Диана Билык - Шантажист

Мы приморозились. Смотрели друг другу в глаза и не дышали. Я думала о том, что подпустить хорошего мужчину к себе заманчиво, но жестоко. Я ведь не могу дать ему гарантии, что дальше все будет стабильно, что не сбегу и не оставлю его с разбитым сердцем. У меня нет такой гарантии, а картинка на стене напоминала о реальности.

Секунды текли, падали, просачивались сквозь пальцы, а его губы оказались ближе, горячее дыхание толкнулось в лицо.

– Что скажешь? Попробуем побыть друзьями?

Меня накрыло. Хотелось сорваться, плюнуть на все и… поцеловать его. Позволить сердцу раскрыться чему-то новому, нежному и уютному. Между нами словно пробегали разряды, а на коже оставались колкие ощущения неизбежного. И Арсен легко коснулся губ губами, а потом встал и отвернулся.

– Извини, я не буду тебя торопить. Сейчас принесу поесть, выпей пока чай.

Он поспешно ушел, а я застыла, приложив ладонь к губам, где горело его прикосновение. Я испытывала маленькую радость, но и угаласа от осознания, что все это – шаг в пустоту.

Ворон был со мной солидарен. Летел, распахнув крылья, в серую мглистую небесную высь.

После душа, где я пыталась стереть с себя ощущение чужих прикосновений, я набралась смелости и заглянула в кухню. Арсен, вооружившись лопаткой и защитившись моим красным передником, что-то помешивал на сковороде.

Пахло вкусно. Непривычно для моего дома, но приятно. И вместо того, чтобы поблагодарить, я тихо сказала:

– Тебе пора, гражданин начальник, – подняла на изумленного и застывшего в полоборота мужчину взгляд и показала на дверь. – Мне уже лучше, ты можешь идти. Не смею задерживать.

Он ухмыльнулся, спокойно повернулся к плите и продолжил переворачивать… овощи и мясо.

Что за упертый мужчина? Сказала же, что ему ничего не светит, что он прилип?

Я скрутила руки на груди и упала на стул. Меня колотило. Хотелось побыть в одиночестве, а присутствие чужого человека в доме, тем более, мужчины и шефа в одном флаконе, меня раздражало. А еще ужасало, что до этого по этому полу бродил тот, кто меня решил извести и растоптать. И я никак не могу себя защитить.

– Ты какой чай любишь? – вдруг спросил Лиманов и поставил передо мной тарелку. Идеальный мужчина – и есть приготовил, и поухаживал, и интересуется вкусами, но я не могу подпустить его. Не получается.

– А какая разница?

– Мне интересно, – в темных глазах мне почудилось ночное озеро из старого-старого сна. – Я вот черный листовой без сахара люблю.

– Мне неинтересно, – отсекла сухо, и Лиманов понял, что я его хотела задеть.

– Так все-таки, какой заварить, больной пациент, который умеет только рычать?

– Ты такой мне все равно не нальешь, его просто у меня нет, – горло запершило, я откашлялась и откинулась на спинку сидения, устало прикрыв глаза. Слишком много сил уходило на то, чтобы его спровадить. Пусть делает, что хочет, буду его игнорить. Меня терзало, что ворон был в квартире, мог сделать, что угодно, даже убить, ведь я еще не знала, кто он такой. Вдруг маньяк? Нужно было выйти с ним на связь, а при шефе это невозможно сделать.

– Спорим, я угадаю, какой ты любишь? – заговорил рядом мягкий голос, и теплый воздух скользнул по уху и запутался в мокрых волосах.

Я отодвинулась.

– Арсен, ты зря мучаешься, – сказала серьезно и слабо оттолкнула его в грудь. – Тебе ничего не светит.

– Совсем ничего? – он хитро сощурился и показал на мою руку, что от близости и приятно запаха его тела, покрылась мурашками.

– Мне просто холодно, – рыкнула я и еще передвинулась по уголку, почти врастая в спинку. Для правдивости обняла себя и потерла ладонями ребра.

– Держи, – Арсен потянулся через мое плечо, наклонился так близко, что я увидела его поры и легкую испарину. Стало тесно, жарко, обжигающе. Хотела уже взбрыкнуть, что он себе позволяет, но мужчина отстранился и укрыл мне плечи вязаным свитером. Своим, видимо, потому что у меня такого точно не было.

Не признаваться же, что мне жарко на самом деле? Я коротко кивнула, поджала губы и опустила голову. Его взгляд, с легкой надменностью и покоряющей уверенностью тяжело оказалось удержать.

– Я не давлю, Тая. Это твой выбор. Приятного аппетита, – Лиманов сказал это сквозь зубы, развязал передник и, оставшись в футболке и джинсах, пошел в коридор. Я услышала, как открывается входная дверь, и скрипит петлями мое поражение. Он что решил уйти?

Наклонив еще ниже голову, запустила пальцы во влажные волосы и хорошенько дернула. Что я творю?! Шеф просто пришел помочь, а я веду себя, как конченная дура.

Выскочила в коридор, когда дверь почти закрылась.

– Арсен...

Мужчина обернулся.

– Что-то еще приготовить?

– Нет, – я смутилась. – Ты свитер забыл, – потянула ему вещь, а он повел плечом и отмахнулся.

– Оставь себе, – и повернулся, чтобы уже точно уйти.

Я кусала губы и не знала, что делать. Это как-то совсем неправильно. Мне было страшно подпускать его, слишком быстро, слишком навязчиво. Хотя, может, я просто придумала себе это? Может, дать ему и себе шанс?

Когда хлопнула дверь, я вздрогнула и очнулась. Распахнула, выбежала босиком на площадку и услышала, как быстро удаляются тяжелые шаги, шаркая по ступенькам. Не стала Лиманова звать, останавливать, пусть идет. Мне нужно со своей жизнью разобраться, а его внимание слишком отвлекает.

Вернувшись в дом, пошла прямиком к ноуту и первое, что прочитала, было…

Raven: Как же я тебя ненавижу, тварь. Скажи спасибо, что не задушил. Что не взял силой, пока ты дрыхла, сука...

И ниже куча моих фоток, сделанных вчера. Откровенных, жалких, потому что была в отключке и с высокой температурой. Урод! Я тебя найду, извращенец!

Он был в сети. Вездесущая пакость! Я не боялась, не тряслась больше, потому что, как вирусом, заразилась желанием его уничтожить. Никому не позволено мной играть. Я буду делать это только по доброй воле.

Ну что? Поиграем?

Тая: что ты хочешь, чтобы я сделала?

Ответ прилетел почти сразу.

Raven: включи камеру и приласкай себя.

Первой мыслью было – послать его куда подальше. Вторая против моей воли скатилась между ребер и застряла пульсирующей точкой внизу живота, заставив меня прикусить губу и покраснеть. Стыд-то какой! А последняя принесла мне ярость. Такую, что хотелось ноутбук забросить в ближайшую стену.

Тая: Ты серьезно думаешь, что я это сделаю?

Raven: Можешь не делать *хохочущий смайл*, но ты сама предложила, а я уже загружаю видео в сеть. У тебя, Афина, минута на размышления. Или ты расставляешь ноги и покажешь себя, хотя я и так все видел, или твоей жизни… *смайл зеленого цвета, будто его очень долго душили* капец, короче.

Тая: Ты блефуешь.

В ответ пришло аудио. Я не сразу решилась его включить, руки тряслись, а остатки простуды ломали мышцы и добавляли туманности в мое настоящее. Казалось, я продолжаю спать.

И только низкий голос, с заметной хрипотцой и флёром синтетики, был очень даже реальным:

«Слушай сюда. Курица кволая. Я не люблю, когда меня игнорят, динамят, а тем более, не воспринимают всерьёз. Ты сейчас или снимаешь с себя одежду, или больше нам с тобой говорить не о чём. Чтобы ты не сомневалась в моих намерениях, показываю, для особо тупых, трансляцию, где твоя жизнь висит на волоске».

Я рванула с дивана, заходила по комнате, напрягая память, чтобы вспомнить его голос, привычные слова, мелочи. Кто это может быть? Где я его слышала? Ну слышала ведь! Точно слышала. Охранник? Леша? Курьер? Или Ванька с печатной? Кто он такой? Что-то царапалось в груди, что-то пыталось мне подсказать, а я слишком была уязвлена эмоциями и не могла сложить два плюс два.

Сдерживая панику, покосилась на экран. Видео-трансляция запустилась. Ворон снял, как запускает фильм с моим позором в сеть и нажимает «отправить». Когда загрузка файла дошла до девяноста процентов, я зарычала и рванула волосы. Как же сложно переступать через себя!

Не смогу! Не смогу! От одной мысли раскрыться перед ним, чужим, мерзким ублюдком-извращенцем, бросало в жар.  В больной, невыносимо волнующий жар.

Сломаться и позволить ему отправить? Пусть все идет в бездну. Надоело обманываться и думать, что я лучше, чем все это. Надоело себя уговаривать и мечтать о хорошей, тихой семейной жизни. На-до-е-ло.

Я не стою своих иллюзий.

Телефон вдруг ожил и завибрировал входящим звонком.

«Номер зашифрован» – кричал экран.

Я нажала кнопку и приложила к пылающему уху трубку.

– Обрати внимание, кому отправляется видео, – протянул Ворон с улыбкой. Я ее ощущала, слышала сквозь цифровую линию, сквозь воздух и бой сердца груди. Он, скотина, улыбался своему триумфу!

Посмотрела на экран и чуть не закричала.

Не-е-ет! Он отправляет видео Лере? Ну почему именно ей?

– Ты урод. Ворон, ты последняя мразь… Ненавижу тебя. Чтоб ты сдох! Чтобы подавился бобовым зернышком, петух облезлый! – Я рухнула без сил на диван и злобно договорила: – Ты отвратительный прогнивший хрен!

– Все сказала? Отправлять? Дя-я-я, – он снова заулыбался, больной кривляка, – сто процентов загрузки, милая. Что скажешь?

– Выключи, – прорычала-прикричала в трубку. Как я ее не съела – ума не приложу, потому что была готова сейчас разорвать подлое птичье горло, будь он рядом. – Я все сделаю.

– Связь со мной не прерывай – первое правило, – добивал шантажист, пока я собиралась с духом. – И ты… – он хрипло откашлялся, – должна кончить. Все ясно?

– Я не смогу, – взмолилась.

– А ты смоги-смоги, я больше не играюсь, милая Афиночка. Надоело тянуть резину. Хочу видеть тебя. Кончать на тебя. И видеть, как ты мучаешься! Чувствовать, как переступаешь грань и наслаждаться твоим  самокопанием. Пока ты не сломаешься от вины! – Он немного понизил тон: – Даю тебе десять минут. Выдохни. Подготовься морально, вспомни яркое прошлое, ха-ха. Скажи спасибо, что я сегодня добрый и не вколачиваюсь в твой зад, курица!