– А, вот ты и признался, что хочешь затащить меня в постель.

– Я этого хочу с первой нашей встречи. Но пока, как видишь, мое желание мало чем мне помогает. Что ж, буду терпеливо ждать.

И он поцеловал меня. Все так же нежно, в своей манере осторожных, еле ощутимых прикосновений.

У меня есть правило. Я всегда заранее знаю, на что соглашусь, еще до того, как иду на свидание. Сегодня я пришла, планируя сказать ему «да». Легкость и необязательность отношений с Нати непривычна для меня, и как– то это все по– американски. Но почему– то именно этого мне сейчас и хочется. Минимум чувств или привязанности. Максимум удовольствия от общения, прикосновений и всего, что за этим последует.

– Хочешь выпить?

– Нет, спасибо. Давай свой запасной план, споить меня не получится.

– Блин, а запасного плана не было. Я рассчитывал только на помощь алкоголя. Хотя даже он не помог мне в прошлый раз, когда ты танцевала с бокалом Маргариты, не замечая, что я их постоянно меняю.

– Ах, вот оно что! Так ты спаивал меня с первой встречи. Ну все, я теперь буду настороженно к тебе относиться.

– Так настороженно?

И он поцеловал меня в шею. Потом в щеку, губы и нежно уложил меня на диван. Мы целовались, и я постепенно соглашалась на все. Пять минут – и из гостиной мы переместились в его комнату. Он снял остатки моей одежды, и вот момент… Но что– то происходит не так. Почему мне больно? Он продолжает, а я терплю. Мне хочется рыдать, а я молчу. Я хочу, чтобы он остановился, но мне стыдно об этом сказать. Как будто если я пришла и согласилась, то не имею права передумать.

– Тебе хорошо?

Я зачем– то лгу и постанываю. Мне ужасно больно и неприятно. Когда это уже закончится?

Он всем телом упал на меня в расслабленном бессилии. Все. Я это пережила.

– Хочешь первая в душ?

– Нет, иди ты.

Когда за ним захлопнулась дверь и послышался шум воды, я просто схватила свои вещи, натянула их на себя и босиком убежала.

Сижу на асфальте, больше нет сил. Хочется плакать, но не могу. Я спешила, боялась, что он может меня догнать. Начнет спрашивать, почему я сбежала, а я и сама не знаю, что ответить.

Я противна сама себе, а Нати мне противен еще сильнее. Почему я это терпела? Ведь можно было просто все остановить.

Чувствую себя изнасилованной, им – физически, собой – морально. Десятиминутный секс полностью отвратил меня от парня, который нравился мне в последнее время. Десять минут перечеркнули все, даже хорошее. Он нравился мне, я наслаждалась его нежностью, а теперь убежала, даже не попрощавшись.

Звонит телефон. Не буду смотреть, уверена, что это он. Мне страшно увидеть его имя на экране. Когда вспоминаю все, что происходило в его спальне, меня словно бьет током.

Когда говорят, что дело не в размере, видимо, забывают упомянуть, что только если он не аномально большой и секс не сопровождается слезами.

Наконец– то я дома, как хорошо, что он не знает, где я живу. Хотя что ему стоит спросить Марти и Джо? А может, и они не знают. Нужно закрыться. Он не перестает звонить. Надеюсь не решится прийти.

Могу себе представить, как он удивлен. Я не просто не попрощалась. Я сбежала. Вместо того, чтобы увидеть меня разнеженной в постели, он вышел из душа, а там никого. Все, чего мне сейчас хочется, это принять душ и спать. Мои ноги сбиты, я бежала, не замечая, куда наступаю. И только сейчас, когда я почувствовала себя в безопасности, боль дала о себе знать.

Приятное тепло от воды. Горячая струя дарит чувство защищенности. Я закрываю глаза, а там все та же сцена моего молчаливого терпения. И невозможность противостоять ему. Я уверена, если бы я сказала хоть слово, он бы остановился.

Но я молча терпела, и это больше всего меня напугало.

Глава 23

Проснулась с противным ощущением и в знакомом замешательстве. Открыла глаза, а внутри тяжесть после вчерашнего вечера. Еще не успела вспомнить, от чего же так противно, а тяжелый осадок уже поднялся неприятными переживаниями. За ощущениями вернулась и картинка вчерашнего вечера. Сегодня хоть и противно, все равно гораздо лучше, чем было вчера.

Собираюсь на работу. Буду теперь оглядываться. Даже не хочу себе представлять нашу встречу. Нати вчера не переставал звонить и писать. Я не прочла ни одного сообщения, удаляла сразу. А теперь внесла его в черный список. Это конечно все выглядит по– детски, но не вижу причин поступать против своей воли.

Я знаю, меня с легкостью можно найти на работе, но только если караулить. В парк можно зайти только по билету, который он вряд ли купит.

Пока не знаю, как мне теперь случайно не встретить его, хотя все два месяца мне это с легкостью удавалось. Мне срочно нужно с кем– то поделиться, события вчерашнего вечера никак не хотят укладываться в моей голове.

Открываю входную дверь, высовываю голову совсем немножко, чтобы посмотреть по сторонам. Успокаиваюсь – под окнами никто не ждет. Оглядываюсь – никого нет, только сосед с собакой.

– Здравствуйте, мистер Волкер.

– Привет, Ева.

Придется обойти набережную со стороны домов. Иначе возрастает вероятность встречи. А еще лучше всегда ходить с кем– то. Он не сможет начать личный разговор в присутствии другого человека.

Никогда не замечала, что в Вайлдвуде столько стрит– арта. Хоть под конец моего пребывания увидела, что на стене дома, в котором живет Зои, нарисован гигантский кит со своими детенышами. Огромный рисунок величиной с четырехэтажный дом. А напротив этой стены парковка и вывеска, на которой написано «Вiтаю» и нарисован сине– желтый флаг.

Оказывается, я была недостаточно наблюдательна. Даже в таком маленьком городке можно что– то пропустить.

Подхожу к своему аквапарку, никого не встретила – хорошее начало дня. Зои, улыбаясь, идет мне навстречу.

– Привет, как ты?

– Странно. Что делаешь после работы? Может, прогуляемся?

– Давай. У нас дела с Эриком, но я могу их немного подвинуть.

– Тогда договорились, зайдешь за мной. У тебя, я вижу, все замечательно, ты такая счастливая и радостная.

– Да, чувствую себя здорово, опять переехала к Эрику.

– Расскажешь тогда.

Сижу, как обычно, на краю бассейна. Сегодня суббота, и людей не сосчитать с самого открытия – середина августа, разгар сезона. А я думаю, что делать дальше. Есть ли еще у меня возможность остаться в Америке? С кем оставаться и ради чего? Пока я знаю одно: я не хочу возвращаться домой.

Странно, но сейчас мне не хватает Антона. Не в роли парня, который меня ждет и к которому я хотела бы вернуться. Мне его не хватает как друга, к которому можно обратиться со своей болью или проблемой. Но у меня уже нет ни Антона, ни парня.

Учеба закончилась, отношения тоже, и, кроме подруг и родителей, дома у меня нет ничего. Даже планов на будущее. А еще мне страшно, что не получится увезти с собой улучшенную себя. Что, как только я вернусь домой, чары развеются за пару недель, а то и быстрее. И я опять буду прежней, неуверенной в себе. Буду думать, что единственный смыл моей жизни – наличие парня.

Боюсь, что потеряю – финансовую свободу, к которой привыкла. С такими зарплатами, как у нас в городе, я вряд ли смогу позволить себе снимать квартиру отдельно от родителей. А после американского лета смогу ли я опять жить дома?

Мама уже дни считает до моего приезда. Спрашивает, по каким блюдам я соскучилась и хочет наварить мне пятилитровую кастрюлю борща, дескать, я там совсем жидкого не ела. Папа готовится забирать меня из Борисполя. Хочет первым услышать все подробности моей поездки. А я, конечно же, хочу их всех видеть, но только недолго. Хотела бы заехать в гости и вернуться к своей жизни, которая теперь кажется мне единственно возможной. Но как мне остаться?

Однажды в кафе я познакомилась с девушкой из Украины, Леной. Она работает в Вайлдвуде уже третье лето подряд. Три года назад она так же приехала по Work and Travel. Влюбилась и осталась нелегально ради своего парня.

Они жили вместе, он умолял ее не уезжать, обещал что– то придумать с визой. В октябре они разругались и расстались. Он уехал в другой город, а она осталась здесь совсем одна. Каково было ее разочарование, когда шумный веселый Вайлдвуд в ноябре превратился в пустыню без работы и людей.

За зиму она проела все заработанные деньги и еле дожила до начала сезона. Она говорила, что были дни, когда ела один раз в день. Чудом ей повезло найти семью, у которой убирала раз в неделю. Это помогло ей дожить до мая.

Домой поехать Лена не могла как минимум потому, что не было денег на билеты. А еще из– за боязни всех эмигрантов постыдной фразы «вернуться с позором». Все думают, что если ты однажды решил попробовать жить за границей, у тебя нет другого выхода, как только преуспеть, вернуться богатым и знаменитым или вовсе не возвращаться.

Так думает и она, поэтому не вернулась. Все ждет своего «звездного часа», мечтает насобирать денег на адвоката и легализироваться любыми способами. Даже умудряется отправлять деньги маме, работая, конечно же, на двух работах сразу.

Для меня самое важное – открытие, что лето в Вайлдвуде не навсегда. Я не одна такая. Лена тоже чувствовала себя как дома, у нее была работа, первые деньги, любимый парень. А когда наступили холода и парень уехал, она увидела обратную сторону этой истории. Все приедается и притирается, и ты остаешься наедине с собой, со своими страхами и проблемами.

Лена даже придумала термин «американский пробный период». Что первая поездка Work and Travel – это тестовая версия. Тебе открываются самые выгодные стороны этой страны. На фоне всего нового и необычного ты постоянно чувствуешь приподнятое состояние. Тебе начинает казаться, что в твоих силах изменить весь мир.