— Вишневое. Девчонкам вроде нравится, — налив ей спиртного, по цвету и виду больше смахивающего на лимонад, протянул бокал Никита и уселся рядом с Лерой. — А ты подруга Игоря?

Он бросил взгляд на Макарова, и Лера инстинктивно повернулась в ту же сторону. От увиденного на лице ее едва не расплылась довольная улыбка. Игорь смотрел на нее так, будто она была девицей на выданье, а он сам — грозной дуэньей.

— Нет. Знакомая его отца.

— Ого! Серьезно.

— Ничего серьезного. Знакомые Валентина Николаевича тоже любят развлекаться.

— И это меня радует.

Лера сделала глоток пива, по вкусу напоминающего какую-то химическую бурду, и отставила бокал на столик.

— А ты почему не развлекаешься? Не много ли девиц на одного Макарова? — она кивнула в сторону импровизированного танцпола, на котором Игорь выделывал какие-то па с увивающимися вокруг него бабами.

— Такой контингент я уже перерос. — Никита неожиданно поднялся, взял ее за руку и потащил туда же, где выплясывал Макаров. — А вот с тобой потанцую.

Он довольно бесцеремонно прижал ее к себе, и если бы Лера не увидела, как обжег ее взглядом Игорь, возмутилась бы такой беспардонности. Конечно, все это было идиотским ребячеством, но Валерии нравилось видеть Макарова злым. А то, что танец с Никитой его злит, было видно невооруженным взглядом.

— Так ты тут живешь?

— Есть такое дело. А что?

— Да нет, просто странно.

— Что именно?

— Что Игорян тебя еще не бросился охмурять. Ты вполне в его вкусе.

— Думаешь?

Лера фыркнула. Знал бы Никита правду, не говорил бы подобной ерунды.

— Ну, да. Насколько помню, последняя его девица была на тебя довольно похожа. И я не про внешность.

— Ого! А как ты так быстро определил, какой у меня… внутренний мир?

— Можешь смеяться, но когда наобщаешься с таким ходячим пергидролем, — он кивнул на подруг Макарова, — умеешь отличать от них нормальных девчонок.

— Значит, я нормальная. Спасибо за комплимент.

— Да ладно тебе. Это констатация факта была.

— Тогда тем более спасибо. И что там с последней девицей Макарова?

— А тебя это интересует?

— Учитывая, что она была на меня похожа — да.

— Да разбежались быстро. Игорян же нормально не может. А так не знаю, что у них произошло.

— Понятно.

— Разрешите разбить вашу прекрасную парочку, — между ними буквально вклинился изрядно подвыпивший Макаров, и Лера охнула, когда Игорь с силой прижал ее к себе.

— Макаров! Ты с ума сошел? Какого черта? — возмутилась Лера, бросая вопросительный взгляд на Никиту.

— Поговорить надо.

И он, не спрашивая на то ее позволения, потащил Леру из гостиной.

— Игорь, прости, но ты охренел! Мне больно!

— Потерпишь.

Макаров впихнул ее в безмолвную и прохладную спальню и с силой захлопнул за собой дверь. Пьяное животное. Едва его пальцы на предплечье Леры разомкнулись, как девушка отпрянула, со злостью глядя на Игоря. Эффект от этого был смазан тем, что на лицо Макарова падал тусклый свет из окна, Валерия же оставалась в темноте.

— Что тебе от меня нужно? — отчеканила она холодным тоном, но не сдержалась. Ее голос дрогнул. То ли от обиды, то ли от злости, то ли от страха. А может, от всего вместе взятого.

— Ничего. Кроме того, чтобы ты шла к себе и не высовывалась.

— Пф! Да пошел ты знаешь куда?

— Просвети.

— Неважно. Я хочу выйти отсюда и пойти веселиться.

— Не получится.

— Ты сам меня пригласил.

— А ты так пригласилась, что готова уже ноги раздвинуть перед Никитосом.

— А тебе какое дело?

— Мне? Никакого. А хотя, нет. Буду блюсти честь любовницы отца.

— Козел! Выпусти меня немедленно!

Лера дернулась к двери, путь к которой ей преграждал непробиваемый Макаров, но была поймана им и прижата к стене. Над ней навис Игорь, и Валерия вдруг почувствовала себя слишком маленькой, хрупкой и беззащитной. Округлившимися от ужаса глазами она смотрела на то, как Макаров склоняется к ней. Выражения его лица она не видела, но дорого бы заплатила за то, чтобы иметь представление о том, что думает или хочет сделать Игорь. Всего доля секунды. Одна, крошечная, которая вряд ли когда-либо повторится… Всего доля секунды на то, чтобы позволить себе вспомнить, каково это — таять в объятиях Игоря Макарова, вдыхать аромат его кожи и чувствовать близость его тела.

— Сейчас ты выйдешь отсюда, поднимешься к себе и будешь сидеть тихо, как мышка. Поняла? — шепнул он ей на ухо зловещим тоном. — Иначе я за себя не отвечаю.

Лера сделала глубокий вдох, собираясь высказать Игорю все, что она о нем думает, но вдруг ощутила усталость. Помноженная на какую-то детскую обиду, она заставила Валерию тихо всхлипнуть. С силой отпихнув от себя Макарова, Лера вылетела из комнаты, вихрем промчалась по лестнице наверх, и смогла полноценно дышать, только когда за ней закрылась дверь.

Она же знала, что будет затворницей этого дома. А Макаров устроил все так, что она стала ею в буквальном смысле этого слова.

Ангел: «Знаю, что уже поздно. Или, скорее, рано. Но не могу уснуть. Наступит завтра, и я вряд ли решусь на то, чтобы сказать тебе это. Сейчас мне, как никогда, кажется, что ты — единственный, кто меня понимает. Настолько близкий и родной. Реал выводит меня из себя, но стоит только подумать о том, что у меня есть свой маленький секрет, как на душе становится легче. Знаю, что через пару часов я пойду выпить кофе и буду каждые десять минут выходить в аську, чтобы проверить, не онлайн ли ты. А когда все же увижу значок твоего контакта зеленого цвета, мое сердце пропустит несколько ударов. Я счастлива, когда ты рядом. Ты — мой секрет, которым я никогда и ни с кем не захочу делиться. Я хочу быть для тебя особенной. Ты только мой. Только мой…»

2006 год

— Макаров, снова ты? Удивлена.

Анна Ивановна оторвалась от заполнения журнала и воззрилась на ввалившегося посреди урока Игоря. Тот изобразил что-то вроде шутовского поклона и прошел к своему месту, садясь рядом с Лерой.

— Анна Иванна, а может, у меня тяга к знаниям наконец проснулась. А вы вот так прямо с порога, на подлете, так сказать…

— Не паясничай, Макаров. Открывай тетрадь, у нас самостоятельная работа.

— Снова испытание? Жестокая вы женщина, Анна Иванна.

Макаров покачал головой, но послушно достал из рюкзака тетрадь и ручку и задумчиво посмотрел на Валерию.

— Учебником не поделишься?

— Бери, не жалко.

Лера пожала плечами, старательно сохраняя на лице равнодушное выражение, хотя ее сердце и забилось сильнее, когда рядом с ней оказался этот невыносимый Макаров. Придя сегодня в школу, она сначала испытала разочарование, когда поняла, что Игорь отсутствует, потом на смену ему пришло спокойствие, а потом снова сожаление.

— Спасибо. Как дела? — Игорь подвинул учебник к себе и стал наобум писать задачу, даже не спросив, какой номер они решают. Лера поморщилась — вопрос Макарова прозвучал слишком громко, и с задних парт снова послышались шепотки. Она промолчала, поджав губы и делая вид, что целиком и полностью увлечена учебой. Но от того, что проигнорировала вопрос парня, на душе стало как-то противно.

«Болтать на уроке нельзя. Буду писать. Дела нормально», — быстро написала она на листке несколько слов и пододвинула бумажку соседу по парте.

«Какая же ты правильная! Что делаешь после школы?»

«Домой иду. Но вообще впереди еще пять уроков. Не считая этого»

«Я в курсе. Буду ждать тебя после шестого внизу. Идет?»

«Это приглашение?»

«Неа. Просто подвезу до дома»

«Мог спросить об этом на перемене»

«Не мог. Терпеть не могу алгебру и планирую слинять»

«Может, ты со мной?»

«Ни в коем случае».

Сердце Леры забилось еще быстрее. Он что, пришел сюда только для того, чтобы предложить ей подвезти ее после школы до дома? Какой он странный…

«Тогда до встречи»

— Анна Иванна, а я вот тут подумал и решил, стану-ка я литературным критиком.

— А к моему уроку это какое отношение имеет? — Учитель алгебры снова подняла на Игоря взгляд, глядя на него поверх очков.

— Вот и я так решил, что никакого. Поэтому, разрешите просочиться на выход.

Он поднялся с места, запихнул тетрадь и ручку в рюкзак и под безмолвии Анны Ивановны направился к двери. Лера быстро опустила голову, поймав пристальный взгляд алгебраички. Еще не хватало, чтобы та заподозрила неладное. Скомкав листок с перепиской, Лера быстро засунула его в пенал и продолжила решать задачу. А на губах ее появилась улыбка, которую она даже не собиралась скрывать.

Лера пролистнула несколько страниц потрепанной книги, не видя ровным счетом ничего из того, что было написано на пожелтевшей бумаге. В очередной раз перевела взгляд на сотовый и замерла, начиная гипнотизировать телефон. Ей это решительно не нравилось, но и поделать ничего со своим состоянием Валерия уже не могла. Она испытывала то спокойствие, то иссушающую тревогу, и понимала, что не властна над этими ощущениями. А самое поганое — впервые за время общения с ТТ она боялась взять в руки сотовый и выйти в сеть, чтобы посмотреть, что он ей ответил.

Ночное откровение, на которое ее толкнул Макаров — будь он тысячу раз неладен! — утром казалось ей огромной ошибкой. Ей вообще нельзя было писать ТТ всего этого. Ни вчера, ни сегодня, ни завтра. Никогда. А она, глупая, вывалила на него такую чушь, от которой любой парень в здравом уме, выходящий в сеть просто для того, чтобы приятно провести время, сбежит без оглядки. Или он не просто проводит с ней время, и у ТТ точно такие же чувства, что и у Леры? Черт! Как же все сложно.

Сделав глубокий вдох, Валерия все же взяла телефон и быстро, чтобы не передумать, вышла в сеть.