И что теперь прикажете делать? Молча спустить на тормоза? Но Иван не дурак, и сам проведет расследование. Опять же Раису Петровну спас Бессараб. А долг платежом красен"


Иван подъезжал к заводу, когда зазвонил сотовый. Номер не высветился, сплошные решетки и звездочки.

— Да, — рявкнул он.

— Привет, не помешала? — нежный голос, такой знакомый. Родной.

— Не-е-ет, — проблеял он, сразу поняв, кто звонит.

— Ты за рулем? — поинтересовалась Лиля.

— Да.

— Остановись и внимательно послушай меня, — велела она. — Нет никакого вора. Тебя хотят подставить. Деньги находятся в банке. Там открыта ячейка на твое имя.

— Я уже догадался, Лиль. И управляющий банка мне про ячейку сообщил. Только никак не могу понять, где ключ? Уже дома и на работе все перерыл.

— Ключ должен быть у тебя в машине. В бардачке или под ковриками. Может, в багажнике. Нужно искать.

— Подожди, откуда ты знаешь?

— Из документов. У тебя один и тот же человек ездит в банк за деньгами и возит твою машину на ТО. Дальше сам догадаешься, или подсказать?

— Сам. Спасибо, Лиль. Поеду в банк за деньгами.

— Подожди. Тебя могут там ждать. Лучше попроси Дору съездить. Пусть деньги из ячейки внесет на расчетный счет любой вашей компании как добавочный капитал. Будут вопросы, говори, что так и задумано, для улучшения финансового состояния. Понял?

— Да, Лиль, все понял. Спасибо тебе. Я как разберусь со всеми делами, к вам со Светой приеду. — Ивану показалось, что на заднем фоне лопотал Мишка. — Не прогонишь?

Молчание в трубке стало ему ответом. Очень красноречиво.

— Лиль? Вы где сейчас?

— Уток кормим у озера, — пробормотала Лиля и серьезно добавила: — Не торопись. В этих подковерных играх замешаны учредители. Тебя собирались подвести под хищение в особо крупном размере. Значит, им что-то нужно от тебя. Подумай хорошо. И внимательно изучи учредительные документы.

— Да я вроде их наизусть изучил.

— Ты как не слышишь меня, Вань. Подумай сам, для чего им тебя на крючке держать? Ты должен подготовиться к встрече. Тебе сейчас даже в сортир выходить не стоит, не то что к нам ехать.

— Ты знаешь? — догадался он.

— Не совсем, — уклонилась она от прямого ответа.

— Скажи.

— Не могу по телефону. Сам ищи. Я тебе сказала где.

— Спасибо, Лиль.

— Не за что. Ты помог нам, я помогла тебе. — И тут Лилька зашикала на сына: — Миша, ты куда? Сейчас ботинки намочишь…. Все, Ваня, пока. Пока я с тобой говорила, мой сын намочил ноги, нужно домой идти переобуваться.

Послышались гудки отбоя. Иван снова посмотрел на входящий номер. Сплошные решетки, крестики и звездочки. Так бывает всегда, когда в его жизнь входит именно эта женщина.

Уже поздно вечером, уложив Мишку спать, Лиля позвонила матери. Ей казалось, что разговор сведется к взаимным упрекам и претензиям, а потом плавно перерастет в скандал. Но Раиса Петровна сразу поняла, о чем речь.

— Не волнуйся, Лилечек, и не беспокойся о сестре. Мне эти бесконечные разговоры о заводе, будь он неладен, уже надоели. Тоже мне, нашлась капиталистка Лина. Не переживай, я все сделаю как надо.

Положив трубку, Лиля на минуту задумалась. Мать никогда не шла у нее на поводу. И сама формулировка "как надо" могла с точностью до наоборот разниться с Лилиной просьбой. Но в детской тоненько заплакала Тайка, и Лиля, отбросив все сомнения, поспешила к ребенку.

ГЛАВА 25

"Подумай хорошо, может, есть еще кто? — Пахомов в очередной раз вспомнил сомнения и тревоги Бессараба. — Еще один участник вендетты? Навряд ли"

Но Витьке казалось, что он что-то упускает. Маленькую, но очень важную деталь.

"Замотался я с этим делами, — устало подумал он. — Кредиты, Бумеранг со своей местью, Алискины фортели. Вот и нервничаю почем зря. Нужно откинуть в сторону дурные мысли и подозрения. Нет никого. Просто год слишком тяжелый. И гибель Герта из колеи выбила. С другой стороны, пора возвращаться в Мюнхен. И не отпускать пока Лильку с детьми обратно в Россию. Береженого бог бережет. Скорее всего, у Бессараба просто мания преследования, а я повелся…"

Пахом подъехал к знакомой могиле. Вышел сам, следом выскочил охранник.

— Сиди, Митяй, — добродушно махнул рукой шеф. — Никого нет вокруг. Дай я с другом с глазу на глаз перетру.

Парень юркнул обратно в машину, а Пахомов перешагнул через ограду. Положил на начавший оседать холмик темные розы, предварительно откинув в сторону стебли увядших цветов. Долго сосредоточенно смотрел на портрет, прикрученный к кресту. Герт, молодой, веселый, глядел на него, улыбаясь.

— Трудно мне без тебя, — пожаловался Витька. — Обо всем приходится думать самому. И в бизнесе, и в личном. Лильку в Мюнхене спрятал. В моем доме живет. Я уже после твоего ухода купил для Алиски. — Он помолчал с минуту и добавил сварливо: — А меня, кстати, жена бросила.

Пахомов медленно провел рукой по фотографии. Словно по лицу погладил. Затем хотел было поправить веночек, косо висевший на кресте, но, словно почуяв опасность, повернулся. По дорожке приближался паренек с большим букетом. Откуда он тут взялся? Минуту назад никого рядом не было. Человек, держа перед собой охапку цветов, быстро шелпо мощеной дорожке. Только звериное чутье и наблюдательность позволили Витьке избежать удара, когда незнакомец, поравнявшись с могилкой Герта, отбросил в сторону "веник" и замахнулся на Пахомова куском арматуры. Удар пришелся по выставленной вперед руке. Противник размахнулся было, чтобы нанести еще удар, но Пахомов увернулся, прижимая к себе изувеченную руку. Из машины выскочил охранник, ранее не замеченный нападавшим. Пришлось бросить железный прут и бежать. Митяю удалось почти догнать неприятеля, когда тот, выбежал в кладбищенскую калитку, кинулся к поджидавшему мотоциклу. Взвыл двигатель, заскрипел асфальт под колесами, "Ямаха" рванула прочь. А человек, ударивший Пахомова, повернулся и, встретившись взглядом со своим преследователем, показал средний палец. Митяй глянул на номера, но они оказались заляпаны грязью. Он вернулся к шефу, сидевшему в машине и баюкавшему правую руку.

— Садись за руль, — буркнул Пахомов. — Нужно к врачу ехать. Этот гад мне руку сломал. Совсем шпана распустилась.

— А как вы поняли, Виктор Николаевич, что он напасть собирается? — уважительно осведомился охранник. — Чуйка вас не подвела, — добавил он восторженно. — Иначе удар бы по голове пришелся.

Внезапно Витька вспомнил, что именно так расправились с Леной Птицыной и Мещеренко, может, и не шпана вовсе. А вслух обронил небрежно:

— Он нес букет с крайней могилки. Я, когда к Иштвану подъезжал, заприметил. Там белые астры и эти желтые цветы, не помню название.

— Герберы, — уточнил охранник.

— Они самые, — угрюмо буркнул Витька и замолчал, невзирая на пульсирующую боль, силясь собраться с мыслями. И лишь когда знакомый доктор начал гипсовать руку, он понял, что упустил из виду.

Тот самый звонок из фонда Сороса. Бумеранг не стал бы звонить и выяснять подробности у Раи. Он и так все знал о Герте. Позвонил человек, имевший на руках только домашний телефон Цагерта. Мысли закрутились в голове с удвоенной скоростью. Кто мог знать только эту информацию? Кому стало известно, что именно сегодня Пахомов поедет на кладбище?

Витька внезапно вспомнил, как за пару дней до смерти Иштвана, поздно вечером, звонил ему домой из офиса. Сотовый не отвечал, поэтому пришлось набрать на домашний. Трубку сняла Лиля и стала в полголоса рассказывать, что Иштван задремал, а на груди у него сопит Мишутка.

— Спят мои мужики, — умилялась она. — А у тебя как дела?

— Соскучился, — недовольно буркнул Витька.

— Так приезжай на выходные, — сразу же предложила Лиля.

— Пожалуй, приеду, — согласился он тогда. И вправду приехал…чтобы опознать в морге тело Герта, а потом отвезти его на Городское кладбище.

"Стоп, — остановил сам себя Пахомов. — Аппарат у меня в кабинете сохраняет последний набранный номер. Неужели кто-то из приближенных? Кто?"

Тут Пахомов поморщился и мысленно хлопнул себя по лбу.

"Кто сегодня знал, что я поеду на кладбище? Секретарь. Охрана. Только никто из охраны не посмеет подойти к столу в его кабинете, а вот секретарь запросто"

От такого коварства закружилась голова. От лица схлынула кровь. Все очень просто. Вот только с какой целью?

Врач внимательно глянул на пациента.

— Вам плохо, Виктор Николаевич? — участливо осведомился он.

— Все хорошо, доктор, — заверил Пахомов, затем повернулся к наблюдавшему за процедурой Митяю. — Позвони в контору, пусть Тамара меня дождется.

Опрос секретаря не дал результатов. Она удивленно пялила глаза и только повторяла:

— Я ничего не понимаю, Виктор Николаевич.

А потом расплакалась.

— Вы уволены, — тихо просипел Пахомов.

— Да я и сама в вашем притоне не останусь. Выплатите мне расчет по зарплате, и я уйду, — обиженно заявила она.

— С чего бы? — рявкнул Витька. — Это штраф за разглашение информации. Убирайтесь.

— Я ничего никому не говорила, — крикнула она в отчаянии.

Тамара, обливаясь слезами, вышла из офиса и пешком, не разбирая дороги, отправилась домой. Но слезы постепенно высохли, плечи расправились. Она знала, что делать дальше. Зайдя в подъезд, поднялась этажом выше собственной квартиры и позвонила в знакомую дверь.

Переступив через порог, посмотрела на своих соседей и гневно прошептала:

— Он выгнал меня, не заплатив за месяц. С вас дополнительно двенадцать тысяч.

Парень кивнул и, пройдя в комнаты, через минуту вышел с просимой суммой.

— Нате, — усмехнулся он, протягивая деньги. — А вы помните точный адрес в Мюнхене, тетя Тамара?