— Хватит, — не выдерживаю. — Мама ты не знаешь ничего.

— Пусть идет спать, — велит папа, поднимаясь с табурета и ставя на плиту чайник, который только недавно закипел.

— И ты ничего так и не скажешь? — шепотом возмущается мама. — Она… Наша дочь сказала, что встречается с бандитом.

— Он не бандит.

— Значит я права? Все же встречаешься?

— Почему он бандит? — говорю спокойно и головой качаю. — Потому что на учете стоял? Ты не знаешь, что случилось?

— Смерть Кости для него не оправдание. Он ударил полицейского.

— Смерть Кости для него все равно что собственная смерть. И да, он ударил полицейского, когда тот не пускал его к другу, который умирал.

— Лизонька, успокойся…

— Ничего ты не знаешь, мама.

— Андрей. Почему ты молчишь?

— Я сказал: пусть идет спать.

— Я пошла, — выхожу в коридор.

— Вас рассадили, — говорит мама в спину. — Теперь ты сидишь с Зоей.

— Поздно, — хлопаю дверью позади себя и падаю лицом в подушку.

— Если собираешься говорить со мной — забудь, — предупреждающе шипит Полина, будто мысли мои прочитав, и уже спустя пять минут я слушаю, как она сопит.

* * *

— Кто выключил будильник? — резко сажусь в кровати и смотрю на настенные часы — 9:40. — Кто, блин, выключил будильник?

Полина ворочается в постели и странно — даже не огрызается из-за того, что я ее бужу.

Такое знакомое движение, отработанное — протянуть руку к прикроватной тумбочке и найти на ней свой телефон. И так не знакомо, черт, не найти его там.

— Где мой телефон?

— Я его забрала, — мама появляется в дверях спальной и выглядит решительно.

— Почему на тебе халат? Нет, стой, сначала скажи, где мой телефон?

— Лиза, — снисходительно вздыхает, складывая руки на груди, — я забрала его только на сегодня.

— Так, — свешиваю ноги с кровати, — мне надо в школу.

— Не надо.

— Что? — замираю.

— Сегодня ты не идешь в школу. Забыла про прием у доктора? Ты, кстати, дыхательной гимнастикой занимаешься? Как пошла в школу, обо всем на свете забыла, Лиза. Ты не знаешь, как это важно? Гимнастика, упражнения и…

— Я иду в школу.

— Нет, ты идешь к врачу. Прием в одиннадцать тридцать. Паша пойдет с тобой.

* * *

— Мама забрала у тебя телефон?

— Я не разговариваю с тобой.

— Просто ответь.

— Я не разговариваю с тобой.

— Сейчас разговариваешь, — улыбается, как ни в чем не бывало. Паша. Побрился, причесался, надушился…

Не могу… просто не могу смотреть на него без презрения. Сколько всего он натворил и даже не понимает этого. Рубашку светлую напялил, кожаную куртку, черные джинсы и отполированные ботинки. Неужели и вправду думает, что все это имеет для меня значение? Впечатление хочет произвести? Показать, что виноватым себя не чувствует, или снова вину на Макса повесить собирается?..

Да плевать, в общем-то.

— Наш автобус, — безоблачно улыбаясь, кивает на дорогу, а я продолжаю смотреть ему в лицо и мысленно удивляюсь тому, как на все сто процентов у человека может отсутствовать совесть.

Занимаю свободное сидение в самом конце автобуса, а Паша упрямо становится рядом.

— Лиза…

— Не говори со мной, — шиплю сквозь зубы, глядя как за окном проплывают серые улицы.

У кабинета доктора, Паша трижды возобновлял попытки со мной поговорить. И очень зря, потому что ничего хорошего он от меня так и не услышал.

— Ты — лжец, — не выдержала в итоге. — Ты — предатель. Ты… если бы не ты… Если бы ты не прятал письма Кости, если бы сказал мне все как есть, я бы…

— Что? Ответила ему взаимностью? — глаза Паши блестят в полумраке больничного коридора.

— Я могла бы стать ему другом, — качаю головой, — или просто могла бы прекратить его… то, что он чувствовал ко мне. Все же лучше. И тогда… Костя бы не напился. И тогда…

— И тогда его бы не сбила машина? — Паша насмехается надо мной. — Это судьба, Лиза. От нее не уйдешь. Что ты сейчас делаешь? Пытаешься обвинить меня в смерти Кости? Все эти письма… Лиза, ты не можешь поступать так со мной. Мы — друзья. Мы — лучшие друзья, а все остальное, все, что было раньше, оно в прошлом.

— Так мы друзья, да? — с горечью усмехаюсь. — Отлично. И как скоро ты и меня ножом в спину ударишь?

— Лиза…

— Как Костю. Он ведь тоже был твоим другом, да, Паша?

— Лиза Багрянова, доктор ждет.

— Иди домой, Паша. Нет больше никакой дружбы.

* * *

— У тебя забрали телефон?

— Да, Зой, — тяжело вздыхаю, плюхаясь на кровать и зажимая плечом трубку домашнего телефона.

— Ну, понятно, — с недовольством отвечает. — Я звонила тебе все утро, пока мама не ответила и не сказала, что ты в больницу с Пашей пошла. Думала, ты просто мобильный дома оставила.

— Так мама еще и на звонки мои отвечает? Круто.

— Думаю, она и эсэмэски твои читает, — у Зои уже чем-то набит рот.

— Ты вот сейчас меня нереально подбодрила.

— Всегда, пожалуйста. Главное, чтобы она и на них ответить не надумала. Ну, ты понимаешь, о чем я.

— Макс был в школе? — падаю спиной на подушку, на секунду прислушиваюсь, как льется вода в душе, который решила принять Полина и продолжаю разговор. — Ну?

— Был, — чем-то хрустит Зоя. — На первом уроке. Потом ушел. Спрашивал у меня, почему ты не пришла. Выглядел твой Максимка, честно говоря, не очень. Даже жутковато.

— Я не могу ему позвонить, — прикрываю ладонью глаза. — После того, как Полина наговорила кучу денег звоня с домашнего на мобильный, родители отключили междугородние звонки. Да и… не хочу маму в лишний раз провоцировать. Она сегодня даже на работу из-за меня не пошла.

— Я могу. Позвонить?

— И что ты ему скажешь?

— Скажу, как сильно ты скучаешь.

— Даже не думай.

— А что? — Хрусь-хрусь. — Вся школа, кстати, из-за вчерашнего на ушах стоит. Кто-то уже пустил слух, что тебя выгнали.

— Не удивила.

— Ладно, давай о главном, Лиз. Завтра пятница.

— Знаю, — еще тяжелее вздыхаю.

— И раз уж мы теперь вместе сидим, скажешь родителями, что нам к лабораторной по биологии готовиться надо. Мне-то они доверяют?

— Наверное. Зой… — напрягаюсь, резко подскакивая с кровати, — я тебе перезвоню.

Бросаю телефон и иду на голоса в коридоре.

— Сказала же: Лиза занята, — решительно говорит мама и хлопает перед кем-то входной дверью.

— Кто это был? — возмущенно спрашиваю. — Мама.

— Занимайся уроками, — мама закрывает дверь на все имеющиеся замки, прячет ключи в карман халата и, как ни в чем не бывало, возвращается к готовке на кухне.

Смотрю в глазок, но никого не обнаруживаю. Зато вернувшись в комнату, вижу, как от подъезда с ревом мотора отъезжает черный мотоцикл Макса и скрывается за поворотом.

* * *

Телефон мне так и не вернули. Мама считает, что это правильно. Маме плевать на то, что я чувствую. Маме плевать на слезы. Маме вообще плевать. Главное, чтобы я больше и думать не смела о Яроцком. Слышала, как они вечером с папой шептались о переводе в другую школу.

"Это смешно", — хотелось закричать им, да погромче.

Утром пятницы Зоя ждала меня у самого подъезда — оказывается и об этом ее моя мама попросила. А еще попросила проследить, чтобы я и близко к Максиму не подходила, на что Зоя с энтузиазмом ответила: "Ну, разумеется. Какие проблемы?". А затем протянула мне свой телефон, на котором горело входящее сообщение от Макса:

"Меня сегодня в школе не будет. Надо уехать по делам. Передашь Лизе".

— Ну и чего ты улыбаешься, как дурочка? — Зоя смотрит на меня с придиркой, пока я горю от желания расцеловать телефон. — Лиииз… ну серьезно. Ни одного смайлика, ни одного сердечка, ни одного "Люблю, не могу, жду встречи", а у тебя сейчас радуга из ушей польется.

Фыркаю и возвращаю Зое телефон.

— Ты не понимаешь, — продолжаю светиться от счастья. — Это же Макс.

— Ага. То есть написать девушке вот такое скупердяйское эсэмэс для Яроцкого уже подвиг?

— Вроде того.

— Божечки… только посмотри на себя. Ты скоро какать сердечками начнешь.

— Фу, блин, Зой.

Первый урок проходит спокойно, скорее всего, просто потому, что мы с Зоей на него немного опоздали, пока обсуждали план действий на сегодня. Зато на перемене что началось…

Оказывается, старшие классы разделились на два лагеря. Первый — сочувствует Светлаковой, за то, что какая-то там Багрянова посмела ударить ее по лицу. А второй — едва ли не похлопывает меня по плечу и говорит, что я молодец. В общем, Вероника подставила не только меня, рассказав директору о пощечине в туалете, а слухи, как известно, особенно в школе, разлетаются со скоростью света, и вот, в пятидесяти процентах я уже не та странная, забитая девочка, над таинственностью которой можно поиздеваться, а вполне себе Личность. Да, представьте только, теперь я — Личность, которая съездила по роже самой популярной девочке школы.

Заучки и тихони теперь меня боготворят.

Смех, да и только.

Впрочем… нет, не до смеха. Уже к концу учебного дня меня время от времени бросало в холодный пот и потряхивало. И даже Зоя при всем своем могучем оптимизме на шестом уроке выглядела бледнее некуда и витала в собственных мыслях, так что с трудом удавалось до нее достучаться.

Это безумие — поняла я по дороге домой.

— Мы должны кому-то рассказать.

— Тогда твоему парню отобьют башку, — каждый раз напоминает Зоя. — А мы ведь этого не хотим, или я что-то не правильно понимаю? Если нет, то в принципе…