— Увози ее, иначе я за себя не отвечаю.

— Ну, все-таки, Ген? Витька тебе не сказал… — принялась канючить Лина.

— Сказал, — важно надул щеки Кульбит.

— А ты мне скажи, — продолжала она. — Я у Бессараба столько лет проработала, и только недавно узнала, что они с Лилечком знакомы.

— Более того, твой бывший шеф по молодости подкатывался к Золотой королеве, типа ухаживать пытался, — подначил ее Кульбит.

— Вранье, я бы знала, — замотала головой Лина.

— Тебе тогда было лет десять, ты могла и не знать.

— Когда мне исполнилось десять лет, они с Ишкой уже поженились, и никакого Бессараба рядом не стояло, — усмехнулась она. — Витька тебе лапши на уши навесил. Вилочку дать, снимешь?

— Сниму, — заржал Гена и попытался схватить ее. — С тебя что-нибудь…

— Ну, подожди, ответь честно… — увернулась она.

— Я тебе все рассказал. Бессараб в студенческие годы любил твою сестру, только ваш замечательный Цагерт его как-то из игры вывел и сам женился на ней. И сейчас, когда Иштван умер, Иван опять надежды не теряет. А чтобы Лиля растаяла окончательно, помогает Вите найти убийцу Цагерта.

— Странно, что Бессараб вообще может кого-то любить… Тем более столько лет. Он козел, каких поискать. И баб у него до фига. Нечего мне тут о его вечной любви рассказывать… А вообще, Гена, плохо будет, если он своего добьется и Лиля за него замуж пойдет.

— Почему? — изумился он.

— Он ужасный человек, — серьезно ответила Лина. — Очень. И я это точно знаю. Испортит ей жизнь. А ей сейчас нужно замуж выходить, чтобы наверняка. Ей же уже тридцать пять. Последний шанс. И жить с таким придурком, как Бессараб, она не сможет. Он Иштвану и в подметки не годится.

— Ну, началось. Слова списала у мамаши? — фыркнул Гена.

— Их даже сравнивать нельзя, понимаешь? Иштван добрый был, заботливый, умница великая, а этот — дебил с расшатанной психикой. Он, знаешь, сколько воевал? Семь лет. Его ж нелегкая по всем горячим точкам носила. Он же людей убивал, наемник хренов…

— А ты откуда знаешь? — насторожился Лурдин. — Он что, всем об этом рассказывает?

— Ничего он никому не рассказывает, но завод каждый год сведения о всех военнообязанных в военкомат подает. А я отделу кадров помогала их составлять. Его военный билет видела.

— Ага, а там написано: убил сто восемнадцать человек. Или звездочки по борту? — сострил Гена.

— Какие звездочки? — возмутилась Лина. — В билете написано, где именно воевал, а какая военная профессия — нет, сведения секретные. Я потом в военкомат пошла по месту прописки, штампик ставить. А там тетка прикольная попалась, она-то мне и сказала, что он — снайпер. А как ты думаешь, снайпер — это такая мирная профессия, он никого не убивает, да?

— Ладно, ну их, Ангел Лина. Золотая королева у нас — баба умная. Сама разберется, — попытался перевести разговор Гена.

— Да, Геночка, она-то у нас умная. А ты вот у меня дурачок совсем.

— С чего это вдруг? — насупился Кульбит.

— А с того, что лично нам с тобой совсем не выгоден этот брак.

— То есть?

— Если Лилька выйдет замуж за Бессараба или кого другого, то захочет вывести деньги из Витькиного бизнеса. А кто у нас самый главный Пахомовский зам? Ты, Геночка, — Лина ущипнула его за нос и принялась щекотать.

Имелась еще одна препятствующая этому браку причина, но Лина не сочла нужным обсуждать ее с любовником.

Он поднял ее на руки, перекинул через плечо вниз головой и, невзирая на протесты, потащил в спальню, думая по пути, что, возможно, Лина права, и следует присмотреться к этой ситуации. Внимательно присмотреться. Ай да Ангел Лина. Ай, молодец.

ГЛАВА 22

Через неделю пришли результаты экспертизы. Там, в деревеньке под Пермью, ушлый Жаб уговорил мать Костюка сделать тест ДНК. Он наговорил ей с три короба про специальную программу правительства, направленную на оздоровление пенсионеров Севера. Правда, при этом пришлось взять пробы у всех жителей этой деревни и еще трех близлежащих. Но игра стоила свеч. Кроме того, аналогичный анализ взяли и у Валентины Андреевны Нестеровой в местной поликлинике, куда она была вызвана по причине подозрения на онкологию. Перетрусившая тетка, даже не прочитав выписанное направление, побежала в лабораторию в тот же день. Назавтра перед ней, конечно, извинились, сказав, что перепутали ее анализ с анализом какого-то мужчины с запущенным туберкулезом легких. Мать Бумеранга повозмущалась для приличия и даже нажаловалась заведующей. Докторица, ошибочно вызвавшая Нестерову В.А., получила нагоняй от начальства и тысячу долларов от Вити Пахомова.


Иван стоял на балконе четвертого этажа и, лениво потягивая кофе, нехотя разглядывал чужой двор. Здесь когда-то детьми играли Лиля и Цагерт с Пахомовым. А еще Сергей Корабельников, Нина Сердюкова… Что ж на доме табличку мемориальную не приколотили? "Здесь жил великий Цагерт". Вон его балкон виднеется сбоку. Может, стоял там с друзьями и обтяпывал свои делишки.

Иван поморщился, хлебнул остывший кофе и посмотрел на Банзая, растянувшегося по всему балкону. Умный пес приподнял голову с Ивановой ноги, словно говоря: "Отстань, дай поспать"

— Спи пока, — разрешил Бессараб, усмехаясь про себя. — Скоро службу нести.

Неделю назад, сразу после Витькиного ухода, Иван вышел в приемную и пригласил в кабинет Самойлову.

— Я не знал, что вы с Лилей сестры, — пробурчал он, отодвигая для Ангелины стул.

— Да ладно, — небрежно отмахнулась секретарша. — Бросьте, лишнее.

Иван посмотрел на нее внимательно. Что из себя воображает эта девица?

— Это вы забрали фотографию со стола? — осведомился он вкрадчиво.

— Естественно, — изумилась Лина, как будто он спросил какую-то глупость. — Увидела фотку, позвонила сестре. Лиля попросила убрать. Я так и сделала. Она же вам эту фотографию не дарила, правда?

— Правда, — мрачно подтвердил Бессараб и, собравшись духом, добавил: — Пахомов просил помочь. Я согласился.

— И что? — вскинулась Самойлова.

— Буду охранять вашу Раису из Вальпараисо.

— Ее еще так никто не называл, — усмехнулась Лина и насторожилась: — А почему именно вы?

— Больше некому, — устало вздохнул Иван. — Узнайте у матери, когда я могу к ней подъехать? В ее подъезде сдается квартира?

— В мамином тамбуре пустая хата стоит. Хозяева полгода живут в Италии, а полгода здесь. Ключи оставляют у мамы.

Бессараб довольно кивнул. Первое везение.

— Назначьте мне встречу с Раисой Петровной, — попросил Иван. — Лучше прямо у нее дома, чтобы не вызывать подозрений. Соседям пусть она расскажет, что будет жить квартирант.

— Можно сейчас съездить, — печально предложила Самойлова. Ивану показалось, но на сей раз в глазах секретарши плескалось сомнение, а мнимая пустота растворилась сама собой.

— Нет, — мотнул головой Иван. — Слишком опасно. Я сам. И Банзая с собой возьму.

В тот же день Бессараб приехал к Раисе Петровне. Та встретила его очень настороженно.

— Я вообще не понимаю, к чему весь этот цирк, — пробурчала она недовольно. — Но если Пахомову что-то в голову взбрело, то легче сделать… С детства такой упрямый. И дочки мои просят. Ладно, охраняйте, — разрешила она, провожая Ивана в комнату.

— Меня зовут… — собрался было представиться Бессараб, но Раиса махнула рукой.

— Я знаю, кто вы. Иван, — процедила она сквозь зубы.

Бессараб не стал удивляться. Конечно, все-таки дочкин шеф.

— Вы — тот самый Лилин несостоявшийся жених. Дитя заделал и сбежал, — хрипло вынесла обвинение Лилькина мать. — Я помню вас. Лиля нас знакомила. Вы с ней вместе первого сентября на городскую линейку приходили. А потом она быстро за Иштвана замуж вышла.

— Вы знали?

— Молодой человек, я этих детей учила несколько лет. И прекрасно видела, когда Цагерт врет. Так вот, когда они с Лилей сообщили нам о ребенке, Иштван врал. А Лиля моя в субботу днем поехала знакомиться с вашей матерью, а вернулась воскресным вечером невестой нашего соседа. Я что, по-вашему, дура?

— А она как вам все объяснила?

— Я не стала ее тревожить. Лишнее.

Иван, чтобы скрыть неловкость, перевел взгляд в сторону. На длинном узком комоде, стоявшем вдоль стены, разместилось множество фотографий. Лина с распущенными черными волосами, похожая на сказочную Ундину, снимки Светы и Мишутки, два портрета в траурных рамках. Иштван Цагерт, смотревший на него с укором и презрением, и сердитый щекастый дядька, похожий на цыгана, Лилин отец. А дальше, чуть в стороне, стоял свадебный снимок пятнадцатилетней давности. Счастливые молодожены. Иван выхватил взглядом выражение лица невесты, во все глаза глядевшей на жениха. Влюбленную женщину ни с кем не спутаешь. Воспоминания Ивана о той поре носили обрывочный характер. Что-то само стерлось из памяти, что-то он сам безжалостно выкорчевал. Но одно он помнил точно, никогда Лиля не смотрела на него так. Влюбленным взглядом, в котором хочется раствориться.

Раиса Петровна внимательно посмотрела на суровое лицо Ивана, потом перевела взгляд на снимок своих дорогих детей и, тяжело вздохнув, предложила:

— Пойдемте чай пить, Иван Григорьевич. Я шарлотку с утра испекла.

Уже тем же вечером Иван заселился в соседнюю квартиру. И по утрам, надо же какое совпадение, одновременно с соседкой выходил на улицу. Она шла на работу в школу, а Бессараб выгуливал Банзая поблизости. Потом возвращался обратно в чужую квартиру, его временное пристанище, и через пять-шесть часов снова устраивал собачий променад около школы. Если объект задерживался, просто бегал по стадиону вместе с Банзаем.

Вот и сегодня, проводив Раису до школы, Иван решил поработать. Написал несколько писем, зарубил проект производства нового продукта. Оставалось время, и Бессараб хотел было позвонить в банк управляющему, поговорить по поводу "Сирены". Но, налив кофе, прямо из кухни вышел на балкон, где дремал его пес, тут же переместивший голову на ногу хозяина. Бессараб еще раз кинул косой взгляд на балкон Цагерта, потом посмотрел вниз на яркоокрашенную беседку, где играли малыши. А затем, услышав возбужденные голоса, повернул голову налево. По дорожке к дому на первой крейсерской скорости неслась Раиса Петровна.