– Не станешь. Если дойдет до этого, будет уже слишком поздно. Честь графа Кантени должна быть украдена раньше. Как? Пока оставим этот вопрос. Наблюдай за графом. Я тоже буду за ним наблюдать. Как только честь виконта Жиро будет у тебя, поговорим о его сиятельстве вновь.

– Как вам будет угодно, господин Маска.

Господин хмыкнул, не будучи уверенным до конца, что Лайза последует его советам в точности. При всех достоинствах воровки, как успел понять Маска, был у нее один серьезный недостаток: девушка обладала чрезмерной самоуверенностью.

– Погубит ли это только ее или, в самом деле, до основания будет разрушено все? – прошептал господин, удаляясь по дорожке парка.

* * *

Придумать ничего оригинальнее и безопаснее плана, предложенного Маской, с некоторыми собственными дополнениями, Лайза не смогла. И потому на смену маю вот-вот грозил прийти июнь, а честь виконта Жиро все еще была его собственностью. Впрочем, в день, о котором пойдет речь, все ожидаемо переменилось.

День двадцать шестого мая начался самым обыкновенным образом. Госпожа проснулась поздно, но это не помешало, а, быть может, даже способствовало тому, что проснулась юная баронесса в скверном настроении. И, конечно же, тысяча капризов Анны-Марии тут же обрушилась на голову Лайзы.

Отчего-то ее благородию вдруг разонравились портьеры в ее комнате, постельное белье на ее кровати, пирожные, приготовленные Лайзой, и даже кофе, приготовленный в точности так же, как и всегда. Юная баронесса кричала по любому пустяку и, в конце концов, разгневала своего, быть может, самого верного друга.

– Ну, и одевайтесь, в таком случае, самостоятельно! – воскликнула горничная.

Ее попытка покинуть комнату, тем не менее, была решительно пресечена.

– Нет, Лайза. Останься. Прости меня. Я вела себя дурно, – застонала Анна-Мария. – Прости, что кричала на тебя. Ты ни в чем не виновата. Это все Джон со своими письмами. У!

Она погрозила кулачком двери, за которой Джону ничто не мешало быть, и продолжила:

– Он узнал, что это я просила тебя перехватить его письмо барону. И пусть бы знал! Но нет, он пожелал мне отомстить. Забрал письмо моего мужа, присланное мне лично, и не желает отдавать. И говорит, что это для блага его господина! Но какое же благо Его благородию от того, что я не прочитаю его письма?

Лайза изобразила скорбную сочувственную мину на лице, в то время как на самом деле едва сдерживала улыбку. Последний возможный приезд барона Грея в столицу плохо кончился для парка и клумб у парадного крыльца. Вероятно, его благородие написал, что приедет к восьмому числу (не посетить королевский бал он осмелиться не мог). Так что дворецкий теперь опасался за сохранность дома и имущества.

– Не печальтесь, госпожа. Я попытаюсь что-нибудь сделать.

– Ты принесешь мне это письмо? – с надеждой спросила юная баронесса.

– Я постараюсь, – как можно искреннее улыбнулась Лайза.

Настроение Анны-Марии после этого заверения значительно улучшилось. Она спокойно позавтракала и лишь дважды нарочно пролила на скатерть кофе, чтобы доставить хлопот своему обидчику. Джон старательно делал вид, что не замечает скверности отношения госпожи к собственной персоне.

Когда завтрак был окончен, и Анна-Мария отправилась примерять платье к предстоящему балу у виконта Жиро, дворецкий ненадолго задержал ее горничную в столовой.

– Что-то случилось?

– Нет, – выдержав томительную паузу, Джон продолжил: – Пока нет. И я надеюсь, что ничего и не случится.

– Не понимаю, о чем вы, господин?

– О бале, милая Лайза. О бале и о том, что давненько чести дворян не воровали. И было бы замечательно, просто чудесно, если бы все так же и продолжилось.

– Не понимаю, о чем вы…

Джон больно схватил Лайзу за плечо, притянул к себе.

– Довольно притворства, Лайза, – прошипел он. – Вы понравились мне в первый день нашего знакомства и только. Вы думали, что сумели меня провести, не слишком умело лавируя между мной и баронессой? Вы ошиблись. Уж лучше бы вы искали только ее дружбы.

Стальная хватка дворецкого ослабла.

– Еще одно ограбление и я расскажу Полковнику все, что мне известно о вас.

«Ну, что ж… Скажу и я начистоту…» – решила Лайза.

– Да. Вы правы, господин. Я искала вашей дружбы и дружбы баронессы. Но все, чего я добивалась – это остаться в этом доме. Мне нужна была работа, мне нужны были деньги. А если я, в самом деле, причастна к ограблениям, если я, в самом деле, воровка, почему же честь баронессы все еще в ее шкатулке? Ее ожерелье стоит столько, что моим внукам хватило бы на безбедную старость! Почему же я до сих пор не взяла его и не скрылась?

– Вот и я думаю… почему? Быть может, потому что вам не отдали такого приказа?

Лайза перекрестила руки на груди.

– И кто же, по-вашему, не отдал мне этого приказа?

– Не знаю, – вынужден был признаться Джон. – Возможно, какой-нибудь заговорщик?

– Неужели я похожа на сумасшедшую? Мне воровать-то незачем, а уж участвовать в заговоре… Кем вы меня считаете, господин Джон? Я всего лишь горничная!

Джон больше не слушал ее слов. Убедила ли его Лайза или подтолкнула к ответу на какой-нибудь вопрос, давно терзавший дворецкого, предположить было сложно.

– С вашего позволения, я пойду. Баронессе требуется моя помощь.

Горничная направилась к двери. Уже открыв ее, она услышала голос Джона.

– Граф Торре, – произнес дворецкий, несомненно, ожидая реакции Лайзы.

Девушка не выдала своего знакомства с графом. Как ни в чем не бывало, повернулась она к Джону и удивленно, с едва уловимой насмешкой спросила:

– Вы полагаете, он отдавал мне приказы?

– Нет, – откликнулся Джон, после чего приступил к уборке.

Лайза подошла к лестнице на второй этаж и остановилась, облокотившись одной рукой на перила. Взгляд ее при этом был устремлен в сторону кухни. Кухни, на которой она однажды повстречала барона Грея.

«Откуда Джон узнал об ограблении графа Торре? Не барон ли Грей сообщил своему слуге о неизвестном полиции бесчестии. Но тогда слова дворецкого можно рассматривать как безусловное доказательство вины его благородия, – думала Лайза. Спины коснулся холод. Поверить в то, что барон Грей – главный среди врагов господина Маски – было страшно. – А ведь он дружен со всеми, на кого указывал Маска. Только графа Кантени никогда не любил, но… Его благородие мог нарочно создать видимость неприязни».

– Если они в одной лодке, граф Торре мог осмелиться рассказать господину о своем позоре. Не осмелился утаить столь важную информацию, в то же время абсолютно уверенный в молчании барона Грея, – прошептала Лайза.

Вдруг ей почудилось, что Джон покидает столовую, и девушка поспешно, но совершенно бесшумно взбежала по ступеням вверх.

* * *

Бал в доме виконта Жиро имел грандиозный успех. Как никто другой в столице виконт умел быть щедрым в отношении гостей. Столы ломились от яств, лучшие музыканты играли лучшие мелодии, и в исполнении их невозможно было найти недочеты.

– А как же?! За такие-то деньги! – объяснял виконт Жиро Лайзе причину безупречности всего окружающего ее богатства.

Лайза с трудом поддерживала дворянина, успешно, но как-то слишком уж скоро напившегося до полубессознательного состояния. Сил отвечать у девушки не было.

Впрочем, виконта молчание прелестной спутницы ничуть не смущало. Как не смущало поведение виконта Жиро и остальных гостей. Так что, когда девушка повела его к балкону, никто не обратил внимания на странную компанию. Никому и в голову не пришло задуматься над тем, что Лайзе недолжно работать вместо лакеев.

Лайза же, очутившись, наконец, наедине с виконтом, огляделась по сторонам. Убедившись, что ее воровской работе никто помешать не может, проворно стащила с толстого пальца виконта «дворянскую честь» и надежно спрятала ее за корсетом.

– Боже, как же хорошо! – возвестил виконт Жиро, после чего тюфяком повалился на пол.

Лайза вскрикнула от удивления, попыталась остановить падение. Потом попыталась поднять хозяина бала. В одиночку сделать это оказалось невозможно.

– Прошу вас… – взмолилась Лайза.

– Всенепременно! – тут же отозвался виконт и, притянув к себе Лайзу, совсем не по-отечески обнял ее: – Ты такая хорошенькая, моя крошка. Хочешь, я подарю тебе замок? У меня есть прекрасный замок в паре дней пути от столицы. Не так уж и далеко, по большому счету. Ты будешь жить там, как принцесса. А я буду…

– Да, да, ваша милость. Замечательная идея! – не стала спорить Лайза, видя бесполезность подобных попыток.

Она попробовала вырваться из крепких объятий, но слабые попытки не увенчались успехом. А вырваться, дав должный отпор, Лайза побоялась.

«Не хватало еще быть обнаруженной на месте преступления… – простонала она. – О! Хоть бы Анна-Мария стала меня искать. Хоть бы нашла поскорее. Ее реакция на происходящее сейчас бы пришлась очень к месту…»

Внезапно девушка почувствовала, что хватка виконта Жиро ослабла.

– Ваша милость?.. С вами все хорошо? – всерьез испугалась Лайза.

Виконт пребывал в добром физическом здравии. Да и рассудка, в общем-то, не лишился. По крайней мере, появление кардинала Линна подтолкнуло его к осознанию недостойности своего поведения и заставило заметно покраснеть.

Воспользовавшись ситуацией, Лайза поднялась на ноги.

– Добрый вечер, ваше высокопреосвященство, – поклонилась горничная.

– Добрый вечер, дочь моя, – ответил священнослужитель, протягивая ей правую руку. – Возвращайся к гостям. Твоя госпожа тебя искала.

Лайза коснулась губами алой перчатки.

– Благодарю, ваше высокопреосвященство, – как никогда искренне произнесла Лайза.

Проводив ее взглядом, кардинал Линн вздохнул, перекрестился и покачал головой.

– Сын мой, – с присущей ему мягкостью, произнес кардинал, – позвольте заметить, вы перешли границы дозволенного. Господь прощает детей своих, но, боюсь, даже его терпения может не хватить на вас.