Диана Билык - Шантажист

Я осторожно забрала руки и уверенно сказала, обращаясь к следователю:

– Лена прислала мне эти фото не просто так. Значит, она жива. Значит, она знает, что я пойму, что нужно делать. Это просто чутье.

– Хорошо, – снова повторил Даниил, встал и завел руки за спину. Сделал два шага к темному окну, а потом вдруг повернулся, свет лампы отразился на радужке, отчего показалось, что глаза у него сияют золотом. – Устроим этой твари западню, – сказал он вкрадчиво и сощурился. – Безопасность Тае обеспечим. Арсен, – обратился к Лиманову, – не трясись ты так за свою благоверную. С нее и волос не упадет, зуб даю. Могу лапу предложить, но толку с нее? Даже на шею не повесишь. – Он подмигнул мне, вышел быстро в другую комнату, и оттуда послышались четкие приказы, видимо, следователь говорил по телефону.

– Зачем мне твой зуб?! – возмутился Арсен в воздухе и, присев на диван, накрыл лицо ладонью.

– Идем сниматься? – Вова, что тихо сидел в уголке гостиной все это время, пока мы обсуждали план поимки маньяка, достал из чехла огромный фотоаппарат и заулыбался. Не понравилась мне его улыбка. Я еще одета, а ощущение, что меня облапали.

– Я не позволю, – хрипнул Лиманов и одарил друга яростным взглядом.

– Арсен! – я встала за Вовой, но шеф вдруг подскочил со стула и перегородил нам дорогу.

– Я сказал «нет»! – забрал фотоаппарат у друга и кивнул в сторону. – Я сам сделаю фото.

Художник театрально хлопнул в ладоши.

– Нечестно! Все сладости как всегда тебе, Арсен. Хоть бы один кусь оставил.

– Иди ты, – шикнул Лиманов и позвал меня за собой.

Пока мы шли к комнате, я осознавала, что происходит, и как дальше быть. Смотрела ему в спину и трепетала от приятного предвкушения, смешанного с ужасом, который подкатывал к горлу. Я понимала, на что иду и чем рискую, но там Лена… Я должна помочь.

И, прервав мои сомнения звонким тилик, телефон загудел в руке.

Raven: стерва. Думаешь, что спряталась от меня под блоком мобилки? Думаешь, что я все забыл? Я на минуту подумал, что ты другая, но нет…

Я украдкой посмотрела на Арсена, что готовил место для фото, устанавливал свет и зонты. Его спина была напряжена, мышцы перекатывались под темной тканью футболки.

Телефон снова задрожал в руке.

Raven: Я отдам тебе весь компромат, Афина, если ты своего Арсенчика нахрен пошлешь.

– Что?! – не удержалась я от возмущения.

Лиманов повернулся и окинул меня подозрительным взглядом.

– Ты что-то сказала?

– Нет. – Показала на телефон. – Тут ошиблись номером, прислали мне сумасшедший счет за то, что я не покупала, – обманула я. – Сейчас разберусь, – боясь упасть, присела. Быстро, чтобы Арсен не увидел, напечатала ответ.

Афина: фото его члена уже не подходит?

Он не ответил. Прошло несколько затяжных минут. Я таращилась в экран и сжимала корпус.

– Телефон сломаешь, – заметил Арсен, показывая на мою побелевшую руку. – Неужели счет все-таки пришел по адресу? – отвернувшись, нервно дернул рукой и поклацал что-то на фотоаппарате.

– Да… – задумчиво протянула я, подобралась и скороговоркой выдала: – Да, видимо я что-то купила тридцатого, а потом об этом забыла из-за аварии.

– Просветлений в памяти так и нет?

– Только мелочи, – я пожала плечами, выключила мобильный и отложила его на ближайшую полочку. – Но, если честно, не хочу вспоминать.

– Понимаю, – Арсен повернулся, я в который раз поразилась темной глубине его глаз. – Тая, можно я тебя раздену? – застыл посреди комнаты и заломил руки перед собой, будто ребенок, что просит игрушку, но мать его наказала и не позволяет брать.

Чтобы довериться полностью, я подняла руки, как бы разрешая снять с себя свитер и футболку.

Лиманов не спешил. Отложил камеру на стол, передвигаясь плавно, как сытый кот, подошел ближе, провел горячими ладонями по ребрам, поднялся выше, по рукам, и, зацепив волосы, ласково сцепил над головой мои кисти.

Я задрожала всем телом и залепетала онемевшим от волнения  языком:

– Мы не одни, Арсен.

– Данька и Вован давно взрослые, все понимают.

– Мне не по себе.

Страх, что нас застукают, катился по венам острой пряностью. Приподнимал волоски на коже, заставлял меня дышать часто и подхватывать губами воздух.

– А мне кажется, что эта ситуация тебя очень возбуждает, – прошептал Арсен и прижал меня к себе. – Я не могу тебя отпустить. Это невыносимо.

– Придется.

Он замотал головой и крепко зажмурился. Пришлось обхватить колючие щеки ладонями, остановить его и коснуться губ.

– Я без тебя не справлюсь, пожалуйста, поверь в меня.

– Я верю, но мне страшно.

– Тебе? Такому большому и сильному? – я нервно захихикала, забросила руки ему на шею. – Ты собираешься меня раздевать?

– Нет. Да. Твою ж мать! Тая, ты лезешь в пасть тигра, ты только из больницы. Безумие! И Данька туда же, экстремал!

Он отстранился, быстро пошел к двери, но я скинула свитер и футболку и опустила руки на пуговицу джинсов.

– Если ты уйдешь, фотографировать будет Вова, – наклонила немного голову, когда Арсен повернулся и голодным взглядом впился в мою грудь, скрытую кружевом белья.

– Я его убью.

– Тогда сам сделай это. Всего лишь парочку снимков. Считай, что тебе на память.

– Издеваешься?

– Арсен, что ты как маленький? – я разозлилась, расстегнула лифчик, швырнула его назад, вжикнула молнией и, стаскивая брюки вместе с трусиками, ярко осознала, что Лена в западне. Маньяк ведь может издеваться над ней, резать, насиловать. – Ты тянешь, а девушка может умереть! Соберись, Лиманов!

Он сжал кулаки, сцепил зубы, дернув тяжелым подбородком, а потом взял камеру и показал мне на диван.

– Умеешь ты убеждать, Гринёва. Делаю два фото, а потом… А потом, – задохнулся и закатил глаза. – Ложись уже, а то я сейчас тебя просто так трахну и спрашивать не буду.

– Какой ты пошляк, – я присела на край и прикрыла ладонями грудь. – Такой эротичный момент испортил.

– Извините, у меня в штанах тикающий механизм запускается, когда я вижу твою обнаженную бархатистую кожу.

Несколько щелчков я и не заметила. Арсен двигался быстро, приседал, поворачивался и увлеченно фотографировал.

– Раскройся, Тая, – прошептал он. – Покажи, какой ты можешь быть яростной и страстной.

Меня будто окунуло в прошлую жизнь, когда я играла тысячи ролей, разбивала семьи и выходила из машины Коши с новым заданием. Ни имен, ни лиц, ни адресов. Меня привозили, увозили, диктовали, что нужно делать, приказывали, давали «жучки» и инструкции, куда и что цеплять.

Лишь один раз пошло все не так. Хозяин дома не взглянул на меня, сколько я не крутилась в короткой юбочке, сколько не наклонялась к нему открытым декольте. Мужчина пил у барной стойки и терзал короткие волосы. Я даже не помню, как он выглядел, но зато помню его взгляд, когда он почувствовал неладное и прилег на диван. Подействовали таблетки. Пока мужчина был в полудреме, я его раздела, скинула свою одежду, легла рядом и сделала несколько щелчков с помощью брелока, и мое дело было сделано. Я спокойно ушла, оставляя за спиной еще одну разрушенную семью. Нет, девяносто процентов уродов платили за снимки, потому что похотливо тянули ко мне руки с первых секунд нашей встречи, а этот… нет. Он был убит горем, я это помню. И он был последним. Вечером Коша погиб, а я получила шанс начать жизнь заново.

И вот сейчас эти слова Арсена: «Ты можешь быть страстной» внезапно напомнили мне о том, какая я тварь, и что личное счастье не заслужила.

В клубе «Ravine» было жутко мрачно и воняло сыростью. Так сильно, что меня, как только вошла, постоянно мутило. В поисках уборной я заблудилась в одном из ответвлений и почти запаниковала, но навстречу вдруг, постукивая каблучками, вышла куратор моделей, к сожалению, имени женщины я не запомнила. Копна темных волос, высокий лоб и крупные губы, подправленные пластикой, а еще рост под метр семьдесят.

Я слабо улыбнулась и уточнила:

– Не подскажете, где туалет? Никак не запомню. Я из новеньких.

Женщина окинула меня скептическим взглядом, видимо, оценивая мой достаточный рост для модели, задержалась на моей плоской груди и узкой талии, затем одобрительно кивнула.

– Так он на первом этаже, а это, – обернулась, сжала кожу небольшой алой сумочки, явно из дорогой кожи, а потом договорила: – Здесь нет туалета. Иди по коридору до поворота, там по лестнице наверх. Здание старое, но зато места хватает для всех, просто эти помещения для атмосферных съемок, лучше здесь не ходить, испортишь декорации.

Она быстро ушла в противоположную сторону, я некоторое время смотрела вслед, а потом что-то услышала. Показалось, что крик или стон. Трудно было понять, откуда идет звук, спереди или сзади, а громыхающее сердце и подкатывающая тошнота совсем мешали думать и анализировать.

– Тая, ты в порядке? – спросил в динамике Арсен, и я дернулась от неожиданности, ударилась плечом и вымазала белоснежную блузу сырой побелкой.

– Кажется, – буркнула, прижав палец к уху. – Кажется, я что-то слышала на нижнем уровне, но я не уверена.

– Будь с людьми, Тая, присматривайся и дай нам всех зафиксировать. Сама ничего не дела.., нику… не лезь, – связь шалила, а когда я прошла по коридору до упора и спустилась по лестнице в подвал, совсем пропала. В ухе зашипело, я поклацала кнопку, но бесполезно.

Глянув в плотную темноту, стало жутко страшно. Тело будто погрузили в азот, мышцы окаменели.

Сегодня я приехала на съемки, где нужно было влиться в команду и, не вызвав подозрений, проверить сотрудников. Даня сказал, что вмешательство полиции испугает преступника, заставит затаиться, а я, как новенькая, отвлеку и соберу важную информацию. На пуговице блузы крепилась розочка с видеокамерой и это меня бесконечно напрягало, будто я вернулась в прошлое, в то самое, за которое столько дней меня мучил шантажист.