Полина Рей - Сети

Эти два вопроса были тем, что мгновенно отрезвило Леру, зябко кутающуюся в осеннюю куртку — первую попавшуюся под руку одежду. Макаров, стоящий на пороге ее дома, напротив, был бодр, свеж и, как обычно, одет с иголочки, что заставило Валерию в очередной раз ощутить себя замарашкой.

— Только проснулась, — хрипло поведала она Игорю, старательно отгоняя мысли о том, что она растрепана, не накрашена и вообще явно выглядит не лучшим образом.

— Так и понял. Я только недавно от тебя. Кофе смотался выпить — не хотел шуметь в кухне.

— Ты был со мной всю ночь?

— Да. Ты же сама просила.

— У-у-у… — Лера закрыла лицо ладонями и захотела провалиться сквозь землю. Прежде всего, от того, что не помнила ровным счетом ничего о прошедшей ночи. — Я надеюсь мы с тобой… ну… у нас с тобой…

— Не волнуйся. Ты была просто великолепна. — Игорь прикрыл глаза и широко улыбнулся, словно представлял что-то очень приятное. — Так экспрессивно сопела.

— Макаров! Знаешь, кто ты?

— Знаю. Человек, который привез тебе твою куртку. Ты ее вчера в школе оставила.

Он протянул ей одежду, которую Лера даже не заметила, слишком поглощенная хороводом мыслей, которые неизменно возникали в ее голове, когда рядом находился этот несносный тип. И угораздило же ее настолько в него вляпаться. Теперь что бы он ни сделал и ни сказал, это будет вгонять ее в какое-то странное состояние, с которым она не имеет никакой возможности бороться.

— Сегодня воскресенье. Хотя, о чем это я. Даже не удивляюсь тому, что тебе удалось забрать мою куртку из закрытой школы.

Макаров пожал плечами, улыбаясь своей фирменной улыбочкой, на которую так просто было попасться. Похоже, от всего этого именно он получал удовольствие. А вот Лере было не по себе, но одновременно с этим она испытывала уродливую эйфорию. Игорь провел ночь рядом, а после позаботился о том, чтобы вернуть ей одежду.

— Заходи, — наконец, решилась она, забирая у него куртку и отступая в сторону. — Сейчас завтракать будем.

— Наконец-то, я уж думал, не пригласишь.

— Во время похмелья я ужасно невоспитанная.

— И часто у тебя бывает похмелье? — Макаров быстро стащил обувь и зашел в кухню, где Лера уже принялась инспектировать холодильник на предмет продуктов, подходящих для быстрого завтрака.

— По правде говоря, сегодня — второй раз.

— Кошмар. Мне стыдно за вчерашнее.

— Почему? Это мне должно быть стыдно. Я же напилась.

— Да нет. Выпила-то выпила. Знал бы, вообще не позволил бухать.

— Это все?

— Что — все?

— Вся причина, по которой ты бы не дал мне пить? Потому что тебе сегодня стыдно?

— Я знаю, когда женщины так говорят, они хотят услышать что-то определенное.

Лера фыркнула, разбивая в миску яйца. Женщины. Нашелся знаток слабого пола. Слова Макарова почему-то неприятно кольнули ее, хотя, она старалась не показывать виду. Она не знала ничего о том, есть у него девушка или нет, но почему-то при мысли, что он может встречаться с кем-то, в груди все свернулось в тугой узел. Наверное, его пассия — какая-нибудь расфуфыренная девица с педикюрами, маникюрами и прочими автозагарами.

— Нет, ничего не хочу услышать. Кроме ответа на вопрос: с чем будешь сырники?

— Варенье есть?

— Есть.

— Клубни… а, нет. Крыжовниковое.

— Есть.

— Ого! Сама делала?

— Нет. Мама.

— Тогда с ним. С вареньем, в смысле.

— Хорошо. С вареньем, так с вареньем.

Лера принялась жарить сырники, предчувствуя следующий вопрос, который непременно должен был прозвучать. Странно, сейчас почему-то она испытывала только спокойствие и готова была откровенно на него ответить, хотя раньше начинала сходить с ума, когда речь заходила о той теме, которая была для нее настолько болезненной.

— А мама…?

— Умерла. Недавно. И я не хочу об этом, прости.

— Я все понимаю. Не за что извиняться. Это ты прости, что лезу не в свое дело.

— Да ничего страшного. От реальности не убежишь.

— Хотя иногда хочется.

— Даже тебе? Мне кажется, ты золотой мальчик. И я помню, что у тебя нет проблем.

— Нет проблем — не значит, что не хочется убежать от реальности.

— Согласна. Тогда расскажи, что с твоей реальностью не так.

— Да вроде все так. Но иногда понимаешь, что будто задыхаешься.

— Странные мысли для подростка.

— Я уже не подросток.

— Наверное. Но все равно странные мысли.

— Возможно. Но я знаю, что может украсить мои серые будни.

— И что же?

— Сырники. С крыжовниковым вареньем. Мама не готовила их мне… лет с трех.

— Тогда я исполню твое желание.

— Только это?

— Пока — да.

2013 год

Ангел: Знаешь, о чем я подумала?

ТТ: Не знаю. Но чувство такое, что я думать разучился совсем.

Ангел: Приятно. Если из-за меня.

ТТ: Из-за тебя. Ты — просто что-то нереальное.

Ангел: Мур) Так нравится это слышать от тебя.

ТТ: Жестокая. Знаешь же, что с ума схожу.

Ангел: Знаю. И мне это нравится.

ТТ: Хорошо.

ТТ: Так о чем ты подумала?

Ангел: Возможно, ты удивишься.

Ангел: А возможно, пошлешь меня подальше.

ТТ: Это вряд ли. Говори.

Ангел: Я хочу кое-что знать.

ТТ: Что именно? Спрашивай. Я для тебя — открытая книга.

Ангел: В общем… я хотела бы знать, есть ли кто-то у тебя в реале… Не те шлюхи, которых ты трахаешь, а девушка, к которой у тебя были бы чувства.

ТТ: Почему спрашиваешь?

Ангел: Я же сказала — просто хочу знать.

ТТ: А если есть?

Ангел: Я бы хотела об этом знать.

ТТ: Зачем?

Ангел: Значит, есть.

ТТ: Что за выводы, Ангел?

Ангел: Просто опираюсь на твои слова. Если бы не было, ты бы так и сказал.

ТТ: Возможно.

Ангел: М-р-р-р. Ненавижу, когда ты мне так отвечаешь.

ТТ: Да что случилось-то?

Ангел: Ничего не случилось. Я просто спросила, ты — просто ответил.

ТТ: Ангел… мне не нравится этот разговор.

Ангел: Потому что я лезу не на ту территорию?

ТТ: Нет. Блин.

ТТ: Не пойму, что происходит.

Ангел: Да ничего не происходит! Расслабься. Зря спросила. Сама не пойму, почему мне так важно было это знать.

ТТ: У меня никого нет. Отношений ни с кем нет. Этого достаточно?

Ангел: Достаточно. Но есть кто-то, кто тебе нравится?

ТТ: Если я скажу «да», что это изменит?

Ангел: Ничего. Точнее, потому и спросила.

ТТ: Чтобы у нас что-то изменилось?

Ангел: Черт. Да нет же. Чтобы понимать, если ты вдруг исчезнешь, почему это случилось.

ТТ: Ангел… пожалуйста, давай остановимся, хорошо? Просто перестанем об этом говорить.

Ангел: Ты не хочешь меня понять?

ТТ: Я тебя понимаю и в то же время — нет. Зачем нужно все это, если у нас с тобой все хорошо?

Ангел: Я же пояснила. Для того, чтобы… когда у нас все перестанет быть хорошо, я бы поняла, откуда ноги растут.

ТТ: Не говори глупостей. Я никуда от тебя не собираюсь деваться.

Ангел: Да? Слушай. Только честно. Если бы ты знал, что я иду в реал трахаться с человеком, которого люблю, а после пишу тебе пространные послания, когда он уснет?

ТТ: Почему ты об этом спрашиваешь?

Ангел: Просто ответь.

ТТ: Ты знаешь ответ, разве нет?

Ангел: Знаю. Но хочу его еще раз от тебя услышать.

ТТ: Я бы не смог с тобой быть. Ревновал бы.

ТТ: Изводился. Сходил бы с ума.

Ангел: Ты ответил не только мне. Но и себе. Почему я об этом спросила.

ТТ: Ангел. То, что у нас есть с тобой — неизменно. И я уверен — если бы мы встретились в реальности, то я бы вообще ни о ком другом думать не смог.

Ангел: Ты сам себе врешь. Поверь. Или та, другая, настолько ничего для тебя не значит, что ты готов забыть о ней ради девушки, которую ни разу не видел?

ТТ: Хитрая моя. Ты знаешь, как загнать в угол. Но я на это не поведусь.

Ангел: Ты серьезно?

ТТ: Совершенно.

Ангел: Пф! Я не собираюсь загонять тебя в угол. А если такие мысли возникают, может, тогда стоит подумать, продолжать ли общение?

ТТ: Блин… Ангел, чего ты добиваешься?

Ангел: Я. Ничего. Не. Добиваюсь. Я лишь пытаюсь донести до тебя, что если вдруг ты нарисовал себе блондинку с роскошной грудью и ногами от ушей, а вместо этого на встречу приедет толстая и прыщавая сорокалетняя тетка…

ТТ: Перестань. Я уже не могу. Честно.

Ангел: Молчу.

ТТ: Ты толстая и прыщавая?

Ангел: А если да?

ТТ: Ангел. Ну, хватит, правда. Я не люблю, когда на ровном месте такое происходит.

Ангел: Я же сказала — молчу.

ТТ: Не надо молчать. Куда делась моя девочка? Я тебя сегодня не узнаю.

Ангел: Я сама себя не узнаю. И мне надо об этом всем подумать.

ТТ: Что это значит?

Ангел: Что я пока пропаду. Ненадолго.

ТТ: М-м-м.

ТТ: Надеюсь, это не шантаж.

Ангел: Нет. Мне действительно нужно об этом подумать.

ТТ: Хорошо. Сколько времени тебя не будет?

Ангел: А это важно?

ТТ: Для меня — да.

Ангел: Раньше ты и десяти минут без меня не мог.

ТТ: И теперь не могу. Но если тебе нужно время — не насиловать же тебя.

Ангел: И то верно. Все, я ушла. Когда буду — тогда и буду.

ТТ: Знаешь… мне все чаще начинает казаться, что порой ты надо мной издеваешься.

ТТ: Отдыхай.

ТТ: Черт.

Проклятая аська! И проклятый роман! И эти чувства, уродливые и неправильные. И ТТ, будь он тысячу раз неладен. Нет, он вправду написал ей «отдыхай»?