Валентина Кострова - Шерхан

Я копила деньги, чтобы купить квартиру. Конечно, могла попросить у папочки, но стоило только представить, с какой миной он будет мне высказывать, что думает о моей самостоятельности, о моей бестолковости, как минутный порыв сходит на нет. Лучше влезу в ипотеку, лучше буду брать больше заказов, чем выслушивать от Виктора Владимировича все, что он думает обо мне, о несовершенстве моей жизни.

Распечатываю фотографии комплекса среднего формата, записываю данные на диск, флэшку, еще создаю черновик с файлом на электронной почте. Беру телефон и собираюсь позвонить Ярославу, но волнуюсь, как девчонка, которая собирается позвонить понравившемуся парню и пригласить его прогуляться. Какие глупости лезут в мою голову.

Откладываю телефон в сторону, встаю из-за стола и потягиваюсь. Замираю возле окна. Вспоминаю его зеленые глаза. Наша первая встреча совсем нелогичная, совсем не располагающая на дальнейшее знакомство. Второй раз, увидев его, я должна была тут же развернуться и уехать, но только из меркантильных соображений пересилила себя и осталась. Он оказался не таким уж и плохим. Возможно, при первом знакомстве все было против нас: мое плохое настроение, рассеянное внимание, злость, его наглость, уверенность в своей безнаказанности. Бог любит троицу, и на юбилее милой женщины я вновь его увидела. К тому же, Ярослав оказался очень близким знакомым Веры Ивановны. На празднике он был совершенно другим человеком, словно того, с кем встречалась ранее, просто выдумала. И когда Ярослав меня увидел, узнал, а потом предложил поговорить наедине о личном, я сама от себя не ожидала, что соглашусь. Тем более буду с ним целоваться. Мысли о поцелуе заставляют меня смутиться, отвернуться от окна, будто кто-то мог увидеть мой румянец.

Телефон заставляет подпрыгнуть на месте, так как мелодия на звонке раздается слишком неожиданно. Подбегаю к столу и некоторое время недоуменно смотрю на дисплей. Номер не знаком, но почему-то, я почти не сомневаюсь в том, кого сейчас услышу на другом конце звонка.

— Алло!

— Валерия?

— Не Пушкин точно.

— Никогда не любил его, вы мне более приятны, чем размышления какого-то Сани о какой-то Татьяне.

— Вообще-то, о Тане размышлял Женя.

— Но писал о них Саня, еще, вроде, там была Оля, но не уверен, что она там была и не так уж важна. Еще кажется был Ленский… — в трубке возникла пауза, а я еле сдерживалась от того, чтобы не растянуть губы в широкую улыбку. Уж больно он юмористически вспоминал «Онегина» у Пушкина. — Ладно, я не помню его имени, о покойниках либо хорошо, либо ничего.

— Он разве умер? — улыбка ползет по губам, а сердце предательски дрожит и волнуется. Сажусь на стул, подогнув под себя одну ногу.

— Ну, почти два века назад, точно, умер.

— Мы о Ленском говорим?

— Я вообще-то о Пушкине! — и смеется, заразительно так, что мурашки бегут вдоль позвоночника, в груди какое-то тепло разливается. Отсмеявшись, он делает паузу.

— Не будем о нем, о них, я тут внезапно понял, что у меня бесстыдно пропадает свободное время, не знаю, как его толково с пользой израсходовать! Еду такой, в голове пустота, тараканы мои куда-то разбежались по углам и молчат, падлы! Но есть среди них один отважный. Вылез, усиками пошевелил и бормочет мне такой: «Братишка, там мелькала девушка симпатичная, а не пригласить ли тебе ее на прогулку!» Я на него выразительно смотрю, я и прогулка — вещи несовместимые, но черт, мне действительно захотелось, наверное в первые в жизни, прогуляться просто так в милой компании!

— Я так понимаю, что покупку «Машеньки» ты отложил до других времен, ибо сейчас от души благодарен отважному таракану, которые не сидел на своей полочке!

— Точно, детка! Ты прям читаешь мои мысли на расстоянии! Я знаю один обалденный ресторан с хорошей кухней, главное, что народу совсем мало. Туристы туда просто не доходят!

— Ты меня приглашаешь на свидание?

— У тебя способности читать мысли другого человека? Всегда нравились люди со скрытыми талантами! А учитывая, какие у тебя выразительные глаза, точно в роду были ведьмы! Я даже морально готов сегодня из твоих рук выпить какое-нибудь зелье, только, чур, козликом не делай, как и ослом, и петухом!

— То есть, животным ты не готов быть? — боже, я поддерживаю этот дурацкий разговор, который мне почему-то нравится своей простотой.

— Если только тигром, чтобы соответствовать своей фамилии!

— А ведешь себя, как наглый кот!

— Без наглости в этой жизни не пробиться, Валерия, обойдёмся без отчества! Так что ты решила по поводу прогулки и совместной трапезы в кафе? Обещаю руки держать при себе, если ты боишься быть соблазненной!

— Это будет деловая встреча, я отдам фотографии! Где мы встретимся?

— Оставь подарок папы в гараже и выгляни в окошко, детка! — заразительно рассмеялся и отключился, а я, как дурочка, вскочила на ноги и подбежала к окну. Со второго этажа мне прекрасно было видно, как к кованым воротам подъехал черный джип. Тот самый джип, под колеса которого я залетела.

Никогда в жизни я не собиралась так быстро. Никогда я не примеряла за минуту три наряда одновременно, соображая в чем будет уместно, а в чем нет идти мне к Ярославу. Хотелось выглядеть как девочка, но в тоже время, не хотела давать повода думать, что старалась ради него. А я старалась!

В итоге, выбрала платье в пол с открытыми плечами, подкрасила ресницы, блеск на губы, заплела волосы в обычную косу, перевязав ее ленточкой. Я готова. Схватив сумочку и конверт с фотографиями, бегом понеслась вниз, на выходе напугав Дину Петровну своим забегом на короткие дистанции. Взявшись за ручку двери, сделала глубокий вдох, потом выдох и не спеша вышла на улицу.

— Очаровательна! — Ярослав вышел из машины, как только я подошла к воротам. Сделала вид, что не заметила совпадение в цветовой гамме нашей одежды: на мне было платье светло-голубого цвета, на нем такого же оттенка рубашка и светлые брюки.

— Это для тебя! — с заднего ряда сиденья вытаскивает коробку с цветочной композицией. Судя по тому, как все было продумано, подобрано, цветы покупал не на скорую руку.

— Это мне? — делаю удивленный вид, он улыбается, его улыбка моментально превращает меня в подобие желе, я не таю, но уже не так тверда… Моргаю, приказываю себе собраться, не терять голову от этого красавчика, но моя внутренняя сущность подперла ручкой щечку и мечтательно уставилась на Ярослава.

— Валерия Викторовна, цветы может в дом отнести, не будете же вы с ними гулять? — Дина Петровна оказывается все это время стояла на улице.

— Да, конечно, — отдать коробку, отличный повод отвернуться и успокоиться, и перестать сходить с ума. Со мною никогда такого не было, чтобы я млела от какой-то симпатичной мордашки. Даже будучи подростком, когда мои подруги сходили с ума по ДиКаприо, по Рики Мартину, все эти визги-вопли прошли мимо меня. Я и в одноклассников не влюблялась. Встречалась в старших глазах с мальчиками, потому что все встречались, а дома сидеть было скучно. Ну чего таить, я и переспала с парнем, который просто нравился, но не более того. «Любовь зла, полюбишь и козла…» — именно эту пословицу я часто вспоминала, когда жила в столице. И любовь эта была со вкусом перца, жгла меня изнутри.

— Лера! — голос Ярослава бархатом окутал меня, повернулась к нему и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, но внимательно оглядел меня с ног до головы, поджал губы и прищурился недовольно.

— Первым делом самолеты, ну а девушки — потом! — протягиваю мужчине конверт, он берет его и не открывает, а обходит машину, распахивает для меня дверь своего автомобиля.

Иду, киваю в знак благодарности и сажусь, Ярослав неторопливо идет на свое место. Заводит автомобиль и в молчании трогает его с места. Я не задаю вопросов, куда мы едем, зачем мы едем, просто наслаждаюсь поездкой, тихой музыкой из магнитолы, вдыхая терпкий запах муската и кофе. Чисто мужской запах. И так ему подходит.

Украдкой его рассматриваю. Красивый, таких производят с большой любовью, наверное, его родители очень любили друг друга, раз произвели на свет такую красоту! Жаль, что умерли рано, раз он оказался в детдоме.

— Машина не папин подарок, эта мамина машина. А так как у папы свой автомобиль, сестра не получала прав, я иногда ею пользуюсь. После смерти мамы рука не поднимается ее продать, — в горле стоит ком, в глазах слезы, в носу защипало. Ярослав быстро на меня глянул из-под густых ресниц.

— Соболезную, — скупо, и правда, от души сказал. Наверное, именно в этом его не многословии я почувствовала, что и ему эта боль не чужда.

— Наверное, я никогда не смирюсь с ее уходом. Хотя, говорят время лечит.

— Нет, — горько усмехается. — Не лечит. Просто боль притупляется, но от смены погоды рана будет либо ныть, либо кровоточить, ты будешь либо скулить, либо выть в голос. Но никогда боль не исчезнет, она навсегда с тобою! — стиснул зубы, очень сильно сжал руль. — Я надеюсь, ты морскую кухню любишь? И у тебя нет аллергии? Хотя, думаю, тебе губки Памелы Андерсон подошли бы! — вновь сияет лучезарной улыбкой, заставляет улыбнуться в ответ. Забавный, многогранный, очень сложный.

— Нет, кухню люблю, аллергии нет!

— Отлично, потому что я хочу устроить сегодня праздник живота!!! — подмигивает, в то время как машина заезжает на автостоянку. У меня было предчувствие, что этот вечер станет началом новой страницы в моей жизни.

— И ты представляешь, он прыгнул в воду, за этой повязкой! — зеленые глаза Леры блестят, она эмоционально размахивает ножом, забыв о том, что намазывает на поджаренные тосты плавленый сыр. Я посмеиваюсь, периодически поглядывая на сковородку, где под крышкой подрастал пышный омлет. Готовить я не особо любил, но умел.

Как девушка оказалась у меня с утра дома? Хороший вопрос. Я сам не ожидал обнаружить ее на пороге своей квартиры. Но она пришла, сказав, что ей не хочется завтракать одной дома. Адрес знала, так как пару раз мы у меня смотрели фильм на большом экране телевизора. Как друзья. Хотя ни я, ни Лера друзьями не были. Между нами страсть, которую оба скрывали, делали вид, что напряжения, притяжения не чувствуем, что в груди сердце не учащается в биении. Все ровно. Внешне.