— Вот так сразу? — весело усмехается. — А подумать?

— Ты выполнишь его сейчас, — в ответ с нажимом. — Или пойдем, уточним правила у Ромыча?

Напрягается, садится на кровати, склоняет голову набок и смотрит предвзято:

— И что же мое солнышко хочет?

— Ничего особенного. Теперь, когда моя игра закончилась, а новая птичка в клетке, во лжи больше нет смысла, так ведь?.. Правду. Я хочу знать правду. И по правилам, ты обязан мне ее сказать.

Глава 22

Думаете, я сошла с ума? Возможно… отчасти. Довериться Оскару — что может быть глупее? Но знаете, иногда карты ложатся так, что никто не прояснит запутанную в корне ситуацию лучше, чем ваш враг, и особенно, если ваш враг — кто-то вроде Оскара.

Ему больше нечего терять, он свое дело сделал — довел игру до конца, реализовался как куратор в глазах наблюдателей, не подвел их, так почему бы теперь не потешить свое самолюбие и не поведать жалкой, маленькой "птичке" свои истинные мотивы, похвастаться изобретательностью, выложить правду — ту самую, изощренно покрытую толстой корочкой лжи.

— А если я солгу? — ухмыляется, потирая ладони — видимо не терпится похвалиться своими грязными делишками. Уверенность моя растет — не все так чисто в этой истории.

— А есть смысл? Все ведь закончилось, — смотрю на него уверенно.

— Сечешь, — хмыкает. — Но с чего взяла, что я вообще тебе лгал?

— Ты сам только что в этом признался.

— Типа умная?

— Правду, Оскар. Выполняй мое заслуженное желание.

Пришло время для второй части моего плана.

Пришло время узнать, кто такой на самом деле Макс Яроцкий. Потому что сейчас я не могу верить ему, как велико не было бы желание — Полина меня сломала. Полина подорвала мое доверие к этому человеку. Чтобы Макс ни сказал, я не могу ему верить после всего, что услышала и увидела.

— Ну ладно, мне-то вообще пофиг, — расслабленно вздыхает Оскар и плюхается обратно на кровать.

На это я и рассчитывала.

Подмигивает:

— С чего начнем?

— С того, что я позову сюда Зою и она станет свидетелем нашего разговора, — тянусь к сумочке, брошенной на пол, вытаскиваю телефон и набираю номер Зои. — Она все равно все знает.

— Э, не-е-ет, — Оскар тянется ко мне, так что приходится перебраться на другой край кровати и не позволить ему выхватить у меня мобильный.

— Никаких свидетелей, солнышко, — смотрит с угрозой. — Хочешь правду — слушай, но никаких свидетелей, в том числе и всезнающих пельмешиков.

— Ладно, — соглашаюсь спустя паузу, и бросаю телефон на подушку. — Можешь начинать. С самого начала.

— Блин, — удрученно вздыхает и падает спиной на матрас. — Тупые правила. Тупое желание… это так скучно. Можно хоть за пивком сгонять?

Делаю пару глотков воды из пластиковой бутылки и перехожу к сути.

— Кто изнасиловал Полину? — голос дрогнул, кулаки до боли в суставах сжались, а кровь так стремительно к голове прилила, что в глазах потемнело. — Кто? — повторяю громче, и голова Оскара лениво перекатывается набок, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Это был Макс?

— Та-дам. Вот он — главный вопрос дня, — с издевкой фыркает. — Макс, изнасилование, игра, пятое задание… Пф-ф… мне реально начинает надоедать вся эта хрень. — Переваливается на бок и подпирает голову ладонью. — Не было никакого изнасилования, солнышко. Это ты хотела услышать?

Молчу. А в голове так пусто вдруг стало, что еще немного и ветер засвистит.

— Прекрати лгать, — сухо и отрывисто.

— Ты же хотела правду. Игра закончилась, так получи свою правду. Не было. Никакого. Изнасилования. Это пьеска, которая была подстроена для тебя… чтобы в клетку тебя загнать, сечешь? И кто же открыл для моего маленького солнышка золотую дверцу?.. Ну? Сама сообразишь, или подсказать?

— Полина… — отчужденно. Пустым взглядом глядя на свои дрожащие руки. — Ты лжешь.

Раздается громкий, лающий смех Оскара и хлопок в ладони:

— Вас баб не поймешь. Врешь — верят. Правду говоришь — хрен там. Впрочем, твое это дело, и меня оно больше не касается.

Перевожу туманный взгляд на его плавающее из стороны в сторону лицо.

— Ты еще здесь? — посмеивается. — Почему не бежишь за Максюшей, не падаешь в ноги, не целуешь в задницу? Этот придурок понятия не имеет, что схавал наживу… глядишь, и простит тебя. Я бы возможно даже посмотрел на это, пустил скупую слезу, когда ты будешь умолять его простить тебя, но… с другой стороны, если бы не наш Максимка, жила бы ты себе тихо и незаметно, без провокаций, без заданий… Вот ублюдок, да? Это он выбрал тебя следующей птичкой, знала? Вот только у этого идиота мозгов не хватило довести дело до конца и…

— Пятое задание, — перебиваю хрипло, но резко. — Пятое задание — у всех одинаковое.

В голове тут же всплывают слова Светлаковой. Она говорила об этом, предупреждала. Боже, какая я дура…

— Ты сказал, что для меня задание выбиралось индивидуально.

— Ну сказал, и че? — хмыкает. — С тобой ситуация по-другому сложилась, пришлось еще немножечко приврать. У меня хорошо вышло, правда?

— Значит, пятое задание для каждой птички — словить следующую?

— Именно. Пятое задание — "Слови птичку в клетку". Это система. Налаженная, между прочим. Нам даже особо булками шевелить не нужно: птичка находит компромат на того, кого собирается подставить, ну или жертву выбирает сам куратор, после чего действующая птичка разыгрывает сцену и вуаля — задание засчитано. Поверь на слово: никто не хочет рисковать своей задницей, так что и выбора у них особого не остается, так что на твоем месте, я бы не стал сильно ругать сестренку, она ведь не в конец дура себя подставлять. И кстати, видео с ее участием все еще у меня… тебе ведь не нужно напоминать, что будет, растрепи ты кому-нибудь наш душевный разговорчик?

— Что на нем? Что на видео?

— О, не думаю, что тебе будет приятно слышать насколько изобретательной и покладистой твоя сестра может быть в сексе. Или ты думала, она реально девственницей была? Не-не-не, с этой проблемой она сама разобралась, не смотри на меня так, в тот раз я только снимал. Она была под таблетками, не помнит почти ничего, так что…

— Хватит, — автоматически запускаю руки в волосы и до боли в черепной коробке сжимаю в кулаках.

Боже… что же это происходит? Все ложь, везде ложь, куда ни посмотри. Изнасилования не было… Не было. Эта была уловка для меня, а теперь эта маленькая дрянь, — моя сестра, — беременна.

Полина… в кого же те превратилась? Во что превратила наши жизни?..

Ничего не понимаю. Я в ступоре. В умственной прострации.

Смотрю на Оскара расплывчатым взглядом:

— Я видела кровь у нее на ногах.

— В магазине розыгрышей много такой фигни.

— Она плакала. Рыдала на моей груди. Умоляла забрать ее.

— Ну и?.. — скучающе фыркает. — Тебе лучше знать, чего ее так прошибло. Я не знаю — не пробовал, но вряд ли подставлять родную сестренку таким жестоким образом — приятное занятие. Особенно, если ты еще и в умате.

Она извинялась.

Вспоминаю — Полина несколько раз просила у меня прощение в тот злосчастный вечер.

— Ну… еще она просила меня трахнуть ее. Какую-то хрень про любовь несла, бр-р-р. Может еще поэтому нервишки сдали? — смех Оскара больно ударяет по голове. — А я просто так не трахаю малолеток, вот такие дела. Обиделась на меня, наверное. Эй, солнышко, что с лицом? Расслабься, это все в прошлом. Я ответил на твои вопросы? Мне нужно отлить.

— Почему Полина солгала мне? — пустым, бездушным голосом. — Для чего ей было подставлять Макса? Для чего было устраивать весь этот цирк?

— Э-э, тише-тише, чего раскудахталась? Ты тут вообще левым боком, солнышко. Тебя использовали, не поняла еще?.. Если бы мозгов у Максимки было бы немножечко больше, он бы сообразил, что переходить дорогу Ромычу и остальным — самоубийство. Макс накосячил, "залип" на птичку, игру до конца не довел, подвел нас одним словом, соответственно, придется платить по счетам. Ставки, понимаешь? Большие бабки были вложены в тебя, а Макс практически спустил их в толчок. — Щелкает языком. — Не-е-е, так дела не делаются.

— Вы ничего не боитесь, да? — шепчу с омерзением.

— Бояться? — смеется отрывисто. — Кого? Ты понятия не имеешь, с кем связалась.

— И с кем же? — пытаюсь вытянуть из Оскара и эту информацию. — С уродами, что зарабатывают издевательством над подростками? Шантажируют их, запугивают. Живут за их счет.

— Чего-о-о? — протягивает будто с умилением. — Пф-ф, да это просто развлекуха, солнышко. Бабки на ставки-то тоже брать где-то надо. Или думаешь, мы в порту все до седьмого пота вкалываем? Я что, идиот, по-твоему?

— И где же вы берете деньги?

— Тебе-то что? Лично я твоей сеструхе ничего не толкал.

Вот оно.

— Ты про таблетки?

— Нет, про карамельки бля*ь. Хочешь права покачать, ищи того, у кого она их покупала, я малолеткам таблы не барыжу. Ромыча спроси, или Дена, — ржет, — если жить, конечно, надоело. Слушай, — глаза щурит, — а может тебе самой попробовать захотелось, м? Могу и потяжелее чего раздобыть, мы и такое продаем. Повеселимся? Забьем на всех нафиг.

Так вот какое главное занятие у этих уродов — подростков на наркотики подсаживают. И почему я не удивлена?

— И как тебе? — удается даже мрачно улыбнуться. — Нравится жизни ломать?

В ответ лишь смеется отрывисто.

— Рано или поздно вы все заплатите по счетам, Оскар. Тогда будет не до смеха.

— Ой, я тебя умоляю. Ты ведь не дура сдавать нас. Да и кому? Предкам? Полиции? Доказательства есть? Не-е-е, солнышко, пошевели извилиной и подумай, как следует, чем все это может кончиться. Для тебя. Для сестры твоей. Для Яроцкого. Все вы не в выгодном положении.