Рука на ее бедре напряглась. Почувствовав, Джо принялась думать, что сказать, чтобы вывести Беннейта из неприятного состояния, но он заговорил первым:

– А как было у вас с Альфредом? Или он скончался слишком скоро после свадьбы и разочарование еще не наступило?

Джоан смотрела ему в глаза и думала, что ответить. Она всегда говорила правду, однако сейчас из-за их новых отношений подумывала о том, чтобы солгать.

– Не было никакого разочарования, потому что я никогда не была очарована мужем. Ты можешь считать меня ужасной женщиной, но я вышла замуж не потому, что любила Альфреда, а потому, что он любил меня. У нас все было иначе, я научилась относиться к нему с вниманием, ведь он ценил во мне то, чего не замечали другие. Когда он умер, я испытывала вину за то, что никогда не любила его, как он того заслуживал. Даже меньше, чем могла бы.

В возникшей тишине слышался лишь треск поленьев в камине и дробь дождя за окном. Беннейт продолжал гладить ее бедро, но мысленно был где-то далеко.

Джоан воспользовалась молчанием, чтобы взять себя в руки, настало время возвращаться в реальность из мира, существовавшего только для них двоих. Стоило пошевелиться, Беннейт повалил ее на спину, навис над ней и расположил колено так, чтобы она не могла сжать ноги.

– Нет, я тебя не отпущу, мы еще не закончили.

Переход от задумчивости к пылкой страсти был таким неожиданным, что Джо едва не задохнулась от напора. Она провела ладонью по колючей щеке, радуясь, что сейчас этот мужчина принадлежит ей. Как ни удивительно, но он желает любить ее, она знала это совершенно точно и считала прекрасным.

– И чем же мы займемся? – кокетливо промурлыкала она.

– Ты ничего не будешь делать, ты заслужила отдых. Я все сделаю сам.

– Но мне нравится прикасаться к тебе.

– Это потом. Я хочу многое успеть до наступления рассвета, а твои руки мне мешают. Так что вытяни их вдоль тела, маленькая пикси, закрой глаза и наслаждайся…

Глава 29

Проснувшись, Беннейт прежде всего почувствовал, как все вокруг мягко и приятно. Мягкая кровать и одеяло. Он не хотел, чтобы Джо уходила, и с удовольствием ощутил бы и ее мягкость. До следующей ночи он не выдержит. Хотелось признаться, как хорошо ему с ней, не просто хорошо – чудесно. На душе было так легко, что казалось, он может не только войти в крипту, но и провести там ночь в полном одиночестве… Пожалуй, он немного лукавит с самим собой, он не настолько изменился, но очень близок к этому. Джо права, надо отпустить своих призраков. Беннейт усмехнулся. Получается, последнее время так или иначе его жизнь связана с тем, что сказала Джо, что сделала Джо, что захотела. Удивительно, но ему это нравится. В отличие от Беллы, Джо своими словами и поступками пробуждала в нем лучшее.

Он резко открыл глаза и уставился на балдахин. Так вот что такое любовь?

Осознание не стало внезапным, день за днем истина открывалась ему постепенно, виделась в каждом слове и жесте Джо, потом кусочки мозаики сложились, и он все понял. Она открыла им с Джейми свой маленький мир, который он не сразу смог оценить, много позже с трудом разглядел за убогим фасадом бесценные сокровища.

«Я люблю Джо».

Слова не передавали то, что он испытывал. Пик горы, видимый над горизонтом, не передает ее полный размер.

«А она меня любит?»

Беннейт сел в кровати и свесил ноги. Внезапно страхи прошедшей недели вернулись и стали холодить кожу. Вопрос, пожалуй, самый сложный из тех, что возникали в голове в последнее время. Сможет ли он отказаться от Джо, если она испытывает те же чувства? А если для нее это лишь плотская любовь? Или желание подарить покой встревоженной душе? Как ему тогда поступить?

С ним происходит что-то новое и необъяснимое, раз он уверен, что ни в одном из этих случаев не сможет разорвать отношения с Джо. Женщина, которую знал всего месяц, заняла в его сердце место рядом с Джейми.

Было ли нечто подобное с Беллой? Даже на пике влюбленности он не ощущал, что она ему жизненно необходима. Таким же был отец, насколько он помнил те дни, когда скончалась мама. Брак с Беллой стал похожим на союз родителей – сексуальное влечение, смешанное с антагонизмом. И он вел себя с ней так же, как с родителями, – отстраненно. С Джо ему хотелось быть рядом всегда, даже уставшим и в плохом настроении.

С Джейми немного иначе, он его отец и обязан привить навыки, научить всему необходимому до того дня, когда сын вступит в самостоятельную жизнь. А Джо всегда может быть с ним. Ему стало страшно, стоило представить, что вся его жизнь пройдет без нее. Он обязан что-то предпринять.

Поступки не должны заставить Джейми расплачиваться за эгоизм отца. Если бы не сын, он отказался бы от планов, хоть и не без боли, ведь о Лохморе он тоже обязан заботиться. Он пошел бы на это, с готовностью заплатил цену, пусть и очень высокую.

Можно ли обрекать Джейми на это? Отказавшись от брака с Тессой Маккрифф, он усложнит жизнь сыну, а это невозможно. Немыслимо.


– Миссис Мерри говорит, что, если солнце и дальше станет так палить, надо будет перестирать все белье, позвать для этого девушек из деревни, хоть они и одна глупее другой, все время смотрят овечьими глазами на Ангуса с Юэном, а те и так не очень усердно трудятся. – Бет болтала не переставая, расправляя юбки муслинового платья цвета молодой весенней травы.

Джо пыталась сделать сочувствующее лицо, когда горничная помогала ей одеться, но у нее так ничего и не получилось. Сложно притворяться грустной в такой великолепный день, когда душа поет от радости. Впрочем, это ненадолго, вскоре она уедет, и настроение изменится. Думать об этом было так больно, что казалось, вот-вот остановится сердце.

В комнату ворвался Джейми и сообщил, что обедать они будут все вместе в Маленьком доме. Джо попросила Бет поторопиться, она желала не терять ни минуты и проводить как можно больше времени с Беннейтом.


Сердце сжалось, когда Джо вспомнила, в каком была состоянии при последнем визите в Маленький дом.

В карете они с Беннейтом сидели рядом, и время от времени их ноги соприкасались. Джейми был в отличном настроении, вертел головой и смотрел на них с улыбкой, как на детей, одобряя их примерное поведение.

Ангус и Юэн приготовили легкие блюда и накрыли стол на террасе, дав возможность во время обеда любоваться садом.

К легкости добавилась печаль, лишь когда они остались вдвоем в беседке. Беннейт пребывал в задумчивости, перебирал пальцами листья ветвей, и Джо решила, что разумнее всего начать разговор именно сейчас.

– Я много думала, – произнесла она.

– О чем? – Он повернулся к ней, и лицо его стало жестким.

– Я уже говорила тебе, что не испытываю желания возвращаться в Аксмор. Даже приняла решение отправиться в Лондон, но на днях в деревне разговорилась с миссис Макманус, она жаловалась, что работы в школе прибавляется. Деревня Лохмор не стала больше, возможно, даже меньше, но детей много, как никогда. Миссис Макманус намеревалась поговорить с мистером Маккрири и просить найти ей помощницу помоложе. И я… подумала, что могла бы…

– Ты хочешь стать учительницей в школе? В Лохморе?

– Наверное, это глупая идея. Прости. Я бы скомпрометировала тебя, конечно, не очень уместно, учитывая, кем была Белла… – Она отвернулась и принялась теребить свисающую вдоль решетчатой стены ветвь. – Что это за растение?

– Глициния. Одно из самых красивых в саду. Но прекрасно оно лишь в период цветения.

Распустившихся цветов было мало, но кое-где уже появились гроздья бледно-лавандового цвета.

– Скоро она вся станет такой, – отметил Беннейт, перехватив ее взгляд. – Тогда ты поймешь, почему мама тратила на нее столько сил.


Беннейт не мог оторвать глаз от тонких пальцев Джо, касавшихся распустившихся цветков. Те трепетали, волнуемые легким ветерком, и пальцы вздрагивали, поддерживая ритм. В какой-то момент Беннейту стало жарко от нестерпимого желания обнять Джо. Оно было столь сильным, что довело до головокружения. Воображение нарисовало ее образ – обнаженная, чуть прикрытая лишь свисающими гроздями глицинии. Нет, этому никогда не бывать. От этой мысли стало до боли печально.

– Они прекрасны, – прошептала Джо. Ее дыхание подгоняло волны страсти.

Он положил руки ей на плечи и развернул к себе. Ясные глаза, легкая улыбка на губах, видя которую он терял разум.

– Там росли розы. К сожалению, я не смог их уберечь. Сейчас бы они уже распустились. Ты хорошо бы смотрелась на фоне роз. Я нашел бы ту, которая передавала твой аромат, и приходил к ней после твоего отъезда.

Слова отдались болью в сердце. Беннейт поморщился, прижал ладонь Джо к щеке и провел пальцем по ее подбородку, шее, плечу, будто делал набросок, стараясь запечатлеть образ. Губы разомкнулись, дыхание стало прерывистым, словно она дышала в такт ветру.

Он позволил себе недопустимое, нельзя прикасаться к ней, когда их в любой момент может кто-то увидеть.

Не сдержавшись, он все же погладил прядь ее волос, без привычного пучка они стали доступнее и притягивали шелковистым блеском.

– Я хочу заняться с тобой любовью при свете дня, когда солнце золотит кожу. Хочу ощутить его вкус на твоем теле, разглядеть каждый лучик, уловить переливы, почувствовать новый запах. Хочу отчетливо видеть, как розовеют твои щеки, когда я вхожу в тебя. Хочу любить тебя здесь, в этом саду, чтобы он наполнился тобой, чтобы образ сохранился в каждом уголке. Тогда ты навсегда останешься здесь.

Глаза ее стали влажными. Беннейт понимал, что зашел слишком далеко, но остановиться уже не мог. Если бы все Лохморы и Маккриффы окружили их и стали взывать к разуму, они ничего бы не изменили. Он не мог и не желал сдерживаться. Последние мгновения должны принадлежать ему. Джо исчезнет из его жизни, а воспоминания останутся с ним. Джо в его саду. Он больше никогда и никого не приведет сюда. Только здесь и с ней он мог быть самим собой. Как и сад, его Джо – уникальная, милая, умная и потрясающая. Его Джо.