– А какой вы были в детстве? – поспешил спросить Беннейт, желая скрыть острую реакцию на услышанное.

– Я?

– Да, вы. Не думаю, что вы родились любительницей фантазировать и сразу в этом сером платье.

– А кем? Эльфом или пикси?

– Не скрою, я считаю вас похожей на пикси.

– Правда? У шотландцев весьма своеобразное представление о том, каковы эльфы-пикси на самом деле. Я всегда считала, что они… вредные и привлекательные внешне.

– Мое представление полностью совпадает с английским. И вы удивительно точно выразились. И все же ответьте на мой вопрос.

Джоан заправила пряди за уши, отвернулась и посмотрела на море.

– Мое детство было счастливым. Абсолютно счастливым.

Беннейт молчал и через несколько мгновений услышал, как она с грустью вздохнула:

– Как давно это было. Я бы хотела сейчас вернуться в то время. И чтобы папа не умер и мы остались в Верхнем Данстейбле.

– Что это было за место?

– Небольшая деревня, намного меньше Лохмора, всего две дюжины домов. Мы жили одной семьей. Папа учительствовал, и в доме всегда было много детей. Мама заболела, когда я еще была маленькой. Полагаю, по этой причине у нее не было больше детей, а она их любила и была рада, когда приходили соседские ребятишки. Когда родители не могли найти свое чадо, приходили к викарию, зная, что найдут его в гостиной или на кухне. Мама и миссис Делл – наша кухарка – всегда по-дружески соревновались в мастерстве, они постоянно пробовали новые рецепты, их придумывали сами или приносила миссис Флитвик, жена бакалейщика.

– Ваша миссис Делл, видимо, была человеком терпимым, я бы никогда не посмел вторгнуться во владения миссис Мерри.

Джо рассмеялась тем переливчатым смехом, поразившим его даже больше картины из детства, нарисованной искусно и с такой любовью. Облик этой женщины с растрепанными ветром волосами завораживал.

– И я бы не посмела, даже если бы унаследовала мамино мастерство в выпечке.

– А вы не унаследовали?

– К сожалению, нет, даже в малой степени. Признаюсь, я искренне старалась, но была такой бестолковой ученицей, что меня отправляли помочь папе в классной комнате. Я каждый раз умудрялась оплошать – либо добавляла слишком много соли, либо путала розмарин с тимьяном. «Безнадежно», – всякий раз вздыхала мама. Причина в том, что я вечно витала в облаках и была невнимательна.

– Странно. Вы кажетесь всегда собранной и разумной.

– С возрастом я стала меньше фантазировать.

– И теперь совсем не позволяете себе мечтать?

– Беспокоитесь, что я могу задуматься и не уследить за Джейми?

– Нет. Хочется надеяться, что вы не забыли, как это делать. Было бы жаль.

Джоан собрала волосы, закрутила и закрепила в пучок на затылке. Он получился неровным, некоторые пряди у лица так и остались свободными. Губы сжались и теперь представляли довольно невыразительную линию, глаза же, напротив, увлажнились, и отнюдь не из-за соленого, колючего ветра. Беннейт не представлял, стоит ли извиниться за то, что напомнил о прошлом, по которому она скучала, или лучше прижать Джо к груди и постараться успокоить.

Внезапно она опять улыбнулась:

– Спасибо вам, что напомнили. Я не позволяю себе часто вспоминать о прошлом и о доме. Мне начинает казаться, что это происходило не со мной. А теперь расскажите, как выбраться из Седла Дьявола. Похоже, залезть сюда намного проще.

– Не надо выбираться, просто спрыгните.

Беннейт показал как и посмотрел на нее ободряюще, стоя на песке. Джо, похоже, его пример не вдохновил. Она смотрела на него с тревогой.

– Должен быть другой способ, проще. Отвернитесь, и я сползу по камню вниз.

– С чего бы мне отворачиваться?

– Потому что я, скорее всего, свалюсь вниз мешком, не хотелось, чтобы это кто-то видел.

– Было бы жестоко с моей стороны оставить вас одну со столь сложной задачей. Идите к тому камню и дайте мне руку.

– Зачем?

– Доверьтесь мне.

– Я считаю, ваша светлость, привычка никому не доверять значительно облегчает жизнь. Прошу вас, отвернитесь.

– Нет. Давайте руку.

– Начинаю понимать, каким вы были «довольно послушным» ребенком.

– И прекрасно. Давайте же.

Он вытянул руки и замер в ожидании.

– Знаете, Беннейт… Полагаю, мне все же понадобится помощь. Снизу кажется, что этот камень не так высоко.

Джо стояла, вытянув вперед ногу, будто собиралась проверить пальцем, теплая ли в море вода. Со своего места он мог разглядеть тонкую лодыжку и часть ноги в чулке, полускрытую непроницаемой тканью юбки.

– Беннейт?

Он заставил себя поднять глаза. Тело напряглось, и мыслить удавалось с трудом. Сообразив наконец, что Джоан ждет его помощи, он подошел ближе и вытянул руки. Она зажмурилась.

– Теперь прыгайте.

– Прыгать?

– Доверьтесь мне.

Она выдохнула и спрыгнула. Такая легкая, почти как Джейми, ему даже захотелось уложить ее, будто роняя, на песок, как он делал с сыном. Джо рассмеялась и пробормотала, что ведет себя как Джейми. Потом подняла на него веселые серые глаза, их взгляды встретились, добавляя очарования моменту.

– Чувствую себя птицей!

Беннейт подумал, что она действительно иногда похожа на взъерошенного воробья, но не сейчас. Стоящая перед ним Джо выглядела совершенно счастливой и довольной жизнью. Он теперь хорошо представлял, какой она была в детстве – веселой девочкой, с удовольствием помогавшей отцу, она быстро находила контакт с детьми, и они были так же привязаны к ней, как сейчас Джейми. И пожалуй, он сам…

Кончик локона прилип к ее нижней губе, маня… Беннейт даже ощутил вкус розы, словно коснулся ее волос, а затем гладкой кожи руки, когда она убирала их за ухо. В следующую секунду он потянулся к ее губам, сам не вполне понимая, что делает. Поцелуй казался ему естественным завершением их общего, благополучно окончившегося дела. Неизбежным, как прилив в определенное время дня. Беннейт прижимал ее к себе, когда она освободила руку из его ладони и принялась приглаживать волосы.

– Джейми будет рад, что вы вернулись сегодня. Вас ждали завтра. Между прочим, он хорошо себя вел, как и обещал вам перед отъездом.

Слишком серьезное заявление для романтического момента заставило Беннейта выплыть из забытья, а потом ощутить себя полным болваном, едва не совершившим ошибку. Он отпустил руку Джо и пошел рядом с ней вдоль берега.

– Джейми очень скучал по вам, – неожиданно произнесла она.

– И я по нему. – Беннейт откашлялся, чтобы не спросить, скучала ли она. Ведь он так много думал о ней.

В месте, где начиналась тропинка, он остановился и покосился на Джо. Она смотрела не на него, а прямо перед собой – это радовало.

– Идите вверх к Морским воротам, а я зайду в конюшни. Скажите Джейми, что мы пообедаем вместе, пусть они с Флопсом оставят мне еды побольше, я проголодался.

Глава 18

Джоан стояла в оцепенении и разглядывала полки в уборной комнате, примыкавшей к ее спальне.

– Бет…

– Да, миссис Лэнгдейл.

Плохо скрываемое волнение горничной многое ей объяснило, но она все же задала вопрос:

– Бет, где моя одежда?

– Миссис Мерри и Юэн отнесли второе ваше платье, то, что без пятен, вдове Макмануса. Сказали, что оно вам больше не понадобится, раз у вас есть новые. – Последние слова она произнесла с восхищением и отвела взгляд.

Новые. Это были не просто новые платья, а сказочно красивые платья. Ни одного серого пятна, даже нет лавандового, хотя присутствовал сиреневый, спрятанный в складках нежного кремово-желтого. На другой полке она увидела платье из ткани приглушенного оранжевого цвета с изысканной золотой нитью, которая поблескивала и завораживала. Рука сама собой потянулась к этому чуду, но Джо ее отдернула.

– Откуда это?

– Из Глазго, миссис Лэнгдейл. Некоторое время назад миссис Мерри передала Ангусу ваши мерки, а их светлость и Юэн привезли наряды. Есть еще бальное платье – оранжевое. Это цвет Лохмора. Его часто используют для приемов.

– Для приемов, – пролепетала Джо.

Все, что она могла сейчас сказать, больше бы походило на бессмыслицу. Ей известно, что в Лохморе пройдет торжество, но и в голову не приходило, что она может иметь к этому отношение.

– Конечно. Завтра же летнее солнцестояние. День примирения. В поместье в этот день всегда праздник. – Бет с тревогой посмотрела на Джоан, словно и представить не могла, что кто-то мог забыть об этом, когда весь замок несколько дней гудит как улей.

– Праздник.

Растерянный вид Джоан, по мнению Бет, был связан с неосведомленностью о местных традициях, и девушка пустилась в объяснения:

– Да, в этот день все забывают о вражде и разногласиях. Ну, старый герцог и Маккрифф всегда не ладили, не сказать больше, поэтому несколько лет бал не проводили. Потом леди Гленаррис настояла, чтобы традицию возобновили. Даже главный зал переделали в бальный. Миледи любила приемы и красивые наряды… В этом году все, конечно, будет иначе. Завтра начнут съезжаться гости издалека, потому в Лохмор вызвали дополнительных работников из Килмарчи и Кринана. Все радуются и предвкушают веселье. Вот и у вас теперь есть наряд.

Бет с благоговением взяла платье с полки и развернула. Джо едва не вскрикнула, разглядев не только великолепно переливающуюся ткань, но и роскошную вышивку на лифе и на рукавах.

– Видите, какое яркое? – с придыханием произнесла Бет.

Джоан наконец решилась прикоснуться к ткани. Она была мягкой и легкой, словно пух. Она с сожалением убрала руку. Нет, она не сможет его принять. Ангус, конечно, рассказывал ей о бале, но из его слов она не поняла, что тоже должна присутствовать. Прежде всего это невозможно из-за отсутствия подобающего наряда. Теперь он у нее есть. И все же она не может пойти.

– Сейчас я помогу вам выбраться из мокрого платья, миссис Лэнгдейл. Потом примите ванну, и думаю, надо надеть платье из муслина. Оно очень пойдет к вашим глазам и волосам. Я знаю, вы сами делаете прическу, но, если позволите, я уложу вам волосы по-другому. Я умею, не сомневайтесь. Раньше всегда укладывала волосы миледи, а они были такие же длинные, как ваши, хотя и не такие густые.