Каково же было удивление сестры Уайт в первую смену в качестве операционной сестры, когда капитан Торп, войдя в палатку, мгновенно переменился. Его глаза смотрели сурово и будто проникали взглядом внутрь тела пациента, стремясь провести более точную диагностику. Твердая рука ни разу не дрогнула, а острый ум быстро принимал жизненно важные решения. Весь персонал, помогающий доктору, взирал на него, как на мессию.

Неужели излишне скромный мужчина и хирург, умело ампутирующий конечности и вправляющий на место кости и внутренности, – это один и тот же человек?

Зато сама Шарлотта дважды очнулась на руках санитара и не смогла сделать и пары стежков по живой коже. Вся ночь прошла в тошнотворном мареве. Наверное, военная сестра, ассистировавшая вместе с ней, сейчас рассказывает остальным, насколько бесполезна затея Мелани. А теперь, посмотрите-ка, этот удивительный доктор ее хвалит.

– Капитан, я не гожусь, – тихо сказала Шарлотта, когда они вдвоем вышли из палатки.

Хирург покраснел до самой макушки и посмотрел вдаль мимо Шарлотты.

– Это все нормально. Здоровая человеческая реакция. Но вы должны кое-что хорошенько понять и всегда об этом помнить – я их не истязаю. Я спасаю им жизнь. Как бы отвратительно ни выглядело со стороны – это мы, такие, как есть. Человек так устроен. У него есть кровь, и кишечник, и головной мозг, и все остальное. Я все сделаю, вы только помогайте. Я без вас не справлюсь, раненые тоже.

– Спасибо, – прошептала Шарлотта.

– Вы придете еще? Не сбежите стирать бинты? Если что, я прикажу капралу Додвеллу вас притащить насильно. Вы… – он замялся. – Вы подходите.

– Тогда отдыхайте и до встречи, – Шарлотта неумело отдала честь и, обессиленная, но счастливая, побрела к своей палатке.

Дневные уже ушли, а ночные спали или дремали. Эмми Роббинс спрятала под подушку книгу и отвернулась, натянув на ухо одеяло. Не попав в пятерку избранных, которых обучали настоящему сестринскому делу, Эмми совсем перестала разговаривать с Шарлоттой.

6

Сестра Роббинс заглянула в одну из палат. Ее прислала сюда сестра Блейз с поручением к дежурной, но никого, кроме раненых, внутри не оказалось. Эмми вошла внутрь и чинно прошлась между рядами коек, высоко держа голову и воображая себя настоящей медицинской сестрой.

– Пить… – прозвучал тихий голос за ее спиной.

Эмми обернулась и увидела молодого солдата с забинтованной головой и ввалившимися щеками. Сухие синеватые губы продолжали беззвучно шептать.

– Сейчас, – Эмми поискала глазами кувшин с водой, наполнила и принесла раненому стакан.

Он протянул трясущуюся руку, но она словно не слушалась и упала обратно на одеяло. Эмми неловко приподняла молодого человека и поднесла стакан к его губам. Он сделал три жадных глотка и сразу же оживился.

– Спасибо, прекрасная спасительница, – он слабо улыбнулся и поднял на Эмми красивые темные глаза. – Ни разу вас здесь не видел.

– Да нет же, я частенько дежурю в этой палате, – соврала Эмми, которой стыдно было признаться, что она проделала путь через Пролив только для того, чтобы стирать грязное белье.

– Я бы не забыл такую красавицу, – парировал раненый. – Как вас зовут?

– Мисс Роббинс. Эмми.

– Лейтенант Анри Дюпен, – представился тот в ответ.

– О, вы из французской армии? – удивилась Эмми. – Я не слышу у вас ни малейшего акцента, вы потрясающе говорите по-английски.

Она не заметила, что мсье Дюпен держит ее за руку. Он был очень молод, с виду чуть старше самой Эмми, и весьма хорош собой. Девушка почувствовала, как на ее щеках расцветает румянец. Такое было с ней впервые.

Они улыбались друг другу, но через пару минут в палату вошла дежурная сестра. Эмми резко отдернула руку, покраснела до ушей, неловко простилась и поспешила передать дежурной указания от сестры Блейз.

– Приходите навестить меня, – шепнул Анри на прощание. – Я буду ждать, Эмми.

Остаток дня она просто летала. Ей во что бы то ни стало надо придумать, как увидеться с Анри Дюпеном снова. Проще всего было подождать, пока он поправится и начнет выходить, но сестра Роббинс сгорала от нетерпения. Отправляясь на континент, она ожидала найти здесь приключений, а нашла лишь тяжелый труд. Эмми была слишком молода, чтобы осознать заранее всю тяжесть пребывания на фронте. Симпатичный юноша как раз и мог стать таким приключением – совсем как в романах.

Помощь пришла с неожиданной стороны. Вечером, в очередной раз проходя мимо и замедляя шаг возле вожделенной палатки, она заметила, как туда входит выскочка Шарлотта Уайт. Неужели на дежурство?

– Сестра Уайт! – окликнула Эмми.

Шарлотта обернулась, и ее лицо озарила приветливая улыбка. Эмми изо всех сил постаралась изобразить такую же – ее просто тошнило от сестры Уайт, которая втерлась в доверие к старухе Кармайкл, получила разрешение на полноценную работу да еще и не выбрала ее, Эмми, чтобы она тоже могла стать настоящей медсестрой. Но, кажется, глупая Шарлотта очень добра, и на этом можно сыграть. Эмми подошла поближе.

– Сестра Уайт, я хотела извиниться. Я была с вами все это время непочтительна.

– Я принимаю ваши извинения, Эмми, – кивнула Шарлотта.

– Мне хотелось бы… Нет, не стоит мне этого говорить, – притворно вздохнула сестра Роббинс.

– Что такое? Говорите смелее.

– Ну… я вначале обиделась, что когда вы выбирали девушек, то не взяли меня, ведь я столько работаю и очень стараюсь. Но потом я подумала, что это из-за моей молодости, возможно. Может быть, вы хотели меня поберечь.

– В том числе, – Шарлотта не стала говорить, что Эмми кажется ей несерьезной и избалованной девушкой, неспособной нести ответственность за раненых.

– Моя смена заканчивается. Я была бы рада пару часов поработать с вами, чтобы помочь и поучиться у вас, – выпалила Эмми на одном выдохе. – Мне есть к чему стремиться, и я ни за что не отступлю, сестра Уайт! Позвольте.

– Я не принимаю таких решений, Эмми, но, если ты попросишь позволения у сестры Блейз… – Шарлотта смутилась, видя, что юная Эмми почитает ее за старшую, хотя по сути они почти равны по положению в госпитале.

– Она ни за что не позволит, – Эмми схватила Шарлотту за руки и умоляюще заглянула в ее зеленые глаза. – Я видела сестру Блейз совсем недавно, она пошла в палатку, наверняка собирается лечь спать. Прошу вас, только пару часов.

– Хорошо, – сдалась Шарлотта.

Эмми радостно обняла ее, едва не запрыгав на месте от радости, и первая скользнула в палату.

«Надо же, сколько энтузиазма. Может быть, я зря обошла сестру Роббинс вниманием», – подумала Шарлотта.

«Ну конечно, сразу же клюнула, кто бы сомневался. Презираю таких добреньких», – думала в это время Эмми, еле сдерживаясь, чтобы сразу не побежать к койке интересовавшего ее молодого человека.

– С чего мы начнем, сестра? – спросила она у Шарлотты. – Может быть, я могу помочь раненым написать письма домой?

– Сейчас почти ночь, дорогая, – улыбнулась Шарлотта. – Не думаю, что они захотят писать письма. Для начала просто пройди по палате и посмотри, не нужно ли сменить постель или повязки, поправь одеяла.

– Я бы хотел написать письмо, – раздался знакомый Эмми голос.

Сестра Роббинс просияла, а Шарлотта пожала плечами и вынула из ящика стола бумагу и карандаш.

Лейтенант Дюпен не столько диктовал письмо, сколько потихоньку рассказывал Эмми о своей жизни. Его родители владели молочной фермой на юге Франции, а окна их домика выходили на реку Рона. Он говорил о младших братьях, которые теперь помогают матери, пока он и отец на фронте. То, какие сорта сыров делает их семья, Анри объяснял так вдохновенно и аппетитно, что рот Эмми наполнился слюной. Она представляла увитую розами и диким виноградом беседку, ласковое южное солнце и коров с пестрыми боками. Идиллическая пасторальная картинка так отчетливо нарисовалась в ее воображении, что девушка почти чувствовала запахи и вкусы, слышала звук пастушьего колокольчика и стук колес телеги.

– Если мой дом переживет войну, Эмми, вы поедете со мной туда? – осторожно спросил Анри.

Это было неожиданно, но показалось таким естественным. Эмми вскинула голову и посмотрела в другой конец палаты, где за столом дремала Шарлотта, не обращающая на них внимания. Дома Эмми тоже ждали родители и братья. Но та жизнь казалась теперь чужой и далекой. Хотя ее отец всегда считал, что каждый должен жить той жизнью, какая досталась ему по рождению, Эмми внезапно поняла, что это не так. Она свободна. Она может выбрать что угодно. Прямо сейчас она может принять решение, которое изменит привычный ход вещей.

– Да, я поеду, – ответила она, торопливо свернула письмо и встала, поправляя фартук суетливыми движениями. – Мне нужно идти, иначе мы с вами привлечем лишнее внимание.

– Вы же записали адрес на конверте, Эмми, – ответил он. – Запомните его. Если вдруг мы с вами потеряемся, вы всегда сможете написать или приехать.

Девушка выдохнула, пытаясь восстановить сбившееся дыхание и чувствуя себя мятежницей. Она не вернется в Англию, ни за что.

Эмми быстрым шагом прошла мимо сидящей за столом Шарлотты и вышла наружу, с удовольствием нырнув в теплую сентябрьскую ночь с терпким ароматом притоптанной за день травы.

– Эмми, подождите, – это была вышедшая за ней Шарлотта.

Она удивилась, какая перемена произошла в лице вечно надменной Эмми. Ее мягкие губы порозовели и приоткрылись, а в глазах плескались мечты и грезы.

– Эмми, вы меня не обманете, – она крепко сжала плечо девушки, чтобы та не вздумала уйти, не закончив разговор. – Вы и не собирались мне помогать с ранеными. Кажется, у вас намечается роман.

– Это мой жених, – не раздумывая, бросила Эмми, с вызовом глядя на Шарлотту. – Мы никому не говорили. Здесь такое не приветствуется.