Теперь же свистопляски в прессе было не избежать. Почуяв запах свежей крови, журналисты бросятся терзать все окружение Неподражаемой в поисках сенсации. Возьмут в оборот туповатую няньку Тамару, водителя Васю Кочеткова… И в результате выплывет на свет история с похищением Ванечки. До всего докопаются. Узнают даже, что Неподражаемая вовсе не перекрасила волосы, а поседела от переживаний за одну ночь.

— Надеюсь, ты понимаешь, Жанночка, что я тут ни при чем? — убитым тоном сказал Адский.

— Кто это написал?

— Я пытался выяснить. Бесполезно. Они не говорят. И никогда не скажут. Даже тебе.

— Ну теперь начнется, — невесело усмехнулась Жанна. — Таких про меня романов понапишут, что можно будет сериал снимать. Мыльную оперу.

— Есть только один способ им кислород перекрыть, — осторожно заметил Адский.

— Какой?

— Дай интервью. Срочно. Тому же «Комсомольцу». Они схватятся.

— Зачем, Боречка?

— Расскажи, как все было на самом деле. И все умоются.

— Ох, не знаю, Боречка… — с сомнением сказала Жанна. — Что-то в этом варианте, конечно, есть… Ладно, я подумаю.

Но долго раздумывать Жанне не дали. Уже через пару дней начался кошмар. Крохотная заметка в «МК» послужила сигналом к большой охоте. Жанне пришлось отключить не только домашний телефон, но и мобильник. К тому же против ее все объясняющего интервью решительно возразил следователь, ведущий дело о похищении Ванечки.

В свое время Тимур настоял на том, чтобы, несмотря на благополучный исход, милиция немедленно занялась поиском похитителей. И Жанна согласилась с мужем. Страх за Ванечку теперь не оставлял ее ни на минуту.

Журналисты, оказавшись без каких бы то ни было достоверных фактов, ударились в предположения и догадки. Тут уж их фантазия не знала границ. За неделю они успели сочинить историю якобы давно намечавшегося развода Неподражаемой с Тимуром Арсеновым, выдумать загадочную болезнь Жанны, на лечение которой за рубежом требовались бешеные деньги, высосать из пальца мифический давний долг певицы мафиозным структурам, будто бы вложившим когда-то миллионы в ее раскрутку.

Но всех опять переплюнул «Московский комсомолец», недвусмысленно намекнув в своем привычном стиле, что Неподражаемая собралась навсегда свалить за бугор.

Во всем этом бреду, вызывавшем у Жанны бессильную ярость, существовал единственный положительный момент. Повсеместное жадное желание хоть одним глазком увидеть Неподражаемую достигло апогея. Этим глупо было не воспользоваться. И Боря Адский сутками висел на телефоне, срочно заделывая Жанне гастроли. Он не смущаясь называл сумму гонорара за выступление, явно завышенную даже с учетом невероятной популярности Неподражаемой.

А куда было деваться? Сгоревшие доллары тяжелым камнем повисли на шее у Жанны. Хорошо еще, что никто не требовал денег назад немедленно. Хотя с любимым гнездышком в Петрово-Дальнем все же пришлось расстаться. Человек, заплативший за него вперед, ждать не желал. Он был совершенно равнодушен к эстраде, и звездность Неподражаемой не производила на него никакого впечатления.

У Жанны, конечно же, возникла мысль обратиться за помощью к Зойке. Давнишняя школьная подруга была как-никак настоящей банкиршей, и ее супруг, Басов, ворочал солидными капиталами.

Не так давно он по собственной инициативе взял на себя роль спонсора концерта в «России», обеспечив триумфальное возвращение Неподражаемой на сцену после долгого перерыва. Теперь же, когда положение Жанны стало поистине катастрофическим, Зойкин муж наверняка пошел бы навстречу.

Но телефон Басовых в Крылатском молчал и днем, и ночью. Как раз в это время они находились за тысячи километров от Москвы, на экзотических Островах, выпутываясь там из собственной весьма непростой истории.

Тимур переживал пиковую ситуацию еще тяжелее Жанны. В прежние времена он очень прилично зарабатывал, снимая модные видеоклипы. В этом деле он практически не знал равных себе, и от заказов не было отбоя. Однако, когда ему стукнуло сорок, у маститого клипмейкера произошел творческий кризис. Тимур вдруг осознал, что может до конца жизни так и не создать ничего значительного. Ему, человеку до крайности амбициозному, показалось невыносимым оставаться в тени знаменитой жены, любимицы миллионов. Он решительно завязал с клипами и начал подыскивать сценарий для настоящего большого фильма. Перечитал горы книг и рукописей, но ничего подходящего для себя так и не нашел.

Жанна старалась ему помочь всеми силами, предлагая и то и другое, но никак не могла попасть в точку. Совсем уж отчаявшись, она решила позвонить старинному приятелю Мите Иванцову, человеку не чуждому литературы. Вдруг он присоветует что-то дельное.

Это решение породило целую цепь непредсказуемых событий, чего Жанна, конечно, и предположить не могла.


Октябрь 1999 года. Ксана

Сияющий лаком черный «Мерседес» был немножко из другой жизни. Не из той, что бурлила вокруг Центрального автовокзала столицы. Здесь уличных проституток снимали мужики на менее престижных тачках. Но, с другой стороны, у богатых свои причуды. Может быть, клиенту в «мерсе» захотелось эдакого цветка асфальта, свежачка. А у Олексы Ивановича Буряка именно такой товар и водился. Дольше года он девчонок не держал, менял истаскавшихся на новеньких. И лишние хлопоты себя оправдывали.

«Мерседес» остановился рядом с тремя совсем юными шлюшками, переминавшимися в ожидании клиентов. Боевая раскраска, ничтожные юбчонки и наглые декольте этой троицы говорили сами за себя. Ошибиться в их профессии мог только слепой.

Олекса Иванович покинул свой наблюдательный пост и торопливым шагом приблизился к «Мерседесу». Сильно тонированные стекла машины не позволяли увидеть, кто сидит внутри.

Водитель на несколько сантиметров опустил стекло, и Олекса Иванович приник к образовавшейся щели.

— Девочки нужны? — негромко спросил он. — Вот целых три штуки на выбор. Чистые, без заразы. Ручаюсь.

— Ты что у них — мамка? — насмешливо сказал водитель.

— Папка я у них, — ухмыльнулся Олекса Иванович.

— И почем у тебя пучок?

— Оральный секс в машине — двадцать баксов. Если на всю ночь — пятьдесят. Ну а если с наворотами или на компанию — сотня.

— Ну ты и цены ломишь! — покачал головой водитель.

— Поищи дешевле, — с легкой обидой откликнулся Буряк.

— Ладно, давай своих подстилок.

— Всех троих?

— Всех.

Для Олексы Ивановича это было редкой удачей. Обычно проституток разбирали поодиночке.

— Только вы их там с друзьями сильно не калечьте, — сказал Буряк. — А то есть любители сигарету об кожу потушить или еще что.

Но это были только слова. Что там станут вытворять с его шалавами неизвестные клиенты, Олексу Ивановича не колыхало. Лишь бы живыми вернулись. А любые болячки рано или поздно заживут. И жаловаться нечего, если принадлежишь к группе риска.

По знаку Буряка девчонки шустро забрались на заднее сиденье «Мерседеса», и машина рванула с места. На всякий случай Олекса Иванович запомнил номер.

Если что, можно будет «крыше» своей пожаловаться. А она у Олексы Ивановича Буряка была надежная — крутые менты.

Юные шлюхи помалкивали на заднем сиденье, подавленные роскошью автомобиля. В таком им еще не приходилось сиживать. «Мерседес», отъехав от автовокзала, немного покружил по улицам и остановился в тихом переулке. Над спинкой кресла, расположенного рядом с водительским, появился сизый дымок, и в салоне запахло дорогим вирджинским табаком.

— Ну и как вас зовут, дурочки? — раздался женский голос с характерной легкой хрипотцой.

Проститутки переглянулись. Встретить женщину они не ожидали.

— Вам вопрос задали, — строго напомнил водитель, не оборачиваясь.

— Анжелика, — торопливо сказала первая.

— Барбара, — сказала вторая.

— Лайла, — пискнула третья.

— Конец света! — усмехнулся водитель.

— Меня не клички ваши интересуют, — сказала женщина, — а настоящие имена.

Проститутки опять переглянулись. На этот раз непонимающе. Обычно клиентов устраивали экзотические псевдонимы, которыми для пущего эффекта награждал своих подшефных Буряк. Но он же требовал ни в чем не перечить клиентам.

— Меня вообще-то Людмилой зовут, — призналась Анжелика.

— А я — Света, — сказала Барбара.

— Валя Федотова, — пискнула Лайла.

— Давно на Олексу Ивановича пашете? — спросила женщина с переднего сиденья.

Она, оказывается, знала хозяина!

— Второй месяц, — ответила за всех Света. — А что?

— Ну и как? Нравится?

— Нормально… — неуверенно сказала Людмила.

Говорить правду было опасно. Раз эта странная женщина была знакома с Буряком, любая жалоба могла выйти девчонкам боком.

— Нормально? Каждый день под пьяных кобелей ложиться — это нормально? Вас Буряк всех перетрахал, перед тем как на точку у вокзала поставить? Сдали ему экзамен на отлично, да? И пошло-поехало?…

Хрипловатый голос женщины слегка дрожал от сдерживаемой ярости. А девчонки не могли понять, чего это она так бесится. И зачем сняла с точки сразу всех троих? А что сняла именно она, сомнений не было. Тут она была главной. Лесбиянка, что ли? Значит, придется с лесбиянкой. Не самый плохой вариант. Только к чему лишние разговоры?

Между тем женщина внезапно остыла и спросила уже спокойным тоном:

— Вы ведь все приезжие, так?

— Так, — пискнула Валя.

— Ну ясное дело. Чего же вам дома не жилось, а? Чего в Москву потянуло?

Ответов не последовало. Впрочем, в них не было нужды. Женщина знала все до мелочей.

Это сейчас она рассекала на собственном «Мерседесе» с личным водителем, держа на коленях сумочку с пухлой пачкой баксов. Это сейчас перед ней стелились, почтительно величая ее Ксаной Михайловной, несмотря на ее девятнадцать неполных лет. А еще совсем недавно все было по-другому…