Полина Рей - Шефы тоже плачут

- Мы с Маринкой уже уходим, у нас дела, - вру я матери Орловского, поднимаясь из-за столика. Подруга понимает, что к чему, встаёт следом, бормочет что-то про помощь, которую я ей обещала.

Тётя Таня выглядит расстроенной, как будто читает каждую мою мысль, а они очень далеки от чего-то радужного. Мы с Мариной просто выходим из ресторана. Я - почти что бегу впереди, подруга пытается поспеть за мной.

- К тебе можно сегодня с ночёвкой? - выдыхаю, когда оказываемся в пойманном такси.

- Без проблем, - кивает Маринка. Смотрит на меня внимательно, но вопросов не задаёт, и за это я ей очень благодарна. - Только в магазин заедем, у меня шаром покати.

- Хорошо. С меня вино и еда.

- Да, пожалуй, без выпивки тут не обойтись, - вздыхает она, и я с ней категорически согласна.

Орловский, надо отдать ему должное, названивает мне каждые пять минут. Наверняка узнал от матери, что я не только ужинала в ресторане, но и теперь в курсе его милых посиделок с бывшей невестой.

- Ну подойди… может, этому всему есть какое-то логическое объяснение? - в который раз предлагает Маринка, когда мы сидим у неё на кухне и я недобро кошусь на моргающий экран телефона.

- Не хочу. По крайней мере, не сегодня. И у меня есть все основания подуться хотя бы день-другой. Ты так не думаешь?

- Думаю. Но я бы на твоём месте сильно с этим не затягивала.

Возможно, она и права. Особенно чётко понимаю это, когда от Андрея приходит восьмая эсэмэска. Все они примерно одного содержания:

«Пухляш, ответь, нам надо поговорить».

Есть ещё и такого плана:

«Буду ночевать под твоей дверью, раз ты не открываешь».

- Да скажи ему уже, что ты у меня.

- Чтобы он адрес нашёл и приехал? Не хочу. Пусть со своей Миленой и дальше готовит. Завтра его наберу и обсужу всё случившееся, сейчас не хочу. И точка!

- Ладно-ладно, я поняла. Тогда давай спать, что ли. Пить больше сил нет.

- Угу.

Маринка отправляется в ванную, а я устраиваюсь на широком подоконнике, взобравшись на него с ногами. Набираю на сотовом ответ:

«Ночуй дома. Я у подруги. Поговорим потом».

Подумав, удаляю его и выключаю сотовый. Несколько часов ничего не решат, а я хоть ненадолго буду избавлена от необходимости снова погружаться в очередной разбор полётов. Мне просто нужна передышка, иначе я свихнусь, и в моих силах взять паузу, чтобы хоть немного прийти в себя.

Орловский на следующий день делает со мной ровно то же, что и я с ним - не подходит к телефону. Я безуспешно набираю его номер раз за разом, на что слышу короткое: «Абонент - не абонент». Хочется материться, плакать, снова материться, а ещё лучше найти его и высказать всё, что я о нём думаю.

- Не подходит? - зевая во весь рот, интересуется Маринка, заходя в кухню, где я чахну над остывшей овсянкой.

- Неа. И мысли одна другой краше.

- Гони их. Вообще вы такие забавные.

- Что ты имеешь ввиду?

- Да как будто в детство не наигрались.

Она ставит турку на плиту, роется в ящике в поисках кофе, а я смотрю за манипуляциями Маринки и понимаю, что она права. Мы действительно как дети, которые где-то там, в прошлом, влюбились друг в друга, и вот теперь не знают, что с этим делать. Потому что желания и эмоции совсем не детские, но тот период, когда мы могли попробовать строить взрослые отношения друг с другом, безнадёжно упущен и подарен другим. Только для нас это ни черта ни опыт. По крайней мере, не тот, что научил бы нас взаимодействовать друг с другом как мужчину и женщину.

- Ну ничего, всё впереди у нас, - отвечаю, тяжело вздыхая. - Успеем ещё найти общий язык.

- Тут ты права. Если бы цапля не хотела того же по отношению к Орловскому.

- И что мне делать?

- Тебя цапля же звала поговорить?

- Да.

- Вот и поговори. Напиши ей, что готова встретиться там-то и там-то через час. Ну и выяснишь, чего ей от тебя надо. А об Орловском не волнуйся. Куда он денется, по-твоему? Если что - матери его позвонишь. Да и съёмки у вас впереди.

- Резонно. Только через час будет едва ли десять утра.

- И что? Может, ты позавтракать с ней хочешь?

- С кем?

- Ну с Миленой. С кем же ещё?

- Фу. Мне в это время кусок в горло не полезет.

- Тогда ешь овсянку, сил набирайся. И в бой. Я вообще тебя не узнаю, Рит. Такая боевая раньше была, и тут лапки сложить готова.

- Кто сказал, что я готова? Ничего подобного.

- Вот и правильно. Никуда от тебя твой мужик не денется. А если делся - значит, был не твой. И спорить с этим бесполезно.

Я отправляю в рот ложку остывшей каши, и согласно киваю. Маринка права. Если он делся - значит, не мой. Только бы теперь убедить себя, что подобный исход дела я восприму нормально.

Милена опаздывает. Не сильно - минуты на три, но у меня возникает чувство облегчения, смешанного с тревогой. Первое - потому что я не хочу с ней видеться и тем более говорить. Второе - потому что опасаюсь, что в это утро она проснулась с Орловским в обнимку, и сейчас просто не успела прочитать смс. Равно как и он по той же причине не стал подходить к телефону.

- Привет, - произносит она чуть хрипловатым голосом, появляясь так внезапно рядом со мной, что я не сдерживаюсь и вздрагиваю.

Выглядит заспанной, но всё такой же ухоженной, что и всегда. Волосы, чуть влажные после душа, минимум косметики, из одежды - футболка и джинсы. Она одновременно не похожа на обычную Милену, и в то же время это она и есть. Именно такой её знал Орловский, когда они ночевали вместе, просыпались в одной постели, она шла в душ, после - варить ему кофе.

- Привет, - хмуро отвечаю цапле, и сходу расставляю акценты в нашем разговоре: - У меня совсем мало времени.

Она устраивается напротив, качает головой, когда к нам направляется официант. Выдерживает паузу, будто плевать хотела на мой цейтнот. Впрочем, так оно и есть.

- Мы всё успеем, - заверяет она меня. - Вы с Андреем не говорили о проекте за последние пару дней?

«Мы с Андреем вообще почти не виделись, он слишком занят с представителями отряда клювокрылых на кухне», - хочется ответить мне, но я, естественно, сдерживаюсь.

- Неа, а что?

- Да ничего. Тогда со мной обсудишь.

- Есть что обсудить?

- Что обсудить - всегда найдётся.

Вот такой вот странный разговор, который вызывает у меня только одно желание - подняться и уйти. И Милена, кажется, это чувствует, быстро добавляя:

- Мой отец готов вложить в совместный бизнес с матерью Андрея очень большие деньги.

Она замолкает - то ли даёт мне время переварить информацию, то ли рассчитывает на то, что сказанные слова сами по себе понятны. Но мне ни черта не понятно. Каким образом с этим всем связаны я, сам Орловский и проект?

- И? - уточняю я, когда пауза слишком затягивается.

- Я не совсем верно выразилась. Он готов был вложить, когда я была невестой Андрея.

Теперь всё начинает проясняться. Только снова возникает резонный вопрос: что в данном конкретном случае Милена хочет от меня?

- Я не совсем понимаю, что к чему.

У цапли делается такой вид, будто она вот-вот готова закатить глаза, но ей не позволяет это сделать воспитание. А потом она медленно, будто хочет втолковать что-то неразумному ребёнку, поясняет:

- Теперь у отца нет повода вкладываться в тот бизнес, который не станет семейным, понимаешь?

- Понимаю.

- Это хорошо. Потому что так же ты должна понимать, чего именно лишишь Андрея, если он женится на тебе, а не на мне. Он очень амбициозен. Очень. Для него сейчас получить приз в этих идиотских «Законах вкуса» - это задача номер один. Ты бы знала, как он меня замучил, - она качает головой с полуулыбкой на лице, как бы говоря, что относится к этому снисходительно. - Я бесконечно учу его готовить блюда высокой кухни.

- Ты - что?

- А он тебе не говорил? Андрей попросил меня попрактиковаться с ним в готовке. Ты знаешь, я окончила в США школу Le Cordon Bleu. Это очень престижное заведение.

Мне можно этого не объяснять. О такой базе мне остаётся только мечтать. Но сейчас думать об этом не получается, потому что я чувствую себя полным дерьмом. Орловский пошёл просить Милену поучить его тому, что он не знал, и мне ни слова не сказал. Но мы же команда… вернее, были ею. Или как он видел наше дальнейшее участие в шоу? Он будет готовить пять блюд высокой кухни, а я, как почётная замарашка, буду стоять в сторонке, и всё, на что меня хватит - это помочь ему почистить картофель или фасоль? Ах, точно, в блюдах такого уровня вряд ли используют настолько холопские ингредиенты.

- И всё равно я не понимаю, чего ты от меня хочешь? - ненавидя себя за то, насколько жалко это звучит, предпринимаю я попытку прорваться сквозь шум, заполонивший мою голову, и сделать глоток спасительного кислорода.

Сейчас это почти провальная затея. Потому что я снова напрочь не понимаю, что именно чувствую. Это всё для меня слишком. Слишком остро, слишком внезапно, слишком болезненно. И кажется, нет этому конца и края.

- Ты должна понимать, что для Андрея это не потолок. Ну выиграете вы в проекте, а дальше что? Нет, перспективы есть. Но это совсем не то же самое, что управлять собственной сетью ресторанов. Ресторанов высокого уровня.

- Милена, говори, пожалуйста, прямо. Ты хочешь, чтобы я бросила Андрея?

- Рит… ты пойми, что будешь тянуть его вниз. Со мной у него будет совсем другая жизнь.

- А ты у него самого об этом спросила?

- А нужно спрашивать о таких вещах? Всё же очевидно. Он сейчас помешан на тебе, но это пройдёт, когда Андрей столкнётся с тем, что достиг потолка. И будет чувствовать, что у него могло быть гораздо большее. Я тебя прошу… отойди в сторону. Да, ему будет тяжело, да он побесится. Но в итоге будет счастлив. У него будет своё собственное дело - не чьё-нибудь, даже не матери или моего отца. А своё собственное. А ты станешь победительницей «Законов вкуса», и у тебя тоже будет весьма хороший старт для той, которая окончила кулинарный техникум.