– Тогда что?

– Просто проверял тебя.

– Проверял меня в каком смысле?

– Позвонишь ты первая или нет.

– С чего это ты решил меня проверять?

– Я просто знал, что ты ни капельки не изменилась и будешь сидеть, злиться, но не напишешь и не позвонишь первая.

– И что? С чего это ты возомнил себя таким великим, чтобы меня проверять?

– Все, Ева, спокойной ночи.

– Что значит спокойной ночи? Я только начала выяснять, почему ты решил ставить надо мной эксперименты.

– Спокойной ночи, уже поздно, иди спать.

– Я не собираюсь идти спать, и почему это ты меня отправляешь? Я как нормальный человек ждала, когда ты освободишься и напишешь. А ты придумал себе какую– то странную игру, тестируешь меня.

Молчит. Не дай Бог, он вышел из сети. И вправду вышел. Блин, я такая злая, ненавижу его! Это ж надо меня разозлить так! «Знал, что ты не позвонишь первая», и что? Какое это вообще может иметь значение?

Все, больше не хочу его видеть или слышать. Пусть отправляется в прошлое, как и все, что с ним связано.

Глава 35

Почему я не могу открыть глаза? Что происходит? Иду наощупь в ванную, умываюсь, раздирая ресницы. О Боже, я просто чудовище! Белки пронизаны красной сеткой, как костюм Спайдермена, веки опухли. Я не просто выгляжу ужасно, я – монстр.

Вместо моих красивых выразительных голубых глаз два воспаленных не пойми чего. Подозреваю, что это конъюнктивит. У меня его никогда раньше не было, но я помню, как Аня, чтобы не сдавать контрольные, втирала хозяйственное мыло себе в глаза. После чего они выглядели примерно так же, как и мои сейчас.

Смешная штука Вселенная. Я только отошла от перемены часовых поясов и решила, что начну жить полноценной жизнью, а не жизнью комнатного растения, и вот теперь эти глаза. Как я пойду искать работу с таким лицом? Или как я могу выйти с подружками попить кофе? В очках? В октябре это слишком даже для меня.

Нужно срочно бежать к окулисту. Как же они зудят, пекут, я даже не могу смотреть в телефон, от напряжения боль усиливается. Как я это переживу? Буду сидеть дома, пряча свое безобразие, и не смогу ни смотреть фильмы, ни читать. Что я тогда буду делать? Говорить сама с собой? Гостей в таком виде принимать мне тоже не хочется.

Нужно собраться и взять себя в руки. Пойду к врачу, может, все не так уж и страшно, как мне кажется. Пропишет капли, и все будет хорошо.

– Острый двусторонний конъюнктивит.

– Как быстро это можно вылечить?

– За пару недель.

– Пару недель? И все это время я буду выглядеть вот так?

– Ну, может, не совсем так. С каждым днем будет становиться лучше, но процесс это медленный. Конъюнктива восстановится за две недели, может, даже немного дольше. Вам нельзя много времени проводить перед экраном телефона, телевизора, компьютера и всячески напрягать свои глаза. Это только усугубит процесс и продлит болезнь.

– А я и не могу смотреть в экраны, сразу появляется жуткий дискомфорт, сухость и жжение. Я не хочу так долго мучиться.

– Девушка, успокойтесь, это всего лишь конъюнктивит. Может, мне вам приписать еще и успокоительное? Кстати, причиной мог послужить стресс. Когда мы перенапрягаем свой организм, все его защитные функции тут же ослабевают, и тогда любым вирусам и бактериям намного легче нас атаковать.

– Спасибо, до свиданья.

– Позовите следующего пациента.

Все, чего я сейчас хочу, это рыдать. Как, сидя дома, я смогла заполучить все эти бактерии? Почему именно глаза? Я верю в психосоматику и то, что все наши болезни – это результат наших мыслей. Сейчас приду домой и посмотрю, что может значить это заболевание. Хорошо, что сегодня солнечный день и мои прогулки в очках на улице в октябре выглядят нормально.

Как вспомню свое отражение в зеркале, так опускаются руки, кажется, невозможно после такого опять стать нормальной. А что, если краснота спадет, а глазам будет нанесен непоправимый ущерб?

Лучше о таком не думать. Это еще никто из домашних меня не видел. Сейчас вернется мама с работы и тоже будет лить слезы. Она всегда боялась моих болезней. Именно боялась, а не переживала. С самых ранних лет, когда я разбивала локти или колени и мне нужно было обрабатывать рану, она приносила мне ватку с перекисью с закрытыми глазами. Садилась в другом конце комнаты и кричала, что делать. Так я и лечила себя, а потом и брата.

Это позже мы узнали, что она боится крови и вообще всего, что выглядит аномально, а тогда меня это сильно удивляло. Я ведь видела, как другие мамы лечат своих детей, а моя как будто бы даже боялась ко мне прикасаться. Мне хотелось, чтобы она была сильной и бесстрашной, внушала мне спокойствие и уверенность, что все будет хорошо. Но такой мамы у меня не было, и мне пришлось всему этому учиться самой.

Вот я и добралась до компьютера. Капли, которые доктор мне прописала, помогают, с ними гораздо легче смотреть на экран. Итак, Гугл, ответь, что Луиза Хей думает по поводу моего конъюнктивита?

«Болезни глаз – гнев и разочарование при виде чего– либо. Нежелание видеть». Довольно– таки расплывчато. Но я знаю, к чему применить эти слова в моем случае.

Конечно, я вернулась и не хочу все это видеть. Я хочу просыпаться и, выходя из дома, здороваться с океаном, а не с грязными и изрисованными стенами своего подъезда. Я не хочу видеть помойные баки, переполненные отходами, в которых роются не только собаки, но и люди. Не хочу видеть сгорбленных бабушек, которые затаскивают свои тяжеленные сумки в трамваи. Не хочу видеть стаи голодных собак и кошек, которые просят у тебя еды и ласки.

Мне на все это больно смотреть, я так быстро привыкла к красивой картинке, что все эти вещи начали резать мне глаза.

Мне стало обидно за каждого человека в этом индустриальном городе, который не знает, что заслуживает лучшего. Лучшего воздуха, а не ежедневных выхлопов более чем пятнадцати заводов. Лучших улиц, а не кучи грязи и разбитых дворов. Целых лавочек, а не их скелетов, от которых остались только бетонные ножки, потому что деревянные сиденья кто– то решил сломать. Люди достойны жить, а не выживать. И все это я понимаю теперь, на примере другой страны. Раньше мой город мог мне не нравиться, и я знала, что может быть по– другому. Но это казалось чем– то далеким и не касающимся меня, моих родных и моего окружения. Сейчас, после лета, проведенного в Америке, я понимаю, как может быть иначе именно со мной, а значит и со всеми, кого я знаю.

Луиза Хей, ты права. Я пряталась дома, чтобы не видеть всего, что причиняет мне боль и разочарование. Я злилась на то, что вещи такие, какие они есть: уродливые, несправедливые и покрытые пылью заводов.

Глава 36

Это была скучнейшая неделя в моей жизни, хотя, наверное, даже дней десять уже прошло. Глаза идут на поправку, ощущение дискомфорта почти исчезло, и я уже позволяю себе посмотреть пару серий «Анатомии Грей». Но внешне почему– то ничего не изменилось. Глаза такие же опухшие и узкие. Гулять выхожу только в солнечные дни и, конечно, в очках. Зато стала слушать аудиокниги и разбирать завалы в комнате. Выкинула ненужные журналы, открытки и бумажки, до которых никогда не доходят руки во время уборок.

У меня было много времени для физического труда. И комната теперь выглядит лучше, чем после ремонта.

Мама каждый день заставляет промывать глаза пакетиком черного чая, хоть у меня есть куча капель и даже мазь. Но мама думает, что нет ничего лучше, чем народные средства.

Я оставила в покое Антона. Злость на него улеглась, и я поняла: это хорошо, что мы не увиделись. Так будет лучше для каждого из нас. Наша история выглядит не совсем законченной. Двое взрослых людей в идеале должны поговорить и разойтись. Но если в нашем случае получилось так, то я не буду его донимать. Странное завершение странных отношений.

Начала просматривать вакансии и отправлять резюме. Надеюсь, ко времени собеседования глаза примут более привлекательный вид. Хотя страх, что они никогда не станут прежними, до сих пор присутствует.


Переписка в Фейсбук:

Аня: Можешь завтра быть в Киеве?

Ева: Что, ты возвращаешься??? Уху!!! Я так тебя жду!!! Так рада!! Почему все– таки решила вернуться?

А: Давай все при встрече, у меня не так много времени для переписки. Прилетаю завтра в 14:20. Пожалуйста, встреть меня. Родители ничего не знают, пока не говори.

Е: Хорошо, сейчас постараюсь купить билет на ночной поезд, надеюсь, еще остались места. Как куплю, напишу. До встречи.


Я так рада, Аня решила вернуться! Неужели все настолько плохо было с Габри? Почему она не написала, если ей было сложно? Или это одно из импульсивных решений, которые она принимает, только оставаясь наедине с собой? А потом все окружающие недоумевают, откуда такие кардинальные меры, если человек настолько спокоен. Меня всегда в ней удивляло, как она умеет переживать все в себе.

Мне же, наоборот, в стрессовых ситуациях всегда нужен второй человек. Чтобы выговориться и в разговоре услышать себя. Тогда мне легче принимать решение – в подобных беседах видишь ситуацию как бы со стороны.

А я думала, Аня пропала, потому что они уехали путешествовать. Она недавно мне что– то про это писала. Но у меня как раз начиналась болезнь, я еще не могла проводить время возле экрана и особо не расспрашивала. Завтра она все расскажет.

А вот и последний билет на поезд – разумеется, боковое место в плацкарте. Купила. Чего не сделаешь ради любимой подруги! Сейчас неожиданная поездка в Киев точно мне не помешает. Хотя, мой нынешний вид не совсем такой, как мне хотелось, но лучше поехать и побыстрее встретиться с Аней, чем дожидаться ее дома.

Итак, поезд отправляется в семь вечера, нужно, наверное, хоть маме сказать. Не спросила у Ани, брать ли билет назад и для нее.