— Вы уверены, что она сломана? — недоверчиво переспросил Сильвестр. — Как же он дошел до постоялого двора со сломанной ногой? А кто выпряг лошадей?

— Представляете, мимо нас на тележке проезжал какой-то батрак. Тележка была запряжена осликом. Верный не переносит ослов, а эта ужасная скотина взяла да и заорала. Том стал сдерживать Верного… Он запутался в пледе… и, по-моему, сломал ногу. Батрак помог мне выпрячь лошадей, потом посадил Тома на телегу и привез сюда, а я привела лошадей. Мы с миссис Скейлинг еле-еле уговорили Тома дать нам разрезать его сапог, но видимо, при этом ему было ужасно больно, поскольку он потерял сознание, пока мы возились с сапогом. И теперь мы не можем ни наложить гипс на сломанную ногу Тома, ни привезти хирурга, ведь тот противный конюх, чтоб ему провалиться, уехал на единственной лошади.

— Господи, помилуй! — воскликнул Сильвестр, изо всех сил стараясь не рассмеяться. — Подождите минуту.

С этими словами он вновь вышел на улицу, где его ждал Кейгли.

— Заводи лошадей в конюшню, Джон! — велел герцог. — Мы остановимся в «Голубом вепре» на ночь. Здесь только один конюх, да и тот уехал в Ньюбери. Так что, если никого во дворе не найдешь, делай все, что посчитаешь нужным.

— Остановимся здесь, ваша светлость? — изумленно переспросил Джон Кейгли.

— Да. Через пару часов станет слишком темно, чтобы продолжать путешествие, — объяснил Сильвестр и вновь скрылся в доме.

Герцог Салфорд увидел, что за время его отсутствия к Фебе присоединилась крепкая женщина с волнистыми седыми волосами, выглядывающими из-под домашнего чепца. На ее приятном лице застыло тревожное выражение. Женщина сделала реверанс перед Сильвестром, и Феба представила ее. Она сказала спокойно, но многозначительно:

— Это миссис Скейлинг, сэр. Она здорово помогла нам с братом.

— Вы очень добры, мадам! — заметил Сильвестра подарив хозяйке постоялого двора обаятельную улыбку, которая всегда верой и правдой служила его интересам. — Родители этих неосмотрительных молодых людей с радостью узнают, что их дети попали в такие надежные руки. Я велел своему конюху выпрячь лошадей и поставить их в конюшню. Объясните ему, пожалуйста, где у вас что находится. Вы сможете приютить нас с ним на ночь?

— Конечно, сэр, буду очень счастлива… Только у меня очень простой дом, чтобы ваша честь… И я поместила бедного молодого джентльмена в самую лучшую комнату! — взволнованно ответила миссис Скейлинг.

— Ничего страшного! — успокоил Сильвестр владелицу «Голубого вепря», снимая перчатку, и затем обратился к Фебе: — А сейчас, мэм, не могли бы вы проводить меня к своему брату.

Феба заколебалась. Когда миссис Скейлинг торопливо скрылась в задних комнатах, девушка подозрительно осведомилась:

— Зачем вы хотите видеть Тома? И почему вы решили остаться здесь на ночь?

— О, дело тут не в том, хочу я остаться или не хочу, — ответил Сильвестр, и в его глазах заплясали веселые огоньки. — Все дело в элементарном сострадании, мэм. Я бы посчитал себя большим негодяем, если бы оставил беднягу в руках двух женщин. Отведите меня наверх. Можете мне поверить, мистер Орде будет очень рад меня увидеть.

— Не думаю, — покачала головой Феба, мрачно глядя на герцога. — И я хочу знать, почему вы говорили о нас миссис Скейлинг таким тоном, будто являетесь нашим дедушкой?

— Видимо, я чувствую себя вашим дедушкой, — объяснил Сильвестр. — Проводите меня к страдальцу. Я хочу посмотреть, чем ему можно помочь.

Эти объяснения не прогнали сомнений мисс Марлоу. Она подумала несколько секунд и произнесла не очень любезно:

— Ладно. Но запомните, что я не позволю ругать его или насмехаться над ним.

— Господи, помилуй! Да кто я такой, чтобы его воспитывать? — воскликнул Сильвестр, поднимаясь за Фебой по узкой лестнице, которая вела прямо в лучшую комнату миссис Скейлинг.

Здесь был низкий потолок, в камине горел огонь, мансардное окно, закрытое алыми шторами, не пропускало слабого света с улицы. На туалетном столике с зеркалом стояла масляная лампа, на каминной полке — пара свечей. Алые занавеси вокруг кровати были задернуты. В комнате чувствовался уют. Том прямо в одежде лежал на кровати. На ноги его было наброшено лоскутное стеганое одеяло, под плечи были подложены несколько пузатых подушек. На лице застыло страдальческое выражение, глаза напряженно уставились на дверь.

— Том, это… это герцог Салфорд, — представила Феба Сильвестра. — Он потребовал, чтобы я его сюда привела… и вот он здесь.

Услышав эти страшные слова, Томас Орде приподнялся на локте и сморщился от боли. Даже сейчас юноша был полон решимости защищать Фебу от любых попыток увезти ее обратно в Остерби.

— Салфорд? — изумленно переспросил молодой мистер Орде. — Ты хочешь сказать… Иди сюда, Феба, и ничего не бойся. Он не имеет над тобой власти, и ему это известно.

— Не надо разыгрывать передо мной комедию, — попросил Сильвестр, подходя к кровати. — Я не обладаю никакой властью ни над одним из вас и не претендую на это. Как у вас дела?

Увидев протянутую руку, Том сильно растерялся, пожал ее и пробормотал:

— О, как… как поживаете, сэр? Я хочу сказать…

— Боюсь, лучше вас, — прервал его герцог. — Да, ну и влипли же вы! Можно взглянуть? — Не дожидаясь ответа, он откинул одеяло. Когда Том инстинктивно напрягся, Сильвестр с улыбкой посмотрел на юношу и пообещал: — Я не буду дотрагиваться до ноги. Сильно ушиблись?

Том выдавил слабую улыбку.

— Еще как!

— Мне очень жаль, но мы причинили тебе боль, когда снимали сапог, — извиняющимся тоном произнесла Феба.

— Да, но сейчас уже полегче. Я до ужаса перепугался, когда один тупица заявил, будто умеет вправлять кости, а миссис Скейлинг ему поверила.

— Какой ужас! — кивнул Сильвестр, глядя на воспаленную сломанную ногу, на которой ясно виднелись следы неумелого обращения.

— Да, сэр, — торжественно провозгласил Том Орде. — Я имел в виду сына миссис Скейлинг. По-моему, он немного не в себе.

— Да нет, просто он слабоумный, — поправила юношу Феба. — Я жалею, что разрешила ему подойти к тебе, но он до того ловко обращался с беднягой Преданным, что я подумала, а вдруг он и впрямь умеет вправлять кости. По-моему, такие люди могут очень многое! — Она заметила насмешливый взгляд Сильвестра и добавила, словно оправдываясь: — Это на самом деле так! В нашей деревне живет один дурачок, который лечит лошадей лучше любого коновала.

— Жалко, что вы не лошадь, Орде, — пошутил Сильвестр. — Сколько времени прошло после несчастного случая?

— Не знаю, сэр. Много, наверное. Мне лично кажется, что целая вечность, — ответил бедный Том.

— Я не доктор… и даже не коновал… но считаю, что кость необходимо вправить как можно скорее. Ничего, что-нибудь придумаем. О, Господи, чего вы так испугались? Я не собираюсь лично вправлять вам кость! Нам необходим Кейгли, это мой конюх. Я не удивлюсь, если выяснится, что он умеет вправлять кости.

— Ваш конюх? — скептически переспросила Феба. — Откуда он может знать такие вещи?

— Может, и не знает, но в таком случае он нам сообщит об этом. Как-то в детстве я вывихнул плечо, и Кейгли мне его вправил. Помню, хирург тогда его похвалил. Я схожу за ним, — сказал Сильвестр и направился к двери.

Герцог Салфорд вышел из комнаты, а Том удивленно посмотрел на Фебу.

— Что, черт побери, он тут делает? — встревожено спросил юноша. — Я решил, что он гонится за нами, но тогда почему он так беспокоится о моей ноге?

— Понятия не имею, — покачала головой Феба. — Но только уверена, что он явился сюда не за мной! Он даже признался, что приехал в Остерби не за тем, чтобы сделать мне предложение. Никогда в жизни еще не испытывала такого сильного облегчения.

Том озадаченно посмотрел на девушку, но так как он страшно устал ото всего, что выпало на его долю в этот день, и у него очень сильно болела нога, ему расхотелось продолжать разговор, и он замолчал.

Через несколько минут Сильвестр привел Кейгли и принес стакан, наполненный густой коричневой жидкостью, поставив его на маленький столик рядом с кроватью.

— Кейгли уверяет, что если перелом простой, он вправит кость, — весело сообщил герцог. — Поэтому давайте надеяться на лучшее. Но сначала, мне кажется, необходимо переодеть вас, в ночную рубашку. Вам сейчас, должно быть, очень неудобно.

— О, может, хоть вам удастся убедить Тома в этом! — воскликнула Феба, впервые посмотрев на Сильвестра с одобрением. — Мы тоже пытались раздеть его, но он не соглашался ни на какие уговоры.

— Вы меня здорово позабавили, — заявил Сильвестр. — Если он станет упрямиться и со мной, придется переодеть его насильно. А сейчас, мисс Марлоу, будьте так добры, спуститесь вниз и помогите миссис Скейлинг разорвать простыню на бинты. Я понимаю, что вы не хотите оставлять мистера Орде в наших руках, но, поверьте мне, здесь вы будете только мешать. Пойдите и сделайте ему поссет[6] или сварите какой-нибудь бульон, в общем, приготовьте что-нибудь, чем кормят больных.

На лице у Фебы появилось немного упрямое выражение, но смех Тома решил вопрос в пользу герцога Салфорда.

— Иди, Феба! — попросил он.

Девушка вышла из комнаты, ничуть не изменив отрицательного отношения к Сильвестру, который вежливо открыл для нее дверь и учтиво произнес, когда она проходила мимо:

— Позже можете вернуться.

Том в отличие от Фебы был настолько благодарен герцогу Салфорду, что проникся к нему немалым уважением. Когда Сильвестр, отвернувшись от двери, подмигнул юноше, он улыбнулся и застенчиво произнес:

— Я очень благодарен вам, сэр. Феба хорошая девушка… хорошая, хоть и острая на язык, но… но…

— Знаю, — сочувственно кивнул Сильвестр. — Из таких людей как раз и получаются ангелы-хранители.

— Да, — согласился Том Орде и смущенно посмотрел на Кейгли, который снял редингот и угрожающе закатывал рукава рубашки.