— Не кипятись! — стушевался мой приятель, слабо улыбаясь. Боится черт, понимает, что я на грани. — Я не говорил, что мы съезжаем с темы.

— Ладно, мне надо по делам, я на связи! — хлопаю Типа по спине, потом протягиваю руку для пожатий. Он жмет, удерживает и смотрит на меня напряженным взглядом.

— Только без глупостей, Шерхан! — оскалился, вмиг поняв, что он знает имя того, кто меня достает. Жгу его уничтожающим взглядом, давлю, как на мелкую букашку, Тим не выдерживает и отводит взгляд в сторону.

— Пока! — сцежу сквозь зубы, выдергивая руку. Резко отвернулся и направился к своему внедорожнику. Я могу у него спросить имя, но мне оно не нужно. Сам все знаю и понимаю, кто хочет, чтобы прогнулся и приполз к нему на коленях в поисках пощады.

Я до определенного момента закрывал глаза, делал вид, что неприятности устраивает кто угодно, но не собственный отец, который так умолял меня воссоединиться. Умом понимал, что дурак, что Хищник может играть любою роль, которая ему выгодна, но какая-та часть маленького Ярослава, который никогда не знал кто его родители, очень хотела верить своему «папочке», верить в его безгрешность. Этого маленького Ярослава я сейчас гнобил, избивал до полусмерти, крича на него, что он сентиментальный идиот, умственно отсталый, раз до сих пор верит, что черное может быть белым, что демон превращается навсегда в ангела.

Время ланча, о том, где проводит это время, уважаемый Федор Архипович, знали единицы, он старался не афишировать свои любимые места, но от меня все скрывать бессмысленно, я о нем знал то, что знает он сам. Например, фотография моей матери в верхнем ящике прикроватной тумбочки. Откуда знаю? Все тайное становится явным, когда нужно о своем враге знать все, вплоть до мыслей в голове. С последним у меня явно проблемы, я этого человека не понимал.

— Вам туда нельзя! — естественно меня пытается остановить охрана, но я иду напролом, пытаются схватить, но успеваю отскочить. На пути появляется Агат. Вот перед ним я замер.

Мы с ним одного роста, по комплектации он меня шире, как шкаф, вроде так таких типчиков называли в девяностые годы. Бритоголовый, с грубыми чертами лица, с глазами убийцы, где нет ни эмоций, никакого выражения. Даже отрицательные чувства полностью отсутствуют, тупое равнодушие на мир и всех, кто в нем живет. Отличный исполнитель, он точно не будет размышлять о муках совести, о родителях, о своей семье.

— Тебя не звали и не ждут! — Агат убийственно спокойно смотрит мне в глаза, даже не моргает. Он точно человек?

— А мне и не надо особое приглашение, я прихожу тогда, когда считаю нужным и когда захочется. Вот сейчас мне захотелось побеседовать с Федором Архиповичем на личные темы! Ты же в курсе, какие у нас могут быть личные темы? — язвлю, впервые лицо этого «шкафа» дрогнуло, тень в глазах мелькнула и пропала, не успел ее рассмотреть и тем более понять.

— Жди, — коротко бросает Агат и уходит. Я жду, потому что бежать следом — получить пулю в затылок, кожей чувствовал, как парни сзади приняли стойку и засунули руки под полы пиджаков. Ждать пришлось недолго, максимум минуты две.

— Он тебя ждет, — оповестил меня ввернувшийся доверительное лицо моего папаши. Прохожу мимо Агата, наши глаза скрещиваются, как шпаги, только лязг не слышен, но этого и не нужно было. Мы смотрим друг на друга максимум секунду, но этого хватило понять, что этот тип меня ненавидит больше, чем я ненавижу Хищника. Ненависть его как клубок змей извивалась, шипела, но пока не кидалась на меня в смертельном укусе. Но кто знает…

— Ярослав! — Федор Архипович встает из-за стола, радостно улыбается, вижу, как хотел раскинуть руки в стороны для объятий, но я демонстративно беру стул за спинку и отодвигаю его, потом сажусь. Обниматься-целоваться, делать вид, что для меня это просто радость оказаться в объятиях отца — не видел смысла так лицемерить. Я не хотел этого человека видеть возле себя, признавать наше родство тем более.

— Пообедаешь? — Хищник вопросительно смотрит на меня, отрицательно качаю головой. — Может чай? — пожимаю плечами. Федор Архипович подзывает официанта и заказывает мне чай.

Несколько минут мы смотрим друг на друга. Мое отношение к нему не изменилось, я по-прежнему его не считал родственником, хотел бы вообще отказаться от мысли, что он мой отец, но интуитивно чувствовал, что сдав тыщу анализов на ДНК ни один не окажется отрицательным. Хищник рассматривает мое лицо внимательно, не хватало лупы, чтобы вообще оказаться под пристальным изучением. Сомневается? Или ищет во мне совершенно другие черты?

— Ты на нее очень похож… — тихо говорит, не спуская с меня холодных серых глаз. — Очень, — усмехается, — Даже ненависть в глазах у вас одинаковая. Знаешь, наверное, правда, кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить.

— Я сюда пришел не прошлое твое вспоминать. Давай мы с тобой договоримся до чего-нибудь мирного! Мне по сути плевать на то, что ты меня пытаешься прогнуть, можешь гнуть сколько душе угодно, но не смей трогать моих близких! — беру ножик, что-то в привычку вошло брать столовые приборы и крутить их в руках. Как предупреждение?

Хищник откинулся на стуле, скрестил руки на груди. Тяжело вздохнул.

— Это не мой приказ сжечь твой ресторан.

— Да? — ехидно приподнимаю бровь. — С трудом верю, но поверю. Наверное, стоит мне оглянуться еще раз, чтобы найти того, кто еще под шумок пытается меня пригнуть к земле.

— У тебя так много врагов?

— Мой главный враг сидит передо мною, но по воле случая, он каким-то образом еще оказался моим родственничком. А родную кровь не трогают, даже очень авторитетные люди.

— Я твой отец! — вспылил Федор Архипович, растеряв свое спокойствие в одно мгновение. — И хочешь ты этого или нет, ты будешь рядом со мною!

— Каким образом? К ноге на цепь посадишь? Я тридцать семь лет не знал, кто мои родители, и столько же еще буду делать вид, что не знаю. Мне плевать на твои чувства, желания, мечты! Плевать! Ты меня не заставишь признать тебя своим отцом.

— Да? Что ж, возможно, твоя Лерочка окажется более покладистой и с радостью признает во мне дедушку своего ребенка! — хищно улыбается, Хищный знает, когда давить. Вот он недостаток иметь семью- одним словом и ты повержен, враг твой даже особого не прикладывает усилия для этого.

Бессмысленно сейчас кричать, чтобы не трогал. Глупо угрожать. Если мне в лицо бросили фразу, каким способом будут манипулировать, ничего не изменится от моих судорожных телодвижений. Даже если сейчас приду домой и соберу свои и Леркины вещи, брошу Карениных, уеду на край света, если этот край есть, Хищный не оставит меня в покое. Он из-под земли достанет, если ему это будет очень нужно.

Еще минуту мой мозг пытается найти лазейку в ловушке, куда я попал по своей воле, сменив статус «свободен» на «занят», обреченно вздохнул, признав, что все мои варианты не дадут гарантии безопасности Леры и ребенку. Проще согласиться на условия Федора Архиповича, чем рисковать любимыми ради свободы.

— Хорошо, я согласен, — с чем я согласился, не понял, но заранее дал согласие. Сжимаю зубы, когда вижу, как победно начинает улыбаться Федор Архипович. Господи, не о таком сюжете я мечтал, моя месть теперь пустой звук… Хотя… Губы сами растянулись в ответную улыбку, Хищник сразу же напрягся, вижу по глазам, что пытается понять, о чем я подумал. Но хрен ему.

— Я бы хотел, чтобы мы вместе поужинали, наша семья и Лерина семья, как никак у нас будет общий родственник: внук! — на слове «внук» я с хрустом сжал чашку с чаем, которую мне только что принесли. Сукин сын! Но улыбаюсь, даже посмеиваюсь.

— Мы не стали узнавать пол. Поэтому пусть будет сюрприз! Какая разница кто родится, главное, чтобы был здоровый ребенок. Если ты так хочешь…

— Папа, — встревает Федор Архипович своим словом, а я запнулся и смотрю на него, нахмурив брови. Этого слова никогда не было в моем лексиконе, если «мамой» я еще мысленно называл Полину в свое время, то «папой» было некого, поэтому я не сразу понял смысл сказанного Хищником.

— Я тебе позвоню, как только обговорю с Лерой данное предложение, — со звоном ставлю чашку, встаю, Федор Архипович тоже поднимается на ноги. Мне бы отвернуться и уйти, но я почему-то протягиваю ему руку. Жмем друг другу. Подобие мира, хотя на самом деле это далеко не мир, это только начало войны.

________

— Яр! — меня трогают за плечо, не понимающе открываю глаза, смотрю на будильник. Пять утра. Переворачиваюсь, вижу силуэт Леры на фоне окна.

— Ты че не спишь?

— У меня живот болит.

— Желудок что ли?

— Нет, низ живота тянет, неприятно и больно.

— Лер, я тебе сто раз говорил, прекрати таскать ты свой фотик, нет же, не слушаешь меня! — вскочил на ноги, в темноте нащупал свои спортивные штаны, натянул, после этого включил на комоде настольную лампу.

Лера сидит на кровати, обнимает свой живот и смотрит на меня жалостливым взглядом. Вздохнул. Срывать на ней свое раздражение из-за ее глупости ну совсем не по-мужски. Кажется, что с момента новости о беременности прошло всего-ничего, а Лера уже изменилась в фигуре, стала округлее, живот вырос, под ладонью теперь шевелился наш ребенок, настроение девушки скакало то вверх, то вниз. Если раньше дергался от каждого ее «хочу», то теперь предлагал подумать пять минут, решить, действительно она хочет консервированных персиков в три часа ночи. Ибо «хочу» менялось быстрее, чем я успевал вздохнуть и выдохнуть.

— Я переживаю, еще шевелиться перестал.

— Ребенок спит, как и родителям бы стоило, но ты ж вечно накручиваешь себя! — накручиваю я себя сейчас, поэтому сжал зубы, подождал пока спираль внутри меня сожмется, а потом медленно разожмется, чтобы не наорать. Сейчас многим доставалось, меня называли психом, советовали пропить успокоительно, а я просто зверел от ситуации, которая возникла между мною и Хищником. Он стал мне звонить, пока раз в неделю, приглашал поужинать, поболтать. Озвучивал свои бредовые мысли по поводу того, как славно мы все заживем, когда я, наконец-то, его приму и признаю. Славно, блядь его, его люди стали «подтапливать» Власова, а Федор Архипович смотрел мне в глаза и об этом не говорил, но я знал о его действиях против этого человека. Хотя он тоже знал, что я знаю. Тавтология какая-та.