Полина Рей - Сети

— Кофе?

— Давай. Есть вряд ли буду. Не голодна.

— Я тоже. Два кофе, пожалуйста. Даме со сливками.

Игорь нетерпеливо посмотрел на официанта, и Лера поджала губы, чтобы не улыбнуться. Такой же, как и раньше. Есть только он и то, что ему нужно.

— Ну… О чем хочешь поговорить?

— Когда ты так спрашиваешь, мне начинает казаться, будто считаешь, что не о чем.

— Да нет. Я просто не знаю, с чего стоит начать.

— С начала? Банально.

— Да и не хочется снова обсуждать то, что уже обсудили.

— Понимаю. Но хочу, чтобы ты знала — мне очень жаль. Что все так вышло, как вышло.

— Хорошо. Можешь считать меня мелочной или злопамятной, но я и вправду рада тому, что тебе жаль.

— Не буду. Считать. Ни мелочной, ни злопамятной.

— Окей. Ты сказал, что хочешь начать все с начала.

— Да.

— И как ты это видишь?

— Как попытку заново узнать друг друга. Я говорю так, будто попал в мыльную оперу.

Макаров ухмыльнулся, растер ладонью лицо. Сейчас, когда он сидел напротив и был таким, неуверенным, что ли, он казался Лере особенно уязвимым. И это ей нравилось. Потому что в этот момент понимала — Игорю важен их разговор и то, к чему он приведет. И важна она.

— Да нет, не в оперу, но Санта-Барбарой точно попахивает.

— Ага. И встретились они через семьсот тринадцать серий снова. — Он снова усмехнулся и отпил глоток кофе из чашки, которую перед ним поставил официант. — О сети поговорить не хочешь?

— Нет! Пожалуйста, давай не будем. Хорошо?

— Хорошо. Но скажу сразу — меня очень радует, что на месте ТТ именно я. Другого я бы просто убил.

— Ты бы ничего не узнал.

— Это и пугает.

Лера покачала головой, скрывая улыбку за глотком кофе. Наряду со смущением, которые вызывала беседа о сетевом романе, она испытывала еще и самодовольство. Потому что знала, насколько зацепила ТТ. А сейчас, когда вскрылось, кто прятался за этим ником, ей хотелось верить, что Макаров, ко всему, до сих пор помнит и о том, что было раньше.

— Что ты подразумеваешь под «узнать друг друга»? Меня ждет анкетирование? Или какие-нибудь испытания?

— Очень смешно.

— Я серьезно.

— Просто хочу пообщаться с тобой.

— О чем?

— О чем угодно. Или о чем захочешь.

— Ты меня удивляешь, когда такой.

— Какой?

— Ну, не знаю. Сговорчивый.

— Намек на то, что вел себя как му*ак, принят. И я еще раз хочу извиниться.

— Все в порядке.

— Нет. Ничего не в порядке. Но я воспользуюсь ситуацией и сделаю вид, что ты меня простила.

Лера откинулась на спинку дивана и сложила руки на груди, внимательно изучая лицо Игоря. Это был тот момент, которого она подспудно ждала. Время, когда Макаров признал свои ошибки. Раньше ей казалось, что она почувствует в этот момент полное удовлетворение. Но ощутила иное — облегчение. Будто то, что незримо угнетало ее с той злополучной вечеринки, исчезло. А Игорь был снова рядом. И не хотелось кричать о том, что он ее морально поломал так, как это способна была сделать только смерть матери. Вообще ничего не хотелось говорить о том, что прошло.

— Хорошо. Значит, начинаем общаться заново.

— Если ты не против.

— Не против. Куда после «Баклажана»? Тут кинозал классный.

— Тогда в кино.

— Договорились. И…

— Что?

— И спасибо.

Лера нехотя отстранилась и шепнула:

— Сидеть неудобно.

— Это рычаг коробки.

— А я думала что-то другое.

— Другое тоже в таком же состоянии.

Макаров попытался притянуть ее к себе ближе, но Лера уперлась ладонями в его плечи.

— Нет, отпусти. Я так не хочу.

Последние полчаса, а может и час — она уже потерялась и во времени и в пространстве — они с Игорем целовались в его машине, будто ничто, кроме этих поцелуев, не могло дать им нового глотка воздуха. И словно не было всего того, что происходило с тех пор, как она приехала в дом Смельчакова. Ни ссор, ни выяснения отношений. Никаких ТТ и Ангела. Только Игорь и Лера, как и семь лет назад.

— Вообще не хочешь?

— Только не в машине.

— Поехали ко мне?

— М-м-м. Я не знаю.

— Пожалуйста. Я тебя безумно хочу.

— И я тебя. — Она устроилась на пассажирском сидении удобнее и отвернулась, глядя в окно. С одной стороны, все что происходило после того, как Макаров потянулся к ней в кинозале и она почувствовала на своих губах его поцелуй, казалось Лере совершенно закономерным. С другой — она не знала каково это — быть с Игорем настолько близко. Одно дело, когда они занимались всеми теми безумствами в сети, и совсем другое — реальная жизнь. И хоть это настоящее было очень притягательным, Лера попросту боялась.

— Что-то не так?

— Нет. И да. Просто немного страшно.

— Меня боишься?

— Скорее — себя. — Она усмехнулась и повернулась к Макарову. Он молчал, а Лера всматривалась в его лицо, сама не зная, что хочет на нем прочесть. Она бы ни за что не поверила совсем недавно, что снова сможет окунуться в то, что было недопрожито ею в прошлом. Что рядом снова будет сидеть Игорь, которому важны ее желания и мысли, а она будет чувствовать себя счастливой дурочкой.

— И я себя боюсь. Особенно когда вспоминаю все, чем занимались в аське.

— Игорь…

— Что? Я. Тебя. Безумно. Хочу. Но если скажешь, что это не взаимно, пойму.

— Не скажу. Это взаимно.

— Ангел…

Одежда летела на пол, слышалось то чертыхание, когда Игорь не мог совладать с пуговицами и застежками, то треск ткани и следом — снова чертыхание. Лера не могла разглядеть, где они, да ей это было и не важно. С того момента, когда оба переступили порог погруженной во мрак квартиры, весь мир отошел на второй план. Остались только жадные поцелуи, едва сдерживаемые стоны и желание как можно скорее оказаться обнаженными. Кожа к коже. Как тогда, в их единственный раз, когда казалось, что впереди у них — бесконечно много времени.

— Боже…

Лера рвано выдохнула, стоило губам Игоря сомкнутся на ее груди. По венам пронеслась такая огромная волна возбуждения, что можно было кончить только от одного этого прикосновения.

— Хочу тебя…

Игорь повторял ей это раз за разом, эхом озвучивая то, что рождалось в голове Леры. Она его хотела. Безумно. Так, как никого и никогда. Проводила ладонями по гладкой коже предплечий, а в голове звучало только одно слово «мой». И в нем смешалось все. Чьим она считала Игоря, когда еще не знала, что за ТТ скрывается он. Чьим считала его семь лет назад. И чьим снова стала считать сейчас.

— Я не могу больше… Ты меня с ума сводишь.

Он усадил ее на себя прямо в прихожей, едва избавил от одежды и расстегнул ширинку своих джинсов. Вошел резко, сразу на всю глубину, понуждая Леру вскрикнуть от неожиданности. И задвигался быстро, жадно, отрывисто. Будто желал насытиться ею, но не знал, как. И Лера тоже не знала, и дело было совсем не в сексе. Не в том, что чувствовала она, когда Игорь оказался в ней. Не в том, с какой страстью она прижимала его к себе, как царапала его плечи до крови, как жадно целовала.

Она вообще не верила в то, что им можно будет хоть когда-то насытиться.

Из ванной доносился размеренный шум воды. Город за окном просыпался, окунаясь в серый и хмурый зимний рассвет. Лера не сомкнула глаз этой ночью, но сейчас, когда у нее была возможность хоть немного подремать, спать не хотелось.

Она поднялась с постели, до которой они с Игорем в итоге все же добрались ближе к утру, надела его рубашку, лишенную доброй половины пуговиц, и вышла из комнаты.

Квартира, в которую ее привез Макаров, была обставлена с аскетизмом, который зачастую говорил о том, что в жилище проводят мало времени. Во второй комнате и вовсе не было ничего, кроме огромного, во всю стену, шкафа, одна створка которого была немного приоткрыта.

Лера устало улыбнулась. В этом всем тоже был весь Игорь. Небрежная роскошь во внешнем виде, в том, какие машины выбирал, и совершенно непригодный для жизни быт. Ему гораздо удобнее было иногда заглядывать к отцу со своими пассиями.

Лера поморщилась собственным мыслям, когда воспоминание о Вике полоснуло по нервам. Впрочем, что толку было думать о ней, если теперь все было иначе.

Оказавшись в кухне, Лера обнаружила еще одно доказательство того, что квартира могла принадлежать только Макарову и никому кроме. Множество навороченной техники, огромный широкий холодильник, кофемашина, хромированные поверхности. Лера могла побиться об заклад, что половиной приборов Игорь не то, что не пользовался, но даже не интересовался тем, как они включаются.

Вздохнув, Валерия подошла к холодильнику и распахнула дверцы. Пара яиц, одинокая половинка подсохшего лимона, молоко длительного хранения. Уже хоть что-то, что может утолить ее зверский аппетит, появившийся только сейчас, когда она подумала о еде. Нашлись даже пара груш, которые Лера вытаскивала из холодильника как раз в тот момент, когда из прихожей донесся звук открывающейся входной двери. Валерия застыла, так и держа фрукты в ладонях. Может, Смельчаков? Хороша же она будет, когда полковник обнаружит ее в таком виде в кухне сына.

Хотя, нет. Вряд ли он носит каблуки, которые как раз процокали в ее сторону, будто утренняя посетительница Макарова знала, куда ей идти. Все же закрыв дверцы холодильника, Лера застыла с грушами в руках, чувствуя, как ее сердце бьется где-то в висках.

На пороге кухни появилась полная, даже толстая блондинка, черты лица которой были очень знакомыми. Лера нахмурилась, вспоминая, где могла видеть эту женщину, та же смотрела в ответ с надменным выражением на пухлом, но ухоженном лице.