Пока грела молоко и суп, малая складывала кубики и подозрительно поглядывала на кота. Он возмутительно спокойно вылизывал шерстку и мурлыкал.

– Ма-а, – позвала доча, дернув меня за подол халата, и я утонула в черных глазах.

Почему они такие темные, будто угли? Почему не голубые? У меня и Вовы ведь светло-голубые, и этот факт меня очень пугал. Тридцатое декабря я так и не вспомнила, даже к психотерапевту ходила – безрезультатно. Она говорит, что я неосознанно блокирую память, потому что это делает мне больно. Организм так защищается от стрессов. Звучало неправдоподобно, но мне уже было все равно.

Где-то в глубине души верила, что Вова поправится, и вчера в новостях сказали, что великий художник вышел из комы. Это потрясло, вывернуло меня наизнанку, захотелось сорваться с места, поехать в родной город и выяснить все о его жизни. Хотя бы увидеть. Хотя бы одним глазком. Но когда сказали, что он очень плох и даже не говорит, у меня все внутри рухнуло.

Какой смысл сейчас его тревожить, себя терзать?

В дверь кто-то позвонил. Я вытерла руки о полотенце, потрепала малышку по волосам и предположила:

– Наверное, тетя Зоя молочко нам принесла.

– Моня-моня, – порадовалась дочка и побежала к двери. Запрыгала от радости и снова забралась ко мне на руки.

Я открыла замок и столкнулась взглядом с синими-синими глазами подруги. Лера Север. Она была не одна, с детьми. Мальчики вытянулись, настоящие подростки уже. Насколько помню, одному уже восемь, а крестнику шесть. Красавцы, оба рослые и темноглазые в Генри. Как же я скучала, как хотела их обнять.

Бросив взгляд на малую, Лера приложила ладонь к губам, а на глазах появился блеск.

– Почему ты не сказала, Тася?

– Мне нужно было побыть одной, – отступила и пропустила их в дом.

– В чужом городе, без поддержки? Тая! – подруга обняла меня и заулыбалась дочке. Лика дернула Леру за прядь светлых волос и проворковала завороженно:

– Мама, она Солуска?

– Да, милая, тетя Лера – Золушка, а ее муж настоящий принц. Представляешь, его зовут Генри.

– Ге-енли… – протянула дочка, закусила согнутый пальчик и снова дернула Леру за прядь. – Класивая Солуска.

– А это ее детки: Денис и Митя, – сдерживая поток слез, заулыбалась я.

Мальчики быстро освоились в моей небольшой квартире. Утащили с собой дочку и увлекли ее играми, а мы с Лерой остались одни. Чай остывал, мы сидели рядом и смотрели в одну точку.

– Тая, кто отец Лики?

– Это не важно, – я повела плечом. – Его больше нет.

– Сочувствую, – шепнула Лера. – С Леной не общаешься?

Я вздрогнула и спрятала глаза.

– Понимаю. Значит, Арсен – отец малышки, – кивнула Лера и сделала глоток чая.

– Нет, не он. Я не хотела навязываться с ребенком.

– А его спросила?

Я поджала губы и замотала головой.

– Лера, он не хотел детей. Когда у нас случилось, Арсен утром сбегал в аптеку и заставил меня выпить противозачаточные.

– Ох, дурак, – подруга нахмурилась и покачала головой, спрятала вредную прядь за ухо. – Но теперь ничего не поменяешь, у него уже другая семья. Ты знала, что у него есть взрослая дочь?

– Нет, – меня окатило холодом предчувствия. – Он разве был женат?

– Я не знаю, но один раз увидела их с Леной в торговом центре, и девочка, возрастом нашего Дениски, звала его папой.

– Лера, пусть. Это его жизнь. Он не захотел меня в нее пускать, я  не обижаюсь и не держу зла. Просто у нас разные пути.

– Он так за тобой убивался, когда ты в аварию попала. Сидел трое суток под дверями, пока к тебе не пускали. Я думала, что все волосы выдерет, пока ты очнешься.

Я не знала этого, как-то никто не говорил, а я не спрашивала. Арсен тогда заикался, что не выспался, но что он был около моей палаты – неожиданно.

– Подружка, я так переживала, – Лера склонила голову и положила ее на мое плечо. Я была чуть повыше, нежная и маленькая Лера всегда казалась мне сказочной. – Держись только, мы тебя очень любим.

– Все в порядке, справлюсь, – взяла руку Леры и легонько сжала ее тонкие пальчики. – Он замечательный, но не мой мужчина. У меня есть теперь смысл жизни, я о большем не хочу и мечтать. Спасибо, что вспомнили обо мне. Я так скучала, – справляясь с эмоциями, поднялась и отошла к окну. Но слезы все равно ползли по щекам, обжигали, в груди стало тесно.

– Поехали домой, Тая? – мягко сказала в спину Лера. – Я помогу. Мы поможем. Квартиру тебе найдем, пойдешь на работу. Нужно жить дальше.

– Я не могу все время жить у кого-то на шее, это неправильно.

– Но здесь маленький город. Работы наверняка не найти. Нормальные садики хоть есть?

– Переполненные, я не смогла выбить место, – пришлось говорить правду. Жить эти годы было тяжело. Того, что зарабатывала на статьях в сети, едва хватало оплатить квартиру и еду. На вещи первой необходимости просто не оставалось. Не то, чтобы еще и откладывать на черный день. Черными они были стабильно. Одежду для себя и малышки я шила сама, теплые вещи вязала, выкручивалась, как могла. Кое-что даже продавала в интернете, но по мелочам – это не сильно зашивало дыры в бюджете.

– Собирайся! – засмеялась Лера и потащила меня за руку в коридор. – Я тебя здесь не оставлю. Или едешь, или будем жить большой дружной семьей, но, боюсь, Генри быстро примчится и все равно отправит нас всех домой.

– Лера, а как Артур? – вдруг вспомнила я.

– Вот своими глазами в посмотришь, как он.

Шаг 56

Город встретил знакомой суматохой. Пахло фиалками и талым снегом. Чудесное время начать новую жизнь.

Лика во все глаза разглядывала цветные высотки. Тянула ручки к ярким витринам. И все поворачивалась ко мне и обнимала, а мне отчаянно хотелось бежать назад.

Вдруг я встречу его тут? Лиманова. Хозяина моих снов. Не могла ничего с собой сделать, не выходил он из моей головы, не покидал сердце. Когда закрывала глаза видела его жесткую складку на лбу, прищуренный взгляд и сжатые губы. Губы, которые так жарко целовали и смогли раскрыть меня. Или это Ворон сделал своими играми?

Какое-то время я дергалась, оборачивалась на улице, вслушивалась в голоса. Мне казалось, что Арсен повсюду. Что в любой момент я наткнусь на него и не смогу ничего сказать.

Миллионы раз прокручивала нашу встречу, ведь этого не избежать теперь.

– Тая, ты готова? – Генри повел немного плечом, провел рукой по волосам. – Нам пора.

– Минутку, – я сжала руки перед грудью, поправила синее платье, что красиво поднимало грудь и плавно спадало на бедра, глубоко вдохнула, медленно выдохнула и кивнула. – Поехали.

– Не переживай так, – улыбнулся Генри. – Ты ведь в этом профи. Чего бояться?

– Что на открытии будет много людей. Я немного отвыкла. – Запахнув кружевное болеро, я поправила волосы и прижала к себе сумочку-клатч.

Мы спустились к машине, Генри подал мне руку и помог сесть, сам же обошел авто позади и сел рядом.

– Поехали, Егор.

В проеме появилась крупная голова водителя. Серые глаза скользнули по моему лицу.

– Отлично. Тая, – поздоровался он сдержано. – В главный офис? Ко входу? А Валерия?

– Да, к «Starbook». Лера с детьми осталась, – ответил спокойно Генри и повернулся ко мне. – Тебе дизайн нравится?

– Очень, – я смутилась.

– Ты можешь все поменять, если захочешь. Это подарок крестнице, я верю, что ты сделаешь все правильно.

– Спасибо за шанс, Генри.

– Тась, ты неисправима, – он слегка взбил свою челка и, положив затылок на изголовье, прикрыл глаза. – Ты хоть поспала сегодня?

– Да, – соврала я.

Герни приоткрыл веки, потер их и, зыркнув на меня, скептически выгнул бровь.

– Егор, заедем в аптеку, нужны капли для глаз. Кто-то тут пытается меня обмануть.

Я отвернулась, но улыбки не сдержала. Муж подруги очень проницателен, но признаваться, что проревела до утра, потому что Лиманов не шел из головы, я не буду. Вечером случайно увидела новости, где показывали, что Арсен продал журнал и занялся серьезно фотографией, решил посвятить свою жизнь семье и творчеству. Его голос до сих пор звучит во мне гудящим эхом. Почему этот мужчина так меня волнует? Столько времени прошло, а я не могу переболеть. И еще больнее было видеть радостную Лену около него. Он обнимал подругу за плечи и влюбленно смотрел в глаза. Как когда-то смотрел в мои.

Все, что сделала для меня семья Северов было неоценимо. Мне не хватало слов благодарности, а Лера злилась, когда я начинала повторять «спасибо».

Телефон запиликал входящим сообщением. Я, все еще улыбаясь, распахнула экран. От неизвестного номера.

Сердце глухо стукнуло в ребра...

Неизвестный: я знаю, что ты вернулась, Афина.

…и остановилось.

Вова все еще в больнице, я ездила, узнавала. Меня даже пустили к нему, но… Это было жутко. Он просто стал привидением: бледным, как моль, длинные темные волосы остригли, голубые глаза будто выгорели, и жизни в них просто не осталось. Мужчина смотрел в никуда. Сквозь тебя. Руки, что дарили мне ласку и рисовали шедевры, сухими палками лежали вдоль худого тела.

Я не злилась на него. Не обижалась. Он подарил мне жизнь, подарил дочь. И я приехала поблагодарить его за это, но Вова не услышал. Даже не дернулся.

Выходя из машины около офиса, я крепко вцепилась в руку Генри.

– Тая, спокойно, это всего лишь открытие. Не нервничай.

– Мне нужно воды, – хрипнула я.

– Конечно.

Меня куда-то повели, усадили. Кто-то ушел, кто-то отдавал приказы задержать начало, я почти не осознавала, что происходит вокруг. Смотрела в пол и пыталась успокоиться. Вова не мог это отправить, он практически не жив, я видела, это невозможно сыграть. Кто тогда?