Кэтрин Николсон - Шелк

Но хуже всего, что, возможно, именно сейчас Грей рассказывает о ней официантам. И те смеются. Перешептываются… Скоро это узнают все… У Жанны загорелись уши.

Наконец шум и музыка наверху умолкли. Жанна выползла из своего убежища. Затекшее тело ломило от боли. Она не решалась идти дальше. Но ведь отсюда надо поскорее выбираться, чтобы успеть на поезд. Иначе придется ночевать в Дине, а это совершенно невозможно.

Перед дверью в большой зал Жанна опять приостановилась. Тишина. У нее мучительно болела голова, во рту стоял горький привкус. Она чуть-чуть толкнула дверь и заглянула в щелочку. Гости еще не разошлись, было слишком рано, но путь к лестнице оказался свободным. Нельзя упускать такой шанс.

Жанна крадучись направилась к лестнице, погруженной в полумрак. Сердце выбивало барабанную дрожь, дыхание со свистом вырывалось из груди. До лестницы оставался всего один шаг. Может, удастся проскользнуть незамеченной?

– Постойте! – Это был голос Грея – громкий и властный.

Все гости разом повернули головы. Жанне показалось, она попала под мощные лучи прожекторов. Она застыла на месте. Грей шел к ней через весь пустой зал.

Он протянул руку, и Жанна испуганно отпрянула назад. Его глаза как-то странно блестели в полумраке. Вообще за последние несколько часов Грей заметно изменился. Он уже не казался таким бесстрастным.

– Что вам угодно? – пискнула Жанна.

– Я приглашаю вас на последний танец.

И говорил Грей слишком громко, откинув голову назад, как будто обращался не к Жанне, а к кому-то другому. Она похолодела. Грей играл. И в этой игре без правил Жанна занимала весьма скромное место. Не успела она придумать ответ, как Грей уже притянул ее к себе.

– Я устал от женщин и их капризов. Я хочу танцевать с вами.

Его услышали все. Он как будто раздел Жанну догола и выставил на всеобщее обозрение. И она ничего не могла с этим поделать. Пришлось подчиниться Грею и медленному торжественному ритму музыки.

Охваченная стыдом, Жанна лишь через несколько секунд осознала, что натворил Грей: щеки Джули полыхали под слоем пудры. Прекрасное лицо исказила гневная гримаса. «Что ж, она права, – с грустью думала Жанна, кружась по залу. – Все это не правильно, совершенно не правильно».

Перед глазами у нее плыл туман. Жанна отчаянно боролась с предательским чувством нереальности происходящего. Эти бесконечные круги по залу, наверное, просто кошмарный сон. Такого не может быть на самом деле. Но ее щека касалась теплого бархатного камзола Грея, а ноги скользили по лужицам растопленного воска, пролившегося на мраморный пол.

– Пожалуйста, – прошептала Жанна, мучительно остро ощущая на себе любопытные взгляды толпы. – Пожалуйста, остановитесь.

– Почему же?

По интонации она почувствовала, что Грей улыбается, и расстроилась еще больше.

– Ради вас же самого. – Тут в поле ее зрения попало лицо кузена Джули. Толстяк явно был шокирован. Он смотрел на танцующих вытаращенными глазами. Его румяные щеки заметно побелели. – Неужели вы не понимаете? Вас уволят.

Грей вдруг закружился так лихо, что полы его камзола разлетелись в стороны, как крылья.

– Мое Дорогое дитя, за кого вы меня принимаете? – спросил он, рассмеявшись.

У Жанны упало сердце. Грей явно не обратил на ее слова никакого внимания.

– Ну? – Он покрепче обхватил Жанну за талию. – Вы не ответили на мой вопрос! Кто я?

Жанна закрыла глаза.

– Вы – Грей.

Язык не слушался, голова раскалывалась от боли.

Он опять рассмеялся:

– Знаете, у меня ведь есть и фамилия. Как у большинства людей.

Жанна вспыхнула. Конечно, в отличие от Джули она не имеет никакого права обращаться к нему по имени.

– Впрочем, тут у вас большой выбор, – продолжал Грей, но мысли его опять витали где-то далеко. Он смотрел не на Жанну, а на изумленные лица гостей, на их глаза, полные неодобрения. – Возможно, одно из моих имен вам понравится. Дайте-ка подумать… – спокойно размышлял Грей. Этот человек прекрасно осознавал, что делает. Просто ему было наплевать на мнение окружающих. – Ну, например, Фрэнсис?

– Фрэнсис Грей? – повторила Жанна, не зная, что, собственно, следует сказать. – Это… это очень красивое имя.

В ответ опять раздался неприятный, вызывающий тревогу смех.

– Фрэнсис Грей? О нет. Это совершенно другой парень. Его не надо путать со мной – ни при каких обстоятельствах.

Жанна, совсем сбитая с толку, заглянула ему в глаза и поняла, что он говорит вполне серьезно. Продолжая кружиться в такт музыке, она думала, кто же из них двоих забылся и сошел с ума? Уж не она ли сама?

– Так кто же вы?

Грей посмотрел на нее сверху вниз. Глаза у него были голубые, прозрачные и очень-очень холодные.

– Я… – Он мастерски закружил Жанну и произнес четко, без запинки:

– Я Грей Роланд Децимус Хартфорд ле Франсэз Дин! – В его голосе появились жесткие нотки. – Лорд в десятом поколении. Вы можете звать меня просто Грей.

Волны музыки били в барабанные перепонки, им в такт пульсировала кровь у нее в висках. Жанна автоматически проделывала все фигуры танца, но, наверное, упала бы, не будь рядом Грея. Разрозненные кусочки мозаики мучительно медленно вставали на свои места, огненными знаками впечатываясь в мозг. Грей – кузен Джули. Об этом следовало догадаться раньше. Между ними есть фамильное сходство. Оба такие высокие, красивые, уверенные в себе. И их отношения – теперь-то Жанна поняла! – вовсе не походили на отношения хозяйки и слуги. Грей вел себя свободно, непринужденно. А его взгляд… Тут в ее памяти всплыли фрагменты их беседы на кухне. И Жанне захотелось оказаться как можно дальше отсюда.

– Вам нравится бал?

– Нет.

Господи, что он подумает о ней? Что скажет Джули, когда узнает?

Наконец музыка смолкла. Грей повернулся, чтобы поклониться гостям, и Жанна быстро, боясь, как бы он не стал удерживать ее, выскользнула из его объятий и бросилась к огромной лестнице. Вне себя от страха, она неслась по бесконечному коридору. Вот и комната Джули. Отыскав в ванной свою аккуратно свернутую одежду, Жанна переоделась, второпях чуть не сломав молнию, и, уже собираясь выйти в коридор, вдруг вспомнила, что сумка с билетом на поезд осталась где-то внизу.

Жанна присела на край ванны и закрыла лицо руками. Ее сумка – красивая, почти новая сумка, со множеством кармашков на все случаи жизни… Теперь она недосягаема, как луна. У Жанны заныло сердце. Она уже не хотела быть красивой. Она хотела домой.

Позабыв о времени, Жанна ждала чего-то, словно в забытьи. И очнулась, лишь услышав тихие голоса.

– Джулия.

Жанна застыла. Мужской голос звучал хрипло, но не узнать его было невозможно.

– Не называй меня так. Я не люблю, ты же знаешь.

Да, этот красивый грудной голос, несомненно, принадлежал Джули. Зашелестел шелк, раздался тихий смех.

– Прекрати, Грей!

Жанна встала, не зная, как поступить.

А потом ее натренированное ухо различило тихий, почти неуловимый звук. И все сомнения рассеялись. Ей здесь не место. Жанна осторожно открыла вторую дверь ванной, ведущую в коридор.

Разыскав в гардеробе рядом с большим залом свою сумку, она через огромную дубовую дверь вышла из дома, а часом позже на первом утреннем поезде уже ехала в Лондон. Всю дорогу Жанну преследовал тихий, но такой опасный в своей слабости звук, значение которого было ясно даже ей, – звон падающих на пол булавок.

Бум. Бум. Бум. Со сжавшимся от страха сердцем Жанна быстро потушила свет. Наполовину очищенный апельсин откатился в сторону. Она скорчилась, стараясь стать как можно меньше и незаметнее. Комнату окутала вечерняя мгла, отливающая голубизной.

Бум. Бум. Бум. Опять. Кто-то настойчиво стучал в парадную дверь. Кто-то хотел войти. И зачем только она зажгла лампу? Но было темно, а ей не спалось. Ее преследовали видения, похожие на картинки из волшебного фонаря. Стоило закрыть глаза, и Жанна опять кружилась по мраморному полу большого зала, похожего на огромный глаз. Она чувствовала запах догорающих свечей, слышала музыку – одну и ту же мелодию, снова и снова. Тот вечер не забудется никогда, как ни старайся. Жанна знала, что сама во всем виновата, это чужой, чуждый ей мир. И она там лишняя.

Но сейчас… сейчас кто-то пытался ворваться в ее дом.

Нет, она не ошиблась. Чьи-то неуверенные шаги. Непрошеный гость уже спускался по лестнице, неумолимо приближаясь к подвалу.

Тук-тук-тук. Теперь стучат в дверь ее комнаты. Совсем близко. «Меня отыскали, – подумала Жанна. – Хотя прошло уже столько времени». Она медленно поднялась на ноги, ругая себя за беспечность. Надо было оставить мусор на пороге для маскировки. И не зажигать лампу. И… Но теперь уже поздно. Они здесь. Жанна обреченно обвела взглядом комнату. Черного входа нет, убежать невозможно. И ее любимые решетки на окнах превратили комнату в ловушку.

Мысленно прощаясь со своими мечтами, она отодвинула новенькие медные задвижки. Никакие запоры не помогут отгородиться от жизни. «Их будет двое, – подумала Жанна. – Наверное, в форме. С лицами, похожими на маски».

Дверь распахнулась. Пытаясь побороть невыносимую душевную муку, Жанна несколько секунд тупо всматривалась в темноту. А потом разглядела смутный абрис женской фигуры, едва освещенной единственным в этом переулке фонарем.

– Привет. – В переплетении теней и полос света прорисовались черты знакомого лица. Вот уж кого она не ожидала увидеть. – Может, пригласишь меня войти?

Вконец растерявшись, Жанна отступила назад. В комнату торжественно вплыла Джули.

– Господи, ну и темнотища… А что случилось со светом? Хорошо, что я его вообще заметила, а то вовек бы тебя не нашла.

– Подожди минутку. – Голос у Жанны стал скрипучим, как будто заржавел оттого, что им долго не пользовались. Со дня своего визита в Дин она ни с кем не разговаривала. Сколько же прошло времени? Две недели? Три? Бог его знает. Живя в подвале, легко сбиться со счета.