Клайгена она увидела почти сразу — его огромная фигура в темной парке выделялась на фоне других мужчин, невзирая на то, что те были в ярких оранжевых куртках. От слабо тлеющей дровяной печи, похоже, было мало толку: в гараже ощущался нешуточный холод.

Согревались сотрудники мотеля горячим кофе, а Клайген не постеснялся в качестве горячительного выбрать виски. Судя по всему, помогало плохо: несмотря на свитер и теплую парку, его тело то и дело сотрясала крупная дрожь.

Едва Сандра появилась на пороге гаража, любопытные взгляды нескольких пар мужских глаз заставили ее смутиться. Заметив это, Клайген коротко кивнул парням и вышел за дверь, увлекая Сандру за собой.

— Ты что здесь делаешь? — рявкнул он, дохнув на нее запахом алкоголя.

От его дыхания на морозе появлялось и тут же исчезало белое облачко пара.

Впрочем, такое же облачко образовывалось и возле лица Сандры, и в данный момент их облачка соединялись в одно — настолько близко находились их лица.

— Идите в номер. Я уже выспалась.

— Я же сказал — сегодня он твой, птичка, — прорычал он и слегка пошатнулся, то ли от алкоголя, то ли от усталости.

— Вы устали, замерзли, — выбрала свой вариант Сандра, — я не хочу, чтобы из-за меня вы завтра свалились с лихорадкой.

Клайген отступил на шаг и вновь пошатнулся, сотрясаемый дрожью.

— Не свалюсь. Я железный. Иди сама.

— Если вы не пойдете, я тоже не пойду, — упрямо сказала она, поплотнее запахнув полы коротенькой шубки.

Он смотрел на нее так долго, что у Сандры закрались подозрения, будто он заснул стоя, с открытыми глазами.

— Будь по-твоему, — наконец прохрипел он и снова содрогнулся, — иди, я приду следом. Только предупрежу ребят.

Сандра медленно побрела ко входу в мотель, пытаясь понять, зачем ей все это было нужно. Пусть бы пил хоть до утра в компании своих «ребят», ей-то что?

Вернувшись в номер, она разделась, сняла сапоги и забралась с ногами в кресло, позевывая и глядя на неубранную кровать с некоторым сожалением. Клайген действительно не заставил себя ждать — пошатываясь, он ввалился в дверь, шумно повесил свою парку рядом с ее шубкой и остановился прямо перед Сандрой.

— Ложись в постель, — велел он совершенно не тем тоном, которым разговаривал с ней прежде.

Сейчас в нем не было ни тени насмешки — только плохо скрываемая злость. По его телу вновь пробежала дрожь — видимо, остаточная после долгого нахождения на морозе.

— Я не…

— Ты — да! — рявкнул он так, что Сандра подскочила в кресле, испуганно подобрав ноги и вжавшись в спинку.

Клайген наклонился, подхватил ее на руки и почти бросил на кровать, обдав крепким запахом свежего пота и алкоголя. Она не посмела перечить и осталась там, куда он ее положил. Он отвернулся, на ходу стянул с себя свитер, бросил на спинку кресла и молча скрылся в душе.

Дожидаясь его из душа, Сандра успела тысячу раз пожалеть о том, что затащила это непредсказуемое чудовище в номер. Что ей теперь с ним делать? Спать на кровати в его присутствии она едва ли сможет. С кресла он ее согнал…

А еще невыносимо хотелось избавиться, наконец, от надоевшего платья, в котором она умудрилась заснуть, и тоже как следует вымыться. Поэтому она осторожно сползла с кровати, нашла злополучный пеньюар, дождалась, пока Клайген выйдет, и молча скользнула в уже наполненный теплым паром душ.

Мудро рассудив, что пока она будет мыться, он выберет себе спальное место, а она займет то, которое останется, Сандра разделась, закрутила волосы узлом на макушке, чтобы не намочить, и включила воду, подставляя озябшие плечи под душ.

Блаженство… Горячая вода приятно расслабляла тело и вводила в подобие транса, во время которого думать ни о чем не хотелось — только наслаждаться приятно щекочущими кожу, слегка обжигающими мягкими струйками. Она закрыла глаза, подставляя под них лицо, но так, чтобы не намочить волосы, а когда открыла — вначале не поняла, что случилось.

Мир выглядел так, будто она не открывала глаз — погруженным в темноту. Сандра зажмурилась и снова распахнула глаза, но ничего не изменилось. Она будто внезапно ослепла… Будто снова видела все тот же ужасный сон, когда проснулась в собственной могиле, глубоко под землей, ощущая вокруг себя лишь непроглядную, кромешную тьму…

Практически теряя контроль над собой, она все же выключила воду и дрожащими руками попыталась нащупать ручку душевой дверцы, чтобы отодвинуть ее и дотянуться до полотенца, но не видела ничего, ничего, ничего… Слушая собственные завывания и всхлипы, она начала задыхаться, скрючившись на быстро остывающем поддоне — будто и воздух из душевой выкачали вместе со светом. Что-то давило на грудь, что-то билось в ушах, и она уже раздирала себе горло ногтями, до крови, судорожно и шумно пытаясь вздохнуть. Но воздух закончился, и жизнь закончилась — она снова в могиле, глубоко под землей…

Будто в тумане, она услышала чей-то крик. До нее не сразу дошло, что кричит она сама, но раз кричит, значит может дышать… почему же она кричит, но не дышит?!

К крику примешался посторонний звук — открылась дверь душевой, а затем отъехала в сторону пластиковая стенка кабинки.

— Что случилось? — услышала она в темноте скрипучий голос.

Она пыталась вздохнуть, чтобы сказать хоть слово, но из горла, сдавленного спазмом, вырывались лишь сиплые хрипы.

Сильные руки подняли ее с холодного поддона.

— Проклятье, птичка… ты что, боишься темноты?!

— Да, — с трудом выдохнула она, инстинктивно вцепляясь в его тело, чтобы сохранить контакт с живым человеком, чтобы снова не остаться одной в могиле…

— Подожди, — он поднялся, а она, еще больше испугавшись, что он оставит ее снова одну, истерически завыла и судорожно вцепилась пальцами в его руку. — Да не вопи, я только полотенце достану! Не бегать же тебе по номеру голышом. Успокойся, просто вырубили электричество. Не знаю, что там у них опять стряслось.

Продолжая что-то негромко приговаривать, он обнял бьющуюся в истерике Сандру, на ощупь завернул ее в полотенце и вывел из душевой. Кажется, приступ удушья постепенно сходил на нет, но ее все еще колотило, а из горла то и дело вырывались судорожные всхлипы.

Он подхватил ее на руки и усадил на кровать. Но когда попробовал отстраниться, Сандра взвыла и обхватила руками его торс, зажмурившись, чтобы убежать от непроглядной темноты комнаты.


— Не уходи… пожалуйста…

— Да не ухожу я, тысяча чертей! Подожди минуту, достану телефон. Он у меня здесь, в кармане. Вот так, сейчас включу фонарик, — бормотал он, медленно высвобождая одну руку и слегка приподнимаясь, чтобы добраться до заднего кармана джинсов.

Слабый свет телефонного фонарика показался Сандре сверхъестественным чудом, и она расплакалась, едва смогла разглядеть очертания знакомых предметов в комнате и мужскую фигуру, к которой прилипла намертво, словно была многоруким божеством.

Пытаясь ее успокоить, Клайген попробовал всучить светящийся телефон ей в руки, но она не поддалась на уловку, судорожно стискивая ткань его футболки. Тогда он положил телефон рядом, обнял ее огромными ручищами и склонил над ней голову, баюкая, словно ребенка, и шепча в макушку:

— Будь я проклят, никогда бы не подумал, что ты такая трусиха. Рожи моей уже не боишься, а тут сдрейфила, ну как маленькая прямо. Ты что же, без света и не засыпаешь никогда?

— Нет, — призналась она, качнув головой и неосознанно вытирая слезы об его футболку на груди, — у меня всегда с собой есть ночник.

— Да только не всегда с собой есть электричество, — хмыкнул он, поглаживая ее спину сквозь влажное махровое полотенце. — Тебе бы стоило прикупить к нему батарейки.

— Они были, но разрядились. Не успела поменять.

— Да тебе надо вагон батареек с собой возить. И давно это у тебя?

— С детства, — всхлипнула Сандра. — Однажды братья надо мной подшутили: накрыли большой картонной коробкой из-под нового холодильника, когда я еще спала. Выключили свет, зашторили окна… Уже не помню, что меня разбудило, но когда я проснулась… Они тихо держали коробку, а я не понимала, где я и что со мной — кромешная тьма, закрытое пространство… я решила, что родители подумали, будто я умерла, и похоронили меня заживо, — вспоминая тот детский ужас, Сандра всхлипывала и прижималась лицом к мужской груди, словно чувствуя в ней желанную защиту.

Клайген слегка отстранился, пальцами приподнял за подбородок ее лицо и заставил посмотреть на себя.

— Ты ведь знаешь, что это была лишь шутка. Неудачная, не спорю… но вы были детьми. А теперь ты уже взрослая. Пора отогнать от себя детские страхи, — серьезно сказал он.

— Я не могу, — прошептала Сандра, приподнимая голову выше, чтобы видеть его глаза, — это сильнее меня. Я не могу это контролировать.

— Вот дерьмо… Что это?! — он запрокинул ее голову еще сильнее.

Нахмурившись, внимательно рассмотрел ее шею, а затем спустился пальцами с подбородка вниз и проследил ими следы от ногтей на горле.

— Я не могла дышать, — сказала она виновато, закрывая горло рукой.

— Все настолько серьезно? — он, кажется, все еще не мог поверить.

— Теперь можешь смеяться, — сказала она, опуская взгляд.

— Хотелось бы, да почему-то не смешно, — буркнул он и осторожно отвел ее руку, закрывающую горло. — Никогда прежде не видел, как люди сами себе делают трахеотомию.

— Что там, кровь? — спросила она удрученно.

— Ничего страшного, — с фальшивой бодростью ответил он, убирая ей за спину рассыпавшиеся по обнаженным плечам волосы. — Просто царапины. А что, крови ты тоже боишься?

— Не так, как темноты, — Сандра шмыгнула носом, с благодарностью вглядываясь в его глаза. — Спасибо.

— За что? — хмыкнул он. — Невелик подвиг — вытащить голую девушку из душа.