Бетани Лопез - Щепотка соли

Но когда я посмотрела на его профиль, моя рука грелась в его руке, я стала надеяться, что ошибаюсь. Я так хотела, чтобы он был настоящим.

— И для тебя, — добавил Джексон, вытаскивая меня из моих мыслей. — Это должно быть благодарная работа, когда ты ведешь свой бизнес. При этом семейный бизнес.

Я кивнула, посмотрела на землю, и грустно сказала:

— После того как наша мать умерла, мы решили сделать то, что она хотела для нас, и следовать за нашей мечтой. Конечно, это было рискованно, но мы усвоили, что нужно идти по тому пути, по которому хочешь, пока не стало слишком поздно.

— Эй, — сказал Джексон, останавливаясь на тротуаре. Он взял меня за подбородок и приподнял его, чтобы заглянуть в глаза, и тогда я заметила, что он больше не носит обручальное кольцо.

Мое сердце подпрыгнуло.

— Я сожалею о твоей маме, — сказал он тихо, когда наши глаза встретились.

— Спасибо.

— Это требует много храбрости и силы делать то, что ты любишь. Я знаю, ваша мама гордилась бы тобой и твоими сестрами.

От его слов все мои заботы и сомнения улетучились в одно мгновение и я поняла, что хочу знать как у нас с ним все сложится. Я хотела, чтобы это кофейное свидание стало нашим началом.

— Я очень ценю, это, — едва улыбнувшись сказала я и потянула его за руку, чтобы мы снова пошли дальше. Через пол квартала вниз, мы подошли к навесу над кофейным домом Рустерс и я поблагодарила Джексона, когда он открыл для меня дверь, чтобы зайти внутрь.

Запах кофе, пирожных и корицы сбил меня с ног, и я со вздохом повернулась к Джексону:

— Люблю это место.

— Я никогда здесь не был, — признался он, — но пахнет тут отлично.

Здесь не только отлично пахло, но было декорировано в деревенском и фермерском стиле. Много старинной древесины, оловянных светильников и повсюду фигурки петушков.

Мы подошли к стойке, где заказали черный кофе и круассан для Джексона, а я заказала соленый карамельный латте и клюквенную лепешку. Как только нам отдали наш заказ, мы сели за белый металлический столик-бистро в дальнем углу.

— Соленая карамель, да? — Спросил Джексон после того, как вытащил стул для меня, а затем взял свой. — Я слышал, что это нынешнее повальное увлечение.

— Ты никогда не пробовал соленой карамели? — спросила я, слегка уронив челюсть. — Конфеты, кексы, мороженое, латте, ничего?

— Джексон хихикнул от моей драматической реакции и покачал головой.

— Нет, такое сочетание никогда не привлекало меня. Я имею в виду, соль сверху карамели, это как-то не правильно.

— Иногда щепотка соли — это все, что тебе нужно, чтобы превратить что-то пресное в абсолютно восхитительное, — ответила я, протягивая ему мой латте. — Ты должен это попробовать.

Джексон принял вызов, взял горячую чашку и поднес ее к губам. Я была загипнотизирована видом его губ на краю моей чашки, а потом рассмеялась, когда он отстранился, чтобы показать усы из взбитых сливок.

Он высунул язык и облизал губы, его глаза потемнели, когда он заметил, что я наблюдаю за ним, и у меня дыхание замерло в горле.

— Восхитительно, — сказал Джексон хриплым голосом, и я была полностью с ним согласна.

Я почти допил мой кофе и все шло замечательно, когда Милли дотянулась и провела пальцем там где обычно было мое обручальное кольцо.

— Я заметила, что ты снял его, — начала она, и я понял, что она хочет меня о чем-то спросить.

Я на мгновение закрыл глаза, наслаждаясь легкой лаской ее пальца, затем открыл их и невесело усмехнулся.

— Я всю жизнь знал Джулию, наши родители были друзьями, и мы вместе ходили в одну и ту же школу, — сказал я, поднося руку к себе и держа ее перед глазами. — Мы начали встречаться еще в средней школе, для наших семей это стало настоящим счастьем, и мы просто свыклись с этим.

Это никогда не было любовью с первого взгляда или союзом страсти. Я сделал паузу, осознав, что мой внутренний литературный ботаник вышел наружу, затем я усмехнулся и продолжил: — Конечно, у нас потели ладони и мы тайком целовались, как это обычно бывает в любых подростковых отношениях, но вскоре мы просто вступили во взрослые отношения. Мы вместе учились в колледже, потом Джулия забеременела, и мы вернулись домой, чтобы пожениться.

— Что ж, у тебя есть замечательная дочь, — сказала Милли, сострадательно сжав мою руку.

— Да, Кей — лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Я понял, что мы оба выпили и съели все наши напитки и закуски, но еще не были готовы уйти, поэтому я спросил: — Хочешь что-нибудь еще? Воды?

— Да, это было бы здорово, — ласково ответила Милли, и я почувствовал облегчение от того, что она тоже еще не готова уходить.

Я извинился, чтобы пойти к прилавку и купить две бутылки воды у баристы. Ожидая заказ, я оглянулся на Милли. Она сидела за нашим столиком, рассматривая кофейню с улыбкой на губах. Я не обратил внимания на обстановку, но проследив за ее взглядом, заметил что все декорировано петушками.

Это немного напомнило мне дом моей бабушки и дедушки.

Надо не забыть, пришло время навестить их, мы с Кайлой не были у бабушки несколько месяцев.

Как только я сделал мысленную заметку, и занес ее в календарь в моем сознании, я схватил воду и вернулся к Милли.

— На чем мы остановились? — спросил я, поставил воду на стол и сел.

— Вы вернулись домой, чтобы родилась Кайла, — напомнила она, затем открыла воду и поблагодарила.

— Пожалуйста, — ответил я, затем снова начал вспоминать наше время с Джулией. — Она бросила школу, и мы поженились, а я перевелся сюда и начал ходить на курсы. Мы снимали паршивый дом с двумя спальнями, но были счастливы, с радостью ожидая ребенка.

— Спустя несколько лет после того, как я начал преподавать, мы накопили достаточно денег, чтобы внести первоначальный взнос за дом, в котором я сейчас живу. Наш брак был партнерством. Мы не ругались и не испытывали какого-то глубокого разочарования из-за того что она забеременела до замужества. Мы были самой обычной семьей. Когда она сказала, что уходит, я был ошарашен. На все сто процентов.

— У меня нет слов, когда я мысленно возвращаюсь обратно в тот день, когда Джули сказала что она уходит, и я клянусь, я думал, она пошутила. Мне никогда не приходило в голову, что мы не будем жить вместе до конца наших дней.

— Она сказала что ей нужно жить своей собственной жизнью. Что она отказалась от всего чтобы быть матерью и женой, и она хочет узнать, что есть еще в жизни кроме этого. Я сказал ей, что она сумасшедшая, что она пожалеет, и спросил, как она может так поступить с Кайлой …

— Что она сказала? — тихо спросила Милли, снова положив руку на мою.

Я взглянул на Милли, на мгновение пойманный зелеными и золотыми крапинками в ее глазах.

— Она сказала, что ей жаль, но что Кайла поймет когда вырастет, а затем ушла. — Я вздохнул, а затем сделал глоток воды.

— Я не слышал о ней с тех пор.

— Как насчет ваших родителей или ее родителей? Вы все еще общаетесь?

— Да, мои родители все еще живут рядом с ее родителями, и Кайла проводит время в обоих домах. Она единственная внучка для обоих семей, поэтому они до смерти балуют ее. Мы ездим к родителям каждое воскресенье на обед, поэтому она видит их хотя бы раз в неделю, а иногда и чаще.

— Замечательно, что она близка со своими бабушками и дедушками, и я уверена, что это вам очень помогает, то что они все так близко.

Я кивнул, думая о прошлом воскресенье, когда мы все вместе отпраздновали день рождения Кайлы. Она провела вечеринку со своими друзьями, а потом еще с семьей. Она была на седьмом небе от счастья, и хотя я иногда беспокоился о том, что мы все слишком ее баловали, мы только пытались компенсировать уход ее матери, и я не мог сожалеть о том, чтобы порадовать мою маленькую девочку.

— Я не знаю, что бы я делал без них, — признался я. — Всякий раз, когда у меня что-то происходит в школе, они помогают мне, присматривают за ней, и в любое время, когда она хочет пройтись по магазинам или сделать маникюр, моя мама и мама Джулии всегда рады принять ее.

— А слышали они что-нибудь о Джулии? — мягко спросила Милли. — Ее родители?

Качая головой, я ответил:

— Нет, по крайней мере, они никогда не говорили мне, хотя я не спрашивал уже несколько месяцев. Они чувствовали себя такими же отверженными, как и мы, и я знаю, что они задавались вопросом, что они сделали не так. Они всегда были очень близки, особенно Джулия и ее отец, и он был так же ошарашен, как и я, когда она ушла.

— Это ужасно, мне очень жаль вас всех, — сказала Милли, затем подняла глаза на меня сквозь ресницы. — Они также присматривают за Кайлой, когда ты отправляешься на свидания?

Я улыбнулся от ее вопроса, зная, что она пытается выяснить, встречался ли я с кем-либо с тех пор, как ушла Джулия. Мне понравилось, то что она хотела это знать. Я надеялся, что это означало, что она хочет видеться со мной и дальше, потому что я, уж точно этого хотел.

— Я не знаю, — признался я. — Я не встречался ни с кем после Джулии.

— В самом деле?

— В самом деле, — ответил я, затем повернул ее руку и приложил ладонь к губам. Я поцеловал ее лишь один раз, мягко коснулся губами, а затем положил руку на стол. — Но я надеюсь, что это изменится. Может быть, они смогут присмотреть за ней в пятницу вечером, пока мы пойдем в Говядина Прайм?

Радостная улыбка расцвела на лице Милли, и она слегка кивнула.

— Я хотела бы. Позволь мне проверить наш график и посмотреть, что я могу сделать.