— Простите, я забыла ваш телефон, ну номер этот службы МЧС, все вылетело из головы. Я так перепугалась. К тому же вас я уже знаю, знаю, вы поможете.

— Дикие животные опасны, а помочь обязан любой спасатель. Но так бы вызов был зарегистрирован по всем правилам. Нужно все делать согласно инструкции, — отчитываю девушку.

Но она меня не слышит, ее буквально трясет.

— К тому же она грызла руку технолога, знаете, звук этот сосущий, как будто кость обгладывают. Ужасное ощущение. Зина так орала…

— Животное уже напало на человека? — притормаживаю, а потом срываюсь с места, переходя на бег.

Федор резко прерывает разговор по телефону и бежит за мной, в его руках медицинский чемоданчик.

— Ну конечно! Напала, конечно!

Лизавета бежит за нами, но из-за шока и стресса спотыкается о корень дерева, падает, почти летит кубарем в кусты. И я впервые за много лет нарушаю правила. Обернувшись, делаю не то, что должен. Мое дело оценивать ситуацию по принципу польза/риск. И сейчас моя помощь важнее для некой Зины, чем для боксерской жены.

— Федор, вперед! — кричу врачу, называя адрес.

Это совсем рядом, поэтому машина нам не нужна.

Поднимаю побледневшую от ужаса Лизавету.

— Ногу не подвернули? — тяну за локоть.

— Нет, я в порядке, только голова кружится, и дышать сложно.

— Это от стресса.

Теперь мы бежим вместе.

— Женщины бывают двух типов: матери и проститутки. Вы у нас какая женщина, Елизавета Петровна?

— Что? Это к чему сейчас? — пугается она моего вопроса, глаза выпучила.

— Это я пытаюсь вас отвлечь от мыслей пагубных.

— Тогда мать, потому что проститутку я не потяну, темперамент не тот, — кашляет девушка. — Это ж уметь надо, выполнять свою работу качественно.

А я холодно смеюсь, когда мы приближаемся к калитке.

— Все-таки откуда вы знаете мое имя?

— Я вас в больницу оформлял после морозильника. Запомнил, что имя у вас, как у Императрицы и Самодержицы Всероссийской.

Лизавета удивляется, а я обегаю двор и нахожу на дорожке распластанное тело животного. Врач уже оказывает первую медицинскую помощь, обрабатывает руку пострадавшей, та рыдает в голос, где-то вдалеке слышны сигналы «скорой помощи». А я в шоке смотрю на то ли собаку, то ли и вправду волчицу.

— Вы самостоятельно ликвидировали чрезвычайное происшествие?

— Я ее стукнула лопатой и оттащила от пострадавшей, Олег Борисович. Отец Зины мне помогал. Но контрольный удар нанесла я.

— А меня зачем позвали? — теперь я начинаю злиться.

— Ну знаете, Олег Борисович, вы бы хоть похвалили меня. Про таких как я фильмы снимают. Реальные, невыдуманные истории спасения.

— Тихо! — повышаю голос. — Зачем вы сорвали с места работника службы МЧС, если самостоятельно ликвидировали ЧС?

Почти кричу на девушку в голос.

— А вдруг она очнется? — кричит она на меня в ответ.

— Каким образом она очнется? У нее половину мозга по асфальту размазано.

— Оооооох, — вздыхает Зина и громко плачет. — Как я буду работать, мне кажется, у меня одной кости не хватает теперь.

— Спокойно, Зина! Ты не волнуйся, тебе сделают сорок уколов в живот, потому что животное явно бешеное, а бешенство — это сто процентный летальный исход. То есть ты умрешь, если быстренько не начать колоть. Возможно, рука будет частично не работать, но самое главное, что она не отгрызла кисть полностью.

— Т-а-ак! — оттаскиваю я Лизу от орущей в голос Зины. — Это где вы такому научились? Курсы профессиональных психологов заканчивали? У нее же сейчас инфаркт случится плюс ко всему, — нависаю над Лизой, как над воспитанницей детского сада.

Она молча смотрит мне в глаза, рот приоткрыла, словно чудо увидела. От ее долгого и проникновенного взгляда мне становится неудобно, и я отворачиваюсь.

— Пострадавшая, все с вами будет хорошо, — вступает в разговор врач.

— Никогда у меня не было такого идиотского вызова, — хожу вокруг тела, раздумываю, какую службу вызвать в данном случае.

И тут прибегает Викинг.

Смотрю на стажёра и не могу поверить своим глазам. Он бросил Петрова одного и прибежал сюда из-за девчонки? А ведь он должен был ждать следующий вызов. Даже представить не могу, что с ним сделаю. Людям возможно нужна наша помощь, а он решил за чужой женой побегать в рабочее время.

— Я как услышал, что с Вами опять что-то случилось, я сразу же примчался на подмогу.

Федор, наш врач, хихикает.

Викинг переводит взгляд на меня и выпрямляется по стойке смирно. Видимо мои малиновые от злости глаза и пар, валящий из ноздрей, выглядят крайне красноречиво.

— Босс, там затишье, я на связи. Тут же два шага до базы.

— Три дежурства вне очереди! Мытье сантехники и… — толкаю ему в руки совковую лопату. — Созвонись со службами по отлову бездомных животных, определи, откуда вышло это «чудо», было ли оно бешеным. И пакет найди, куда труп упаковать, раз ты у нас такой деятельный. Ах да, картошку будешь чистить сегодня после смены. Домой не пойдёшь, пока ведро не начистишь. Достали ваши макароны, — плюю, собирая свои вещи, закидываю лямки рюкзака на плечи и направляюсь в сторону базы.

Глава 7

Лиза

— Строгий у вас начальник.

— Олег Борисович-то? Да, он такой!

Смотрю вслед высокому, широкоплечему брюнету и не могу оторваться. Не знаю почему все еще провожаю его взглядом. Просто он настолько властный и сильный, что им невольно восхищаешься.

— Он — голова! — смеется блондин, пытаясь загрузить мертвое животное в пакет.

— А это что значит? — отмираю только, когда начальник отряда исчезает за калиткой.

— Ну, понимаешь, он всегда знает, что конкретно нужно делать. Котелок у него варит отлично. Я вот могу на сосну без снаряжения залезть, в реку нырнуть, на гору взобраться, с двенадцатого этажа кого-то снять, если нужно. А он стратег. Принимает только верные решения, никогда не ошибается. Хотя в огонь входит, не моргнув, вместе со всеми.

Забавно, молодой блондин-качок перешел со мной на «ты», хотя мы формально даже не знакомы.

— Так уж никогда не ошибается, все ошибаются.

— Но только не Кириллов.

— Святой он что ли, ваш Кириллов?

— Немножко, — смеется блондин, которого сослуживцы зовут Викингом.

— Понятно. А картошку тебе зачем чистить?

— Так ведь готовить у нас некому, вот мы и мучаемся, едим всякую дрянь. Кухня у нас есть, раньше один из наших готовил, а теперь вот кто придется. А мы же на базе целый день, питание не налажено.

— Понятно.

— А ты че за боксера пошла? — шкрябает по асфальту, отвратительный звук заставляет поморщиться.

— Что за бестактный вопрос?

— Нормальный вопрос, — смеется в голос. — Боксеры они же все того, отбитые.

— Подбирай слова, пожалуйста! — огрызаюсь, забыла спросить за кого мне замуж выходить.

— Да ладно, я шучу. А ты молодец, смелая. Который раз себя проявляешь, не каждый мужик прибил бы эту волчицу.

— Она просто занята была поеданием руки моей знакомой, вот я ее по башке и треснула.

— Все равно молодец, очень горжусь тобой.

— А вот ваш начальник считает по-другому.

Несколько часов спустя я жду Женю на кухне. Когда муж появляется, он довольно улыбается, тут же делясь радостными новостями:

— Мы поедем в Москву на соревнования, представляешь? Я и Егор, — захватывает он меня в медвежьи объятья. 

— Супер, я так рада, — кладу голову ему на грудь.

— Че радоваться впустую, со мной поедешь.

— Но я не могу, Жень, у меня три банкета на носу.

— Без моей жены бутербродов нарежут.

— Женя, банкет — это не только бутерброды.

Мой муж питается очень разнообразно, но не замечает этого. Для него приготовление пищи — это полная чушь и плевое дело. Я закончила профессионально-технический колледж кулинарии и работаю поваром в том самом ресторанчике, в котором меня закрыли в морозильнике. Но он не понимает, что не все так едят. Кормлю я его давно, еще с того момента, как мы начали встречаться. Но почему-то Женя воспринимает все это как должное.

— Ну-ка, иди сюда, — тянет меня муж на колени и начинает щекотать, заигрывая. — Что я тебе говорил о том, что муж всегда прав? Что мужа надо слушаться?

Он трогает мои бедра. Его глаза загораются, и знаю этот взгляд, сейчас будет секс. Он обычно у нас быстрый, потому что Женя не задумывается о том, что женщина вообще-то тоже должна получать удовольствие. Вначале я переживала, а теперь привыкла, у нас хорошие отношения, а занятия любовью не самое главное в жизни. Говорить ему об этом я не хочу, потому что в нашей семье либо прав Женя, либо никак. Начну спорить, завяжется ссора. К тому же от девчонок в ресторане я часто слышу, что в семейном сексе самое лучшее то, что никуда не надо спешить. Ты уже дома, можно помыться и со спокойной совестью лечь спать.

Уложив на спину, Женя приступает к исполнению семейного долга. Он целует мои губы и шею, и по правде говоря, старается. Он слегка грубоват, руки тяжелые, мозолистые, со сбитыми костяшками, но таков мой муж. Я знаю, что он меня любит, он никогда в жизни мне не изменял, и не станет, не такой он человек. Он вспыльчивый, но уж точно не предатель. Всегда заботился и защищал меня, поэтому я не слишком запариваюсь насчет этого. Иногда бывает особенно приятно, и я почти достигаю пика, вот как сейчас, когда внутри горячо и сладко, но Женя останавливается и, довольно выдыхая, плюхается на стул, а я одергиваю подол.

— Деток нам надо, Лизонька, — пьет он прямо из графина, крупный кадык ритмично двигается по горлу. — Что за семья без деток? Двух, а лучше трех.

Не знаю почему не радуюсь его предложению. Нормальная жена должна радоваться, а я как будто пугаюсь. Не вытяну, не справлюсь... Да и карьера у меня только началась, хочется стать шеф-поваром. Я пока всего лишь повар. Мной командуют все, кому не лень: повар-кондитер, помощник шефа и даже технолог.