— Я собиралась пойти домой. В дом миссис Килберн. Похоже, что после всего случившегося сегодня я просто не соображала, куда иду. Надо же, какая неприятность, правда, мистер Пэйн?

Майкл тихо рассмеялся. Но скрежет тормозов вагончика почти заглушил этот успокаивающий смех. Вокруг них задвигались пытавшиеся выйти люди, то и дело толкая Майкла и Бриджет. Затем поднялась другая человеческая волна, чтобы хлынуть внутрь.

— Я не слышу вас! — крикнул Майкл. Его чудесные глаза за стеклами очков светились. Протянув руку через голову женщины в шляпе, слишком большой для тесного вагончика, Майкл схватил Бриджет за руку и потащил ее за собой, оторвав от поручня, в который она вцепилась. — Идите сюда. Быстрее. Если не выйдем сейчас, то придется проехать до Эмбаркадеро.

Майкл Пэйн весело спрыгнул вниз, и Бриджет ничего не оставалось, как только последовать за ним. Торопливо, но все же помня о ее высоких каблуках, он за руку перевел ее через оживленную улицу, увернувшись от одной-двух машин, недовольно гудевших им вслед. Когда они добрались до безопасной зоны тротуара, Бриджет еле дышала и была совершенно выбита из колеи, но щеки ее пылали, и она не могла сдержать смеха.

— Вам не кажется, что это было несколько рискованно, мистер Пэйн? — проворчала она.

— Вовсе нет. Большинство людей не сочли бы это риском, — прищелкнув пальцами, усмехнулся Майкл. — Я люблю брать от жизни полной мерой. Черт, я весь день готовлю лекарства. И к концу дня мне хочется чего-нибудь волнующего. Я хочу ощутить каждое мгновение жизни. И чем безумнее, тем лучше.

— Что ж, это тоже образ жизни, хотя я не знаю, как долго вы сумеете всем этим наслаждаться, — пробормотала Бриджет.

— Об этом я позабочусь попозже, — рассмеялся он. — А теперь ответьте-ка мне на два вопроса. — Майкл повел ее влево. Хотя Бриджет и шла за ним, она продолжала осматриваться, пытаясь найти ориентиры. В первую очередь она хотела отыскать дорогу домой. — Во-первых, куда вы шли, если не в деловую часть города, и, во-вторых, когда вы перестанете называть меня мистер Пэйн? Меня зовут Майкл, разве вы забыли?

— Бриджет. Если вы забыли, — фыркнула она.

— Это уже лучше, — сказал он.

— Что касается вашего первого вопроса, то я шла домой. Мне надо вернуться домой, меня там не было целый день и…

Бриджет запнулась и окончательно отказалась от попыток что-либо объяснить. Совсем забыв о том, что рядом Майкл, она замедлила шаг. Майкл, слишком обрадованный встречей, довольный собой и тем, что она рядом с ним, едва заметил, что она глубоко задумалась.

— Зачем вам возвращаться? Разве у миссис Килберн нет родственников, чтобы позаботиться обо всем? Это не ваше дело.

— Нет, конечно, я не осмелюсь заняться приведением в порядок ее дел, — сердито ответила Бриджет, вновь ускоряя шаг и желая только одного — оказаться наедине с собой, чтобы зализать раны. — Я действительно не знаю, зачем я собиралась вернуться, разве что в силу привычки. Этот дом стал мне родным. Понимаете, я семь лет была сиделкой миссис Килберн. Мы жили очень спокойно, но мне нравилась такая жизнь. Наверное, мы с ней были людьми того типа, которых вы презираете, теми, кто не очень любит рисковать. — Бриджет прищелкнула пальцами прямо у него перед носом и продолжала идти вперед.

— О, подождите. — Майкл остановился и поднял руку, чтобы задержать ее. Прядь мягких, как у ребенка, прямых волос упала ему на лоб, он отбросил их назад. — Я не говорил, что презираю таких людей. Я имел в виду только то, что хотел бы расшевелить их. Показать, что жизнь стоит того, чтобы жить. — Его голос стал мягче. — Нет на свете ничего более чудесного, чем тихий вечер с тем, кого любишь. Один только вечер или семь лет — сколько бы ни было, но нет времени в жизни невероятнее и лучше, чем это. Люди так многому могут научиться друг у друга. Но большинство тем не менее не воспринимает уроков. Однако также можно многое упустить, если думать, что все познается на опыте.

Майкл пристально посмотрел в глаза Бриджет. Как и Ричард, он видел их необычную глубину и красоту. Она была очаровательной женщиной, с нею легко было бы говорить, если бы он сумел справиться с ее отчаянием. Майкл не был бесчувственным человеком. Он заметил ее боль и растерянность, душевный разлад, и решил утешить ее.

— Простите, — извинился он, — я обычно не так серьезен и не так бесчувствен.

— Не за что, — вздохнула Бриджет, разглядывая его худощавое лицо.

— Мне на самом деле неловко, что у вас сложилось обо мне неверное впечатление, — пробормотал Майкл.

— Что же, я действительно скучновата. Наверное, я не слишком люблю рисковать, — согласилась она.

— Тогда сегодня — рискните, — подстрекнул ее Майкл, весело взмахнув рукой. У него снова поднялось настроение, и оттенок сочувствия в его голосе почти исчез. — Вам совершенно незачем возвращаться сегодня в этот дом. Судьба привела вас не на тот маршрут подвесной дороги и бросила вас в мои объятия, после того, как все эти годы я приготавливал для вас лекарства по рецепту, и нас разделял прилавок. Так отбросим опасения и примем то, что предначертала судьба. Как насчет этого? Поужинаем в одном укромном местечке в Чайна-тауне. Если я хорошенько попрошу, то мне, как всегда, подадут рыбу в кисло-сладком соусе или цыпленка в пергаменте. Ну, чем еще вас соблазнить?

Внезапно Бриджет охватила смертельная усталость. Она нуждалась в Ричарде, нуждалась в утешении, и потому она была невежлива с человеком, спасшим ее. Взглянув в открытое лицо Майкла, Бриджет ощутила больше, чем просто укор совести. Он так пытался произвести на нее впечатление, а ведь он даже не знал, что она уже не просто сиделка-ирландка, заботящаяся о престарелой пациентке. Она искренне улыбнулась.

— Майкл, я совершенно не имею представления, соблазнительно это или нет — я никогда ничего такого не ела, — мягко ответила она.

— Тогда, мадемуазель, сегодня ваш вечер! Я познакомлю вас с экзотическими блюдами восточной кухни прямо здесь, в нескольких шагах у вас за спиной. Если вы скажете «нет», то мне придется волей-неволей решить, что вы существо скучное и слабодушное.

— Иисус, Мария и Иосиф, да это страшнее смерти! — воскликнула Бриджет, почти захваченная жизнерадостностью Майкла. Он был прав. Незачем идти домой. — Я к вашим услугам, сэр.

— Тогда — начнем. Весь вечер еще впереди, и на все хватит времени. Итак — вперед, к Ли Хо, и я вам обещаю самый волшебный в вашей жизни ужин. Этот вечер вы никогда не забудете.

— Это точно, — еле слышно прошептала Бриджет. — К сожалению.


— Будьте внимательны, Бриджет, следующий камень шатается. Нет, левее. Оп! Ах!

— Майкл, как вы?

— Лучше некуда для человека, который только что шлепнулся на кусок бетона. Бутылку вина-то я спас, но, кажется, на мягком месте у меня появится изрядный синяк. И мне поутру может понадобиться сиделка.

— Не дурите. Господи, я порвала чулки, пока мы карабкались сюда. Да встаньте же, наконец, чтобы я поняла, где вы! Тут ужасно темно.

— Темно, но здорово, разве не так?

Бриджет остановилась, всматриваясь в темноту. До сих пор она шла на его голос, и луна освещала ей дорогу, но сейчас луна скрылась за облаком, а Майкл, растирая свой ушиб, решил, против своего обыкновения, минуты две помолчать.

Бриджет осматривалась, балансируя на двух больших камнях. Где-то поблизости был берег залива — она слышала мягкий плеск воды о берег. Сзади и слева от нее росли деревья, искривленные и согнутые за годы порывами морского ветра. Справа, там, откуда они пришли, были только камни, валуны да галька. Прямо впереди она увидела нечто ровное и прямоугольное, вроде сцены посреди пустоты. Сквозь черноту ночи она смогла рассмотреть несколько неподвижных предметов, среди которых слабо шевелилась какая-то расплывчатая фигура. Это был Майкл, но она видела только его руку с бутылкой вина.

— Майкл, ну поговорите же со мной, пока матерь луна не соизволит открыть свой лик, — взмолилась Бриджет.

— Как пожелаете, — отозвался он. — Дайте-ка подумать… Ах-ха! Вот оно!

Но счастлив тот, и только тот,

Кто день до дна, как чашу, пьет,

Кто скажет: «Мы сегодня — жили,

А завтра — пусть хоть мрак могилы!»

Бриджет добралась до него, когда он произнес последние слова. Его голос понизился до баритона, когда он поднял к луне все еще не раскупоренную бутылку вина. Устав карабкаться по камням в потемках, Бриджет села рядом с ним. Страшно довольный собой, он посмотрел на нее.

— Это Драйден. Вам нравится?

— Я о нем мало что знаю. Но зато я знаю наверняка, что вы, наверное, самый странный человек, которого я встречала в жизни. — Язвительность Бриджет только с виду подействовала на жизнерадостное настроение Майкла.

— Как верно. Слишком черен для небес, слишком светел для преисподней. С чего бы этот Драйден, — спросил он, выбивая пробку и разливая вино в два пластиковых стакана, — засел у меня в голове со школьных лет? Иногда я даже думаю по-драйденовски. Помнится, это мистер Фолкс вбил его мне в голову в седьмом классе. Странная идея — забивать такими вещами мозги семиклассников, вы согласны?

Он галантно подал ей стакан. Она взяла его и отпила глоток, изо всех сил пытаясь сохранять притворное недовольство, чтобы Майкл не думал, что он неотразим.

— А разве не мистера Фолкса вам надо благодарить за то, что вы хоть сколько-то воспитаны?

— Ну перестаньте, Бриджет. Я обещал вам приключение, разве вы его не получили? — поддел он.

Он не представлял себе, как Бриджет благодарна ему за его хорошее настроение. Он вел себя экстравагантно, как и следовало себя вести с новоиспеченной богатой наследницей. Хотя ей хотелось бы, чтобы сейчас Ричард пил за ее здоровье темно-красное вино, чтобы Ричард целовал ее щеки и смотрел на нее с чарующим изумлением, она понимала, что это было бы совсем другое. Ричард, душа которого все еще была надломлена, никогда бы не ощутил прелести этого вечера. Он никогда бы не вел себя так живо, так искренне радостно. Сейчас, вглядываясь в темноту, Бриджет поняла, что очень обязана Майклу за этот необыкновенный вечер.