секретаря, но с куда большей охотой я просто наводила бы ей красоту.

До окончания встречи оставались считаные минуты. Четверть часа назад подали десерт. Воспользовавшись кратким мигом затишья, я подошла к зеркалу в коридоре, чтоб освежить макияж. Еще не сошла припухлость вокруг глаз после вчерашних слез, и сквозь тональный крем уже снова просматривалась легкая краснота. После происшествия на фестивале я чувствовала себя совершенно опустошенной. Казалось, меня перебросило во времени, и я снова очутилась в Техасе и стала объектом насмешек. Как будто к моей спине кто-то пришпилил мишень. Я понимала, что две мои жизни слились воедино, и было ужасно тоскливо это осознавать. Глупо надеяться, что прошлое никогда меня не нагонит. Я смазала губы блеском, взбила волосы и, пройдясь разок по ресницам тушью, попыталась хоть как-то замаскировать трагедию моей жизни. Поймав в зеркале свой взгляд, я спрятала щеточку в тубу и закрутила тушь.

И увидела Шайю. Он стоял в пропитанной потом рубашке, боясь шелохнуться, и смотрел на меня в зеркало. Я отвела взгляд и, убрав тушь в косметичку, быстренько ее застегнула.

– Подожди, Мэг, – окликнул он. – Не уходи!

Я поспешно свернула за угол и поспешила прочь по коридору. Как раз в середине его располагался кабинет мистера Кинга, и хотя его не было дома, я предпочла поскорей миновать эту часть особняка.

Обернувшись, я крикнула Шайе:

– Отстань! Не ходи за мной!

– Мэг, перестань. Просто выслушай.

Я покачала головой:

– Нет-нет-нет. Можешь проваливать со своей Белл Гардинер куда подальше.

Шайа невесело усмехнулся.

– Ничего смешного. Это ведь ты ей сказал, да? – Я понизила голос. – Я тебе больше не верю. Она – твоя невеста, в горе и в радости, пока смерть не разлучит и все прочее, но я думала, что мы с тобой хотя бы друзья.

Он выпучил глаза.

– Ого, друзья?

– Шайа.

– Маргарет.

Я нервно озиралась в коридоре. Еще не хватало наткнуться на миссис Кинг с советом директоров в парадных смокингах.

– Я никому ничего о тебе не рассказывал. Тебе ли не знать. Белл призналась, что фотки ей выслала Шелли, а откуда они у нее – она не знает. Она поняла, что не стоило в этом участвовать, но зачинщица Шелли, Мэг.

Я с недоверием покачала головой:

– Мне, конечно, сейчас только и разбираться, кто виноват. Я раздавлена. Меня унизили в присутствии твоих друзей и моих сестер. – Я отвернулась и пошла прочь. На глаза навернулись слезы.

– Я знаю, Мэг, знаю. – Его слова эхом разнеслись в пустом коридоре. Мы находились в той части дома, где не было ни часов на стене, ни изумительно украшенного стола с закусками.

– Нам не о чем говорить. Все уже сказано. Извини, у меня много дел.

– Прекрати упрямиться. Мы вроде прошли уже этот этап.

Я обернулась и повысила тон: