Много позже, когда Андрей засыпает, я никак не могу понять, что именно не даёт мне покоя. Казалось бы, должна спать без задних ног после всего пережитого, но сон не идёт. Забрав ноутбук, ухожу на кухню, чтобы заняться делом, что стало излюбленным в последние несколько дней - изучением интерьеров, статей и новых рецептов.

Сажусь за стол с чашкой кофе, но вместо того, чтобы открыть несколько закладок по теме, ввожу в поисковик имя Шумова. И почти сразу натыкаюсь на то, от чего у меня помимо воли вырывается горестный вдох:

«Бизнесмен Шумов Андрей Павлович потерял в автокатастрофе жену Елену и пятилетнего сына Антона. Оба скончались до приезда скорой, погибнув на месте…»

Дальше читать не могу - строки расплываются перед глазами. Закусив губу, чтобы не разрыдаться, открываю файл и стираю название «Погремушка и компот». Оно уже сослужило нам хорошую службу, и теперь должно оставаться в прошлом. Вместо него пишу капс-локом «Детское кафе «Антошка»».

Теперь у него есть своё имя, которое в этот момент мне кажется единственно-верным.

Только «Антошка» - и никак иначе.


Отрывок 13


Время летело словно сумасшедшее. И я кружилась в его водовороте, уже смирившись с тем, что сделать всё задуманное просто не успеваю. Едва мы с Шумовым уладили все связанные с открытием кафе формальности, начался такой разноцветный хоровод из событий, что мне стало казаться, будто больше нет каких-то выраженных сезонов. Осень, незаметно для меня, сменилась зимой, и я с удивлением осознала это только когда взглянула на календарь и обнаружила, что наступил декабрь.

Кафе менялось каждый день - дизайнеры закончили работу, всё оборудование было завезено и установлено. Штат поваров и официантов набран, осталось дождаться только мебель, которую Шумов заказал на какой-то итальянской фабрике, взяв на себя все расходы, связанные с покупкой и транспортировкой. И мне оставалось только смириться с этим и ждать, когда же будут нанесены последние штрихи.

Отношения с Орловским с каждым днём становились всё более близкими. С ним было хорошо всегда - и ночью в постели, и днём, когда выдавалась минутка на кофе-брейк и мы встречались в кафе, где болтали, будто старые добрые друзья. Моя жизнь стала совершенно иной с того мгновения, когда у меня появилась уверенность в том, что мечта станет реальностью, и я больше не боялась, что всё изменится на сто восемьдесят градусов.

- Рит! А ты шпротов так и не купила, что ли? - крикнула из кухни Маринка, которой я дала партийное задание сделать то единственное, на что она была способна - бутерброды.

Сегодняшний день бесконечной чехарды был объявлен девчачьим корпоративом. Я готовила мясо, которое как раз доходило в духовке, Марина - бутерброды. Катя, которую ждали с минуты на минуту, обещала принести салаты и шампанское.

А я сидела на краю постели, размышляя о том, что такого могла съесть вчера, если сегодня меня с самого утра мутило, и отгоняла те мысли, которые первыми пришли в голову. И если бы не Маринка со своими шпротами…

Стоило им встать перед моим мысленным взором, как тошнота подкатила к горлу, и я зажала рот рукой. Нет, это просто невыносимо.

Добежав до ванной, я склонилась над раковиной и принялась плескать в лицо ледяной водой. Перед глазами замелькали тёмные пятна.

- Рит, ты чего? - раздался рядом обеспокоенный голос Марины, и я перевела взгляд на неё. Она держала в руках злосчастную банку шпрот, и это стало последней каплей. Склонившись над раковиной, успела прохрипеть:

- Убери эту гадость.

И меня вырвало. Сразу стало легче, будто всё это время, с самого утра, во мне копилось что-то, требующее выхода. Переволновалась, что ли? Хотя, казалось бы, ничего нового не случилось.

- Ты про шпроты?

Маринка поднесла банку к лицу и понюхала.

- Они свежие совсем, вот, сама попробуй…

- Марина, уйди, ради бога! - выдохнула, задыхаясь от нового приступа тошноты.

Итак, я вряд ли отравилась, зато второе предположение, которое усиленно от себя гнала, вдруг предстало передо мной во всей его пугающей простоте. И я не понимала, как реагировать на него, если вдруг оно окажется правдой.

Сев на край ванны, я прислушалась к тому, что говорила Марина в кухне, видимо, начав вызванивать Катьку. Оглушающая тишина ватой заложила уши сразу после того, как я поняла - интуиция меня не подводит.

- … да аптека тут рядом… Да… бери сразу два. Нет, лучше три. Чего ты верещишь, как ненормальная? Я сама в шоке!

Вот и я была точно в таком же шоке. Судорожно вспоминала, когда у меня были в последний раз месячные, но поняла, что это бесполезно. Среди хаоса и нескончаемого потока дел напрочь о них забыла.

Но это было уже неважно. Если всё так, как предполагаю, я не понимаю, что с этим делать. Нет, я конечно, задумывалась о детях, но в очень-очень нескорой перспективе. Рассчитывала ближайшие пару лет посвятить себя своему собственному делу, а уже после помышлять о замужестве и карапузах.

Выйдя из ванной, я предупредительно взглянула на Маринку, которая так и носилась по кухне с банкой шпротов в одной руке и с телефоном - в другой. Расспросов и бесед на эту тему мне сейчас совсем не хотелось, потому я просто плюхнулась на стул и принялась ждать Катю.

- Давай третий!

- Да уже два показали, что всё случилось!

- Я сказала, давай третий… и не зли меня.

Такой «содержательный» диалог происходил примерно через полчаса после того, как приехала Катя, с порога вручившая мне упаковку тестов на определение беременности. Мои мысли хаотично метались с одной на другую, но о главном я старалась не думать. Мне было страшно, не помогали даже подруги, оказавшиеся в нужном месте в нужное время. Что было бы, если бы в этот момент я была одна, я опасалась даже представить.

- Ну, что? - раздался из-за двери в туалет голос Кати.

- Ничего.

- В каком таком смысле? Рассосалось?

- Кать, не трогай её, пошли лучше шампанского накатим, а то будущим мамам уже нельзя.

Девчонки удалились от места моей дислокации, а я уселась на белый трон прямо в одежде, с силой сжимая последний невскрытый тест. Наверное, всё было ясно и так, и мне просто необходимо было смириться с тем, что теперь моя жизнь кардинально изменится. Все грядущие планы придётся поменять тоже, потому что ребёнок будет забирать у меня львиную долю времени.

И я совершенно не представляю, как отреагирует на эту новость Орловский. Не станет ли малыш тем, что вновь вобьёт между нами клин? Боже, ну почему всё так сложно? И почему я столкнулась с тем, к чему совсем не была готова?

- Рит… ну ты как там? - снова раздался из-за двери голос Марины. - Всё в порядке?

Я толкнула дверь, и подруга заглянула внутрь.

- В порядке. Делать третий не буду. Думаю, всё ясно и так.

- И? - с осторожностью спросила она. - Мы радуемся или как?

- Радуемся.

Я устало улыбнулась, переключая свои мысли с кафе на ребёнка. Он уже существовал, он уже был крохотной частью меня, и не могло быть ничего более важного, чем будущий малыш.

- Ура! - тихо шепнула Маринка и снова закричала в сторону кухни: - Кать, накрывай на стол. Празднуем!

Открытие кафе «Антошка» было намечено на самый конец декабря. Я сомневалась в том, что перед Новым годом посетители найдут время на то, чтобы прийти к нам, но Шумов заверил меня, что с этим проблем не будет.

Андрею про ребёнка я так и не рассказала - то ли не могла набраться смелости, то ли хотела пока оставить это только своим секретом. Ну, поделённым на троих с подругами, конечно, но всё же. Знала, что всё поменяется, когда Орловский узнает о том, что скоро станет папой, а вот предугадать его реакцию не могла.

Решив, что расскажу ему всё в новогоднюю ночь, которую мы собирались провести вместе, я погрузилась в последние приготовления к открытию.

Шумов оказался прав - пригласительные в «Антошку» были буквально сметены за считанные минуты. Возможно, причиной тому стало повышенное внимание к кафе со стороны организаторов «Законов вкуса», которые решили сделать из открытия целое событие, а возможно, всё дело было в нас самих, ведь мы вложили в «Антошку» не только силы и время, но и душу. Как бы то ни было, волнения о провале остались в прошлом, и я сосредоточилась на главном.

Тошнота теперь донимала меня не только по утрам, но ещё и стала неотъемлемой частью повседневной жизни. Тётя Таня при встрече постоянно говорила мне, что я себя не берегу, и что мой бледный усталый вид наводит её на мысли насильно отправить нас с Андреем куда-нибудь на отдых хотя бы на недельку. И я бы с радостью восприняла это щедрое предложение, если бы не понимала, что не смогу вот так всё бросить и уехать. По крайней мере, сейчас.

А ещё… кажется, Орловский снова что-то от меня скрывал, но в этот раз мы с ним были квитами, и я начинала привыкать к тому, что у нас с Андреем регулярно возникают какие-то недомолвки.

Устало опустившись на стул, я обвела глазами помещение кафе, в котором суетились официанты, убирающие со столов посуду. Съёмочная бригада уехала только что, родители, пришедшие с детьми на открытие, отправились по домам, Шумов отбыл ещё в середине мероприятия. Остались только подруги, о чём-то переговаривающиеся в дальнем углу кафе, и Орловский с тётей Таней.

А я поняла, что хоть безумно устала, но так чертовски счастлива, как не была счастлива, наверное, никогда в жизни. Все тревоги, что я испытывала перед открытием, сейчас показались каким-то тусклыми и неважными. Главным же было то, к чему я пришла сейчас. У меня есть своё дело, любимый мужчина рядом, лучшие подруги и теперь ещё и малыш.

Желание прямо сейчас рассказать Андрею о ребёнке охватило меня целиком. Если уж и делать самый счастливый день жизни ещё счастливее, то решаться на это стоит, не раздумывая. Но не успела я подняться из-за столика и подойти к Орловскому, как он отошёл от матери и направился ко мне.