— Не знаю, — честно ответил Владик.

— А фильм-то хороший будет?

Но и на этот вопрос Владик не смог ответить. Зато он немедленно организовал встречу Ксаны с Тимуром и Митей.

Те, увидев потенциального спонсора, просто выпали в осадок.

— Мы такие крендели едим! — шепнул Иванцов Тимуру, восхищенно оглядывая точеную фигурку Ксаны.

Будь рядом старый друг Володя Трофимов, он бы откликнулся на привычную шутку. Но Тимур взглянул на Митю недоумевающе.

— Какие крендели? — спросил он.

— Это я так… — вздохнул Иванцов. — Молодость вспомнил.

Митя не узнал в Ксане ту коротко остриженную шлюшку, которой когда-то по пьянке изливал душу. А вот Ксана Иванцова запомнила как странного клиента, даже не прикоснувшегося к ней, но об этом, естественно, помалкивала.

Тем не менее момент неловкости имел место. Очаровательную, совсем еще юную женщину трудно было представить в качестве делового партнера. К тому же Ксана, никогда не имевшая дела с людьми искусства, в первые минуты зажалась и только хлопала своими черными глазищами.

Но Тимуру с Митей быстро удалось растопить ледок отчужденности. Они расписали будущий фильм в таких ярких красках, что Ксана безоговорочно поверила в успех. Вопрос с финансированием съемок был решен в тот же день. Деньги потребовались немалые, но Ксана и не думала торговаться. К кино она относилась с трепетом.

Работа над фильмом уже близилась к концу, когда Ксана решилась побывать на съемочной площадке. Тимур звал ее с самого начала, но она стеснялась, понимая, что ее присутствие может показаться чем-то вроде проверки того, как тратятся денежки. Однако любопытство все-таки взяло верх.

Съемки проходили ночью в пустом метро. Ксана с Владиком попали на один из самых сложных в постановочном плане эпизодов — побег главного героя из секретного подземного городка.

На платформе выстроилась цепочка статистов в камуфляжной форме с автоматами на груди. Пустой поезд с беглецом то уходил в туннель, то снова возвращался на исходную позицию. Вслед ему палили холостыми зарядами.

Ксана следила за этим с удивлением и страхом. Все выглядело по-настоящему, но Тимура что-то не устраивало, и он снимал дубль за дублем.

Наконец массовка получила передышку. Вот тут-то Ксана и обратила внимание на одного человека в камуфляже. Она определенно видела его раньше. Вот только не могла вспомнить где.

— Ну? — спросил Владик. — Насладилась искусством? Может, пора по домам? Четвертый час уже.

— Подожди! — отмахнулась Ксана, продолжая вглядываться в смутно знакомого человека.

И в этот момент ее озарило. Ксана вспомнила, где и когда его видела. Только тогда он был одет по-другому.

Это случилось в прошлом сентябре. Он пришел будто бы по поручению Марьямова за какой-то кассетой. Ксана тогда еще не знала, что ее названый отец два часа назад погиб на Каширке, но незнакомец сразу вызвал у нее подозрение.

Она даже попыталась оглушить его тяжелой вазой, да только ничего не вышло. Незнакомец скрутил Ксану, нашел нужную кассету и унес ее с собой.

Этот человек имел прямое отношение к смерти Марьямова. И вдруг такая неожиданная встреча. Только каким образом он оказался в киношной массовке? Зачем ему это понадобилось?

Впрочем, сейчас важнее всего было не упустить этого человека, и Ксана впилась в него взглядом. Он поднял голову, и на секунду их глаза встретились. Потом незнакомец равнодушно отвернулся. Ксана вздрогнула, но тут же сообразила, что узнать в ней прежнюю Ксюшу невозможно. Внешне она переменилась так, что сама бы себя не узнала.

Между тем массовка покидала съемочную площадку.

— Владик, — шепнула Ксана, — надо проследить вон за тем человеком.

— За каким?

Ксана собралась показать, но обнаружила, что незнакомец бесследно исчез.

— Скорее! — крикнула она.

Владик, ничего не понимая, кинулся за ней по ступенькам неподвижного эскалатора.

Однако на улице нужного человека обнаружить не удалось.

— Ушел!.. — с досадой воскликнула Ксана и направилась к своему «Форду», припаркованному входа в метро.

— Объясни, что происходит? — спросил Владик, усаживаясь рядом с Ксаной.

— Да тут один тип… — начала она — и вдруг спохватилась: — А может, он еще внизу?…

Ксана выскочила из машины, даже толком не захлопнув дверцу.

Они сбежали по стоящему эскалатору на платформу, но там из массовки уже не осталось никого. Пришлось возвращаться. По дороге Ксана в двух словах объяснила Владику ситуацию.

— Значит, еще один из списка? — угрюмо спросил Владик, когда они снова сели в машину.

Ксана не успела ответить. Холодный ствол пистолета уперся ей в затылок.

— Только без шума! — угрожающе сказал кто-то, прятавшийся на заднем сиденье. — Давай вперед! Потихоньку!..


Декабрь 1999 года. Расставание без печали

Внезапное появление Коти повергло Навроцкого в легкий шок.

— Тебе что здесь нужно, Глинский? — спросил он голосом, в котором смешались изумление и гнев.

Котя молчал, бесстрашно глядя в глаза грозному шефу.

— Это я попросил его зайти, Марк, — поспешил вмешаться Басов.

Взгляд Навроцкого полыхнул опасным огнем.

— Зачем? — спросил он.

— Да просто, чтобы вы не думали, что я блефую.

— Не понимаю.

— Бросьте, Марк, — почти дружелюбно сказал Басов. — Мне ведь господина Глинского даже к стенке припирать не пришлось. У него у самого на вас огромный зуб. За сестру, которую ваши опричники на тот свет отправили. Нечисто сработано, Марк. Все вычисляется элементарно.

— Вы ошибаетесь, Егор, — сказал Навроцкий ледяным тоном. — Страшно ошибаетесь. И такой ошибки я вам не прошу. Ни вам, ни этому слизняку.

— Возможно, еще передумаете. Мы ведь не договорили до конца.

— При Глинском никакого разговора не будет.

— Спасибо вам, господин Глинский, — сказал Басов. — Теперь оставьте нас.

Котя вышел за дверь и прямиком поехал домой к Басову, где его ждала Зоя. Так было договорено заранее.

После ухода Коти в кабинете возникла пауза. Басов молчал, ожидая реакции олигарха. Тот, надо отдать ему должное, быстро пришел в себя.

— «Враги! — неожиданно пропел Навроцкий из «Евгения Онегина». — Давно ли друг от друга нас жажда крови отвела?…»

— Вы рано веселитесь, Марк, — сказал Басов, преодолев изумление.

Навроцкий тут же принял серьезный вид.

— Чисто нервное, — объяснил он. — Не скрою, у вас это весьма эффектно получилось.

Не часто в жизни меня так раздевали. Не буду тратить время на пустые отговорки. Ведь вы не на разведку ко мне пришли? Небось полные карманы улик?

Басов не стал возражать.

— Ну что вам объяснять, Егор? — продолжил Навроцкий. — В большом бизнесе — закон джунглей. А в джунглях друзей нет. И правила игры меняются в зависимости от выгоды.

— Но ставить на кон человеческую жизнь — это уж слишком.

— А что делать, если конкурент не слышит разумных доводов? Нам, Егор, очень была нужна эта телекомпания.

— Кому это вам?

— Блоку «Отчизна».

— Но ведь генерал Панов и без своей телекомпании попал в Думу.

— А сколько наших не прошло? Но все это, Егор, дело прошлое. Я вам предлагаю мировую. Идите к нам в «Отчизну». Не прогадаете.

— А куда же мы денем ту посылку с бомбой, убийство Альшиц, расправу с Региной Глинской, историю с наркотиками? — спросил Басов.

— В Лету. В реку забвения, — сказал Навроцкий. — Туда же, куда канул ваш шофер Женя, который был у меня платным информатором.

— Так это вы с ним покончили?

— Следствие установило самоубийство. Нечистая совесть, знаете ли. Как и в случае с Региной Глинской. Практически не осталось никого, кто бы мог подтвердить ваши подозрения.

— Есть живой свидетель — Глинский.

— Пока живой, — уточнил Навроцкий.

— Теперь и он приговорен?

— Да пусть себе живет! — махнул рукой олигарх. — Такое ничтожество для меня никакой опасности не представляет. Ну так что? Пойдете к нам в «Отчизну»?

— Нет уж, увольте.

— А что так?

— Я брезглив с детства.

Навроцкий ничуть не обиделся.

— Тогда отдайте «ТВ-Шанс», — сказал он. — Нам эта компания до сих пор нужна. Отдайте — и разойдемся как в море корабли. Вас оставят в покое. Я с ответом не тороплю. Подумайте. Посоветуйтесь с женой. Она ведь у вас, кажется, рожать собирается? Ей лишние переживания ни к чему.

— Если бы вы знали, Марк, — сказал Басов, — как у меня руки чешутся набить вам морду.

— Так за чем же дело стало? — спросил Навроцкий с наигранной легкостью, но заметно напрягся.

— Слишком просто. И ничего не решает. Но теперь я знаю, кого остерегаться. А кто предупрежден, тот вооружен. Не я объявил войну. Так что вините во всем самого себя!..


Апрель 2000 года. Киллер

Олейник сразу узнал Ксану. Эти горящие черные глаза невозможно было спутать. Киллер еще точно не решил, что он будет делать, но оставленный незапертым «Форд» подсказал выход из опасной ситуации.

Олейник забрался на заднее сиденье и сжался там, держа наготове пистолет…

Он оказался на съемочной площадке по чистой случайности. Бросив в квартире на Шереметьевской обреченного Мишу Марфина, Олейник под прикрытием темноты добрался до окраины города. Утром ему удалось там же обзавестись временным жильем. От баксов еще никто не отказывался.

Несколько невыносимо долгих месяцев киллер провел взаперти, изнывая от тоски и безделья. Высовывать нос было опасно. Следовало терпеливо выждать, пока люди генерала Панова ослабят бдительность. Еще раз угодить к ним в руки было равносильно смерти.