Карр Джорджия Ле - Шантаж чудовища

Я знаю, что смогу убежать, я намного быстрее их, поэтому разворачиваюсь и готовлюсь уже рвануть, как преступник, убегающий с места преступления, но вдруг черный лимузин медленно заворачивает за угол, въезжая в переулок, как океанский лайнер. Длинный, полностью тонированный, напоминающий катафалк, этот лимузин для меня означает судьбу хуже смерти. Сердце плачет. Я не могу быть с ним три месяца. Эти три месяца разобьют мне сердце, и он украдет его. Для меня это настоящая пытка находится рядом с ним.

Я тупо смотрю на машину, как она мягко останавливается в нескольких ярдах передо мной. Мне кажется, что я попала в другую реальность. Водитель выходит и не глядя на меня, огибает машину, открывая заднюю дверь. Он молча стоит с открытой дверью, ничего не говоря, просто выжидая.

У меня есть же выбор, залезть в машину или окончательно обнаглеть и рвануть от нее подальше?

Я успокаиваю себя, говоря, что будут и другие возможности для побега. Я делаю маленький шаг к машине. В голове пустота. Ни одной последовательной мысли. Я медленно, пытаясь тянуть время, пока иду к машине. Чем ближе я подхожу, тем больше и больше впадаю в отчаяние. Как пойманная крыса, царапающая и кусающая стальную клетку, из которой хочет выбраться.

Я дохожу до открытой двери и останавливаюсь. Видна только нижняя половина Торна. Вижу перед собой его брюки и туфли. Лучшая шерсть, лучший портной, лучшая кожа. Идеально отутюженные стрелки на брюках, нет ни единой морщинки. Его туфли сияют как зеркало. Как отфотошопленная картинка в глянцевом журнале. Нереально.

И все это нереально.

Этого просто не может быть.

С разбитым сердцем, я наклоняюсь, вот он момент истины.

— Залезай, — говорит он.

Я забираюсь к нему в машину, и водитель закрывает дверь с мягким щелчком, но даже от такого тихого звука я подпрыгиваю. Теперь я знаю наверняка. Больше нет смысла саму себя обманывать. Для меня нет никакого спасения. Бежать и прятаться некуда и негде. Я должна вернуть ему долг. Либо подчиниться ему на три месяца, либо оказаться в тюрьме на годы. Глядя в его холодное разъяренное выражение лица, у меня не остается сомнений, что он сделает все возможное, чтобы это был последний раз, когда я попыталась убежать от него.

Я падаю на сиденье. И глубоко вздыхаю. Такое ощущение, что я не вздыхала полной грудью уже в течение двух лет. Я так долго убегала, что почти забыла, что такое покой, хотя, сейчас меня и поймали. Больше не нужно будет оглядываться через плечо на этого холодного, безжалостного человека или убегать от него во сне. Я разворачиваюсь, взглянуть на него.

В тусклом свете автомобиля его глаза блестят, как отблеск поднимающегося дыма на стекле. Он в ярости. Интересно, он, наверное, злился на меня все эти два года. Я притягиваю к себе сумку, бессознательно пытаясь защититься от его взгляда. Он щелкает пальцами, и я перевожу взгляд в сторону стеклянной перегородки, плавно скользящей вверх.

— Откуда у тебя этот ужасный парик?

Удивившись я дотрагиваюсь до парика.

— Сними его, — приказывает он.

Я стаскиваю его с головы и держу в руках.

— Ты опять решила сбежать от меня... в очередной раз? — спрашивает он. Его голос холодный и спокойный, почти приятный, от чего мое сердце бьется еще быстрее. Я не помню, чтобы он так когда-либо говорил со мной. Для человека, который до такой степени разъярен, такой спокойный тон, тревожит.

Я автоматически качаю головой.

— Я сказал тебе, что буду ждать у главного входа, на ресепшен. Но ты появилась у задней двери.

Конечно, никому не нравится, когда его принимают за дурака, тем более ему. Продолжать лгать совершенно бессмысленно, тем более, что всем вполне очевидно, что я задумала.

— Мне очень жаль, — шепчу я.

— Правда, глупенькая Челси?

Я прикусываю нижнюю губу.

Его взгляд опускается на мои губы, потом поднимается к моим глазам. Он приподнимает густую бровь.

— Скорее всего, тебе нравится меня раздражать.

Я отрицательно трясу головой.

— Нет.

Он с любопытством смотрит на меня.

— Ты пытаешься спровоцировать меня, чтобы я тебя наказал?

— Я не пытаюсь, — с трудом выдыхаю я, с силой сжимая парик.

Но кажется, Торн теряет интерес к этому разговору. Он нажимает кнопку, и лимузин мурлыча движется вперед, как будто плывет по воздуху. Я напряженно изучаю его, стараясь по его реакции быть на шаг впереди, замечая каждое движение его тела. Он поворачивается лицом ко мне, сжимая челюсть.

— Иди сюда, Челси, — приказывает он. Его слова как лед, отчего у меня по позвоночнику проходится холодок.

Не зная, как мне поступить, я нервно облизываю губы. Мне неприятно это признавать, но в сочетании со страхом реакция на него возбуждает. Никто не вызывает у меня такого чувства, только он. Стоит ему только войти в комнату, и воздух начинает потрескивать от электричества и предвкушения.

С первой минуты, как только я его увидела, я хотела вцепиться в него ногтями. Я жаждала почувствовать его губы на своей шеи. Я жаждала, чтобы он развел мои ноги и взял то, что хотел. Время идет, и он продолжает смотреть на меня с отработанной холодностью, и в его взгляде сквозит, что мне необходимо полностью подчиниться ему, но меня очень пугает столь бешенная тяга к нему. Мне давно казалось, что я смогу укротить свое желание. Когда я сбежала, я лелеяла себя надеждой, что со временем это пройдет, но нет, становилось только хуже и хуже.

Независимо от того, что я делала или куда направлялась, желание к нему не пропадало. Я думала о нем каждый день и мечтала по ночам. Иногда, как наркоман, я сдавалась и начинала выискивать в сети очередные сплетни о нем. Но о нем почти ничего не было. А с чего им быть? Я знала, каким он был.

Он стал отшельником в своем доме с повышенной безопасностью, создавая искусственный интеллект[1] . Единственное, что я узнала, он собирался представить свое изобретение через два дня в каком-то секретном месте в Лондоне.

Всем приглашенным гостям было рекомендовано освободить утро в эту дату. Местоположение предполагалось сообщить каждому индивидуально, а также время с учетом, сколько времени потребуется каждому из них, чтобы добраться до столь тщательного скрываемого места. Весь Лондон пребывал в шоке. Те, кто получил приглашения отменили все свои планы. То, что он собирался представить должно было изменить всю робототехнику.

— Зачем? — шепотом спрашиваю я, глядя в его таинственные, нераспознаваемые глаза аллигатора.

— Иди... сюда..., — повторяет он, слегка повысив голос.

Тут во мне поднимается что-то темное, видно из прошлого, я привыкла бунтовать, я не хочу ему подчиняться. Я столько работала над собой, чтобы больше никогда не оказаться в беспомощном положении, зависимой от кого-то, но другая моя часть — скрытая часть, хочет… слишком слабо, но почему-то хочет подчиниться ему. И от этого мне становится страшно. Я боюсь, что он своей силой сможет добраться до моей сути. Той сути, которую я так тщательно скрывала за бессердечно нарисованной маской, которую предлагаю всему миру.

— Торн, пожалуйста…

— Я не собираюсь повторять дважды. — Резко говорит он.

Сердце пускается вскачь. И каждая клеточка взывает к инстинкту самосохранения. Руки сами собой сжимаются, но я сама согласилась на это. Если я хочу выжить с ним и остаться невредимой, мне следует научиться сохранять свои силы и скрыть от него мою мягкую и такую влюбчивую сущность. Борьба с ним на каждом шагу разоблачит меня окончательно. Я смогу пережить эти три месяца и остаться сильной. Я сильная. Ему потребуется больше сил и умений, чем он думает, чтобы заставить меня подчиниться и пасть.

https://www.youtube.com/watch?v=JF8BRvqGCNs

(Останься)

Я глубоко вздыхаю и передвигаюсь на пару дюймов в его сторону.

Он протягивает ко мне свою огромную ладонь. Я смотрю на нее, затем поднимаю взгляд к его холодным глазам, потом опять опускаю взгляд на открытую ладонь. Осторожно, не зная, чего от него ожидать, я протягиваю свою руку.

И как только кончики моих пальцев касаются его ладони, моментально он хватается меня за руки и дергает к себе. Я заваливаюсь к нему на колени. За исключением шокированного выдоха, я настолько ошеломлена, чтобы даже слова не могу вымолвить ни слова. В нос ударяет запах роскошной кожаной обивки, а под собой я чувствую его твердые мышцы бедер.

Я не сопротивляюсь. Фактически не двигаюсь. Не могу. Ошеломленная лежу на его коленях, выжидая его следующего шага.

Торн проскальзывает под меня рукой и расстегивает молнию на джинсах. Стаскивает джинсы до бедер, положив руку мне на задницу. Я смущаюсь и, наверное, краснею. Почему я выбрала сегодня черные стринги?

— Ммм…

От его мурлыканья я содрогаюсь. Как только его огромная ладонь оказывается у меня на заднице, непроизвольно напрягаюсь всем телом, а соски почему-то становятся твердыми.

— Ты слишком нервничаешь. Расслабься, — успокаивающе бормочет он, обхватывая меня за талию и проводя пальцами по голой коже ягодиц. Потом его палец медленно проскальзывает ко мне между ног. У меня замирает сердце на секунду, он дотрагивается до шелковистых, влажных складок рядом с моим клитором. Стиснув зубы, я изо всех сил стараюсь не застонать от удовольствия и ощущений.

Но он перестает меня трогать. Его рука внезапно исчезает. И шлепает меня со всей силы по заднице, звук шлепка разлетается по всему салону автомобиля.

Я кричу от шока и сильной обжигающей боли, пытаясь вырваться из его хватки, которая напоминает сталь.