Едва закрыв за собой дверь, Шарлотта оказалась лицом к лицу с Тедди. В его руках была белая картонная коробка. Пирожные, должно быть. Тедди смотрел на невесту так, будто его застали на месте преступления.

– Тео, – Шарлотта протянула руку, но он отпрянул.

Девушке стало страшно. Страх был липкий и вызывал тошноту. Закружилась голова. Они смотрели друг другу в глаза, и там Шарлотта прочла все. Затравленный, виноватый взгляд – неужели это ее Тео смотрит так? Осунувшийся, с отпечатком бессонных ночей на лице. Да скажи же хоть слово, Теодор Гастингс!

– Я тебя искала, – Шарлотта первой нарушила молчание. – Неужели это все происходит с нами? Не надо, Тео…

Он отвернулся и уставился в белую стену длинного коридора.

– Я так люблю тебя. Я буду любить тебя всю жизнь, – его голос был далеким и глухим.

– И кто от этого станет счастливее?

Вопрос Шарлотты повис в воздухе. Она постояла немного и пошла прочь, думая только о том, чтобы не упасть с лестницы. Слова признания прозвучали как прощальные.

– Шарлотта! – с отчаянием окликнул Тедди.

Она остановилась, не оборачиваясь. Он догнал ее и взял за руку, так и оставшись за спиной девушки.

– У тебя все будет хорошо, Шарлотта. Я поступлю, как подлец, оставив ее теперь.

– Я понимаю, – кивнула Шарлотта. – Но все-таки, кто от этого станет счастливее?

Он снова ничего не ответил.

– Прощай, Теодор Гастингс.

Она встряхнула кистью, освобождаясь от его руки. Родной горячей руки, которая ее больше не коснется.

Тедди, пошатываясь, поднялся по ступенькам и подобрал с пола коробку.

– Что так долго? Кого-то встретил? – с тревогой спросила Изабелла, когда он вошел в палату.

– Нет. Просто нигде не было твоих любимых пирожных. Пришлось пройти целый квартал.

Изабелла знала, что Тедди лжет. Но он пришел. Он вернулся к ней. Он сделал выбор.

11

В тот день, когда Изабеллу без сознания доставили в госпиталь Святой Марии, Тедди приехал с ней. Застыв, он ждал в комнате отдыха для родственников. Операция шла несколько часов, когда в комнату влетела красная растрепанная женщина.

– Это вы мистер Гастингс?

– Я, – бросил Тедди, ничуть не заинтересовавшись новоприбывшей.

– А я – мать Изабеллы! – вскричала женщина, и Тедди резко поднял голову. – Стало быть, это вы едва не убили мою единственную дочь?

– Лошадь, если быть точнее, мэм.

– Миссис Говард мне все рассказала!

– И что же, она обвинила меня? – устало уточнил Тедди.

– Нет. Но лошадью управляли вы?

– Это животное, миссис Стоунвилл. Она испугалась и повела себя непредсказуемо.

– Но вы, садясь на лошадь, должны отдавать себе отчет в последствиях и уметь хорошо обращаться с ней. Я права? – наседала миссис Стоунвилл.

Тедди нечего было возразить, и она продолжила, все повышая тон:

– Изабелла – мой единственный ребенок. Я вдова, годовой доход наш невелик, и все приходит в запустение. Чтобы управлять имуществом, нужна мужская рука, знаете ли. Я рассчитывала выгодно выдать дочь замуж, а что теперь? Что если Изабелла умрет?

– Она выживет, миссис Стоунвилл. К ней вызвали лучшего хирурга Лондона, и скоро прибудет врач из Европы – для устранения возможных…

– Последствий? Последствий, вы хотите сказать?

В дверь заглянула медсестра.

– Умоляю, мэм, здесь больница. Соблюдайте тишину, – попросила она и исчезла.

– Моя семья полностью возьмет на себя затраты на лечение и всю дальнейшую реабилитацию, – монотонно произнес Тедди.

Его удивила щедрость Маргарет, которая, едва узнав о несчастном случае, изъявила желание оплатить все из собственных денег. Видимо, мачеха хотела сделать Тедди пожизненным должником.

– Реабилитацию… – в отчаянии простонала миссис Стоунвилл и практически рухнула на кожаный диван.

– Открытая травма черепа – это серьезно. Поэтому, если вы намекаете на некую денежную компенсацию, я уточню у родителей, что мы можем для вас сделать.

– Намекаю? – взвилась женщина. – Я должна намекать на очевидное?

Тедди с недоумением воззрился на собеседницу. Где только покойный барон Стоунвилл нашел эту рыночную торговку, которая решила нажиться на дочери, пока та висит на волоске между жизнью и смертью?

***

Неделю Изабелла провела без сознания, а Тедди – без сна в комнате отдыха. Иногда за ним приходила Маргарет и насильно уводила домой. Сочувствие ее выглядело искренним. Неужели и в этой кукле нашлось что-то человеческое?

Когда девушка пришла в себя, подтвердились опасения докторов. Попади она сразу с трибуны на операционный стол, все могло сложиться иначе. Теперь же бедняжка Изабелла не чувствовала левую половину лица и шеи и плохо двигала левой рукой. Правда, травма позвоночника оказалась легче, чем предполагали. По крайней мере, Изабелла могла ходить, хоть и уставала быстро, жалуясь на боли в спине.

Европейский доктор обещал, что с ходьбой скоро проблем не будет вовсе и подвижность мышц лица со временем почти полностью восстановится, но незначительная асимметрия останется на всю жизнь, и периодические боли в травмированных местах будут напоминать о случившемся всегда.

Впервые увидев дочь, бледную, с синеватыми губами и почти неподвижным лицом, миссис Стоунвилл расплакалась и выбежала вон. Зато Тедди провел с Изабеллой столько времени, сколько позволили. Бедная девушка тщетно пыталась прикрыть лицо и изуродованную голову с белым ободком бинтов.

Тедди ничего не говорил, только осторожно держал ее за руку, стараясь ничем не выдать мучительной жалости. И если бы не раздирающая голову боль, Изабелла была бы совершенно счастлива.

Смирившись, наконец, с положением вещей, миссис Стоунвилл заставила себя вернуться в госпиталь и скрашивать тоскливые часы вынужденного безделья Изабеллы. Девушке не разрешалось ни вставать, ни читать, ни вышивать – ничего из привычных занятий юных леди. Слушать чтение вслух она тоже долго не могла, – начинала сильнее болеть голова или рассеивалось внимание, обрывая нить повествования. Сталкиваясь с Тедди, который по-прежнему практически жил в больнице, миссис Стоунвилл плотно сжимала губы и приветствовала его скупым кивком.

Через пару недель она нарушила молчание и увела Тедди во двор для прогулок пациентов.

– Вам нужно перестать сюда ходить, мистер Гастингс.

– Это желание Изабеллы? – невозмутимо спросил Тедди.

– Спрашивает еще, – усмехнулась миссис Стоунвилл. – Я тут случайно выяснила, что дочь в вас влюблена. И давно. Но какая ирония, вы подумайте! Или злой рок? Именно тот, к кому она питает безответные чувства, сотворил с ней такое. И продолжает приходить и давать ложную надежду.

– Не выставляйте меня монстром, – Тедди безмерно раздражала вульгарная женщина, говорившая такие вещи малознакомому человеку.

– Вы спрашивали о компенсации. Не унижайте нас подачками и не откупайтесь, мистер Гастингс. Моя Изабелла заплатила за любовь к вам красотой и здоровьем. Неужели вам нечего предложить, кроме презренных денег? К примеру, брачный союз.

Стоял конец мая. Чистое небо, зелень и запахи лета – все это никак не вязалось с происходящим. Курс Тедди закончил обучение в академии святого Августина, а он не сводил Шарлотту на бал в последний раз. Шарлотта… При воспоминании о ней Тедди понял, что жизнь явственно разделена теперь на до и после. Через месяц они должны ехать в Шотландию, и он ведь совсем забыл поговорить с отцом о будущем. Все это успеется, только… Что-то не позволяло ему покинуть госпиталь, чтобы никогда больше не видеть ни Изабеллу, ни ее мать.

– Что же вы молчите, молодой человек? Люди должны нести ответственность за поступки. Тем более такие, как вы, – из знатного и благородного семейства.

– Это смешно, мэм. Изабелла сочтет брак из жалости унизительным. К тому же несчастный случай не имеет никакого отношения к ее чувствам. Изабелла не бросалась под лошадь, ей просто не повезло.

– Она пришла на игру посмотреть на вас, – упорствовала миссис Стоунвилл.

– Вся академия пришла посмотреть на игру. Разговор окончен. До свидания, – Тедди с улыбкой поклонился.

Ему стало легко и весело. И хотелось расцеловать опешившую от такой наглости леди. Нелепой выдумкой она будто разбудила его. Тедди уходил прочь, почти бежал. Прочь отсюда, из этого кошмарного сна! Жениться – надо же такое придумать.

Прямо сейчас на Холланд-Парк-роуд – еще успеет к обеду. Шарлотта, милая Шарлотта с отливающими медью кудрями и веснушками на носу. Вернулись ли они с Анной домой, или учебный год у них кончится на днях? В любом случае Джонатан, скорее всего, дома.

Нужно только попрощаться с Изабеллой и извиниться перед ней. Он ведь так этого и не сделал. Она идет на поправку, с ней все будет хорошо. Это Айви виновата, не он. Бедная Айви. Тедди даже не поинтересовался, какая участь ее постигла. Но это вина лошади, дикой ласки и того, кто взрывал петарды. А он, Теодор Гастингс, – отличный наездник и сделал все возможное, чтобы остановить Айви.

«Шарлотта…».

***

В начале июня Джонатану все же посчастливилось застать Тедди дома.

– Давай наплюем на этикет и поговорим в моей комнате, – предложил Тедди.

Огромный старый особняк, казалось, пустовал. Вытертый ковер на лестнице мягко скрадывал звук шагов. Джонатан шел нехотя и медленно, оттягивая неприятный разговор и пытаясь отвлечься, разглядывая стены лестничных проемов. Деревянные панели, дорогие ситцевые обои и множество картин на всем пути наверх – Хантингдон-Холл мог бы считаться красивым, если бы не тяжелая атмосфера, которая придавливала каждого входящего сюда.