После десяти сброшенных я набрал другой номер и с чувством лёгкой тошноты дождался, когда мне ответят.

   – Привет, пап. У меня ЧП.

   – Быстро. Что случилось?

   Я сухо обрисовал картину.

   – Диктуй номер, попробую связаться или передам спасателям. Будь на связи десять минут, отзвонюсь. Отбой.

   Минуты поползли черепахами. Я ждал, отметая прочь вероятности ужасов и наблюдая, как небо затягивает тучами. Дождя не обещали, но денёк будет прохладный.

   С моего места как на ладони были видны и лагерь, и долина,и водопады,и трасса со стоянкой автобуса. Я блуждал взглядом по окрестностям,когда заметил на подходе к Кащеевой лестнице три фигурки. Судя по пестроте одной из них, это Чудовище пробудилось и теперь тащилось с Красавицами на завтрак. Ну, хоть за этими топать не придётся.

   Телефон зазвонил, когда ребята скрылись из виду.

   – Да? - я тут же принял вызов.

   – Денис! Что ты сделал с бедной девушкой?

   Плохо трахнул, видимо…

   – М-м…

   – Она проклинает твой поход, твою грозу,твои скалы, рюкзаки и сказочки, но в основном тебя лично, - судя по эмоциональности старшего Соболя, всё обошлось и пришло время навесить мне люлей.

   – С ней всё в порядке?

   – Да, – подтвердил отец мою догадку. - Она в Радужном, ждёт автобус в Город.

   – Хорошо…

   – Денис! Ты меня разочаровал! Пусть со мной срочно свяжется Славка.

   – Прикажешь сворачивать поход?

   Отец раздражённо выдохнул, но ответил:

   – Нет. Как я понял, причины у девчонки личные. Надеюсь, больше внеплановых потерь у тебя не будет. Жду Славика на связи. Отбой.

   Да уж… причины личные…

   Славик... р-р-р…

   Кирдык мне…


   Саша


   Всю прелесть от того, что я мальчик, я ощутила минут через десять,когда кукиш из носков начал жать и тереть. В общем, никакие это не причиндалы… это чебурек, как сказал бы папенций. А ходить с чебуреком между ног – это как-то не очень. Мягко говоря. И как парням не мешает?

   Точкой кипения стал туалет,точнее, кустики, в которые я решила наведаться после завтрака. Кукиш попросту выпал в травку,и я сердито засопела. Надо его пришить к трусам! И как же хорошо, что Машель почти силой заставила меня взять не изящные трусики а-ля стринги, а широкие шортики, аргументируя это простым и безапелляционным «в писю надует». Надуло… Если бы она знала, что именно мне здесь «надуло»!

   Было бы идеально,конечно, использовать не мои трусы, а надыбать где-то мужские, с соответствующим кармашком для причиндал. Но мужское нижнее бельё в моём рюкзаке, понятное дело, не водилось, в Евином – тоже, просить трусы у Драго – смерти подобно, да и я в них утону, а тырить у кого-то из парней лагеря… Нет уж! И дело не в самом факте воровства, просто чужие трусы – это фу.

   Значит, будем пришивать.

   Выйдя из кустиков на тропинку, я почти сразу наткнулась на Драго.

   – За девчонками подглядываешь? - спросил он вкрадчиво, кивая на кустики позади меня. И тут я вспомнила, что мальчики-то налево…

   – Вот блин.

   – Угу. Да ладно, не ссы. Если что, скажешь, что с детства право и лево путаешь. Тебе поверят. Ну, я бы точно поверил.

   Вот же! Надеюсь, Ева его стукнет. Иначе я это сделаю за неё!

   Но сейчас пусть живёт, тем более что он мне нужен.

   – Покараулишь Дэна? – буркнула я, пока не струсила и не передумала.

   Великан усмехнулся, окинул меня с ног до головы понимающим взглядом. Он был бы похож на взгляд Евы, если бы не дикое количество ехидства в нём.

   – Костюмчик будешь обновлять?

   – Угу, – призналась я честно в будущем преступлении и добавила зачем-то: – Носки к трусам пришью.

   Улыбка Драго дрогнула.

   – Давай без интимных подробностей. Тебе в палатку надо? Дуй, я покараулю. Если что, подам сигнал.

   – Засвистишь?

   Драго вздохнул и явно пробормотал: «Желторотики». Интересно, почему? Что плохого в свисте?

   – Нет. Это, знаешь ли, слишком палевно. Дэн не идиот… хм… ну, местами не идиот. Если я рядом с его палаткой начну свистеть, он догадается, что я на стрёме стою. Так что я просто чихну.

   Логично…

   – А чихать рядом с его палаткой, значит, можно?

   – Можно, – кивнул Драго. - Мне в нос муха залетела.

   Я покосилась на его большие ноздри. Ну да, туда и стрекоза могла бы залететь…


   Дэн


   Спустившись на карниз, я сунулся в палатку и столкнулся нос к носу с Саней, вытаращившим глаза, как мышка из старого анекдота.

   – Ты чего тут?

   – А… переодеваюсь… штаны… порвал вот… – парень смутился, словно в палатку девица рвалась, а не я.

   – Переодевайся, я не смотрю, - я хмыкнул и полез внутрь,чтобы закинуть телефон. Мелкий поджал бледные тонкие ноги, освобождая мне место.

   – А… ты откуда? - голос парнишки дал петуха.

   – Со скалы, - я кивнул вверх. - Звонил спасателям.

   – И что?

   – Нашлась пропажа. Всё нормально.

   Вид у меня, видимо, был настолько пришибленный, что мелкий уточнил:

   – Это – она?

   Я вздохнул.

   У меня никак не получалось определиться, что меня гложет больше: позор перед отцом и будущие насмешки Славика или всё-таки сбежавшая от меня девушка?

   – Не понимаю… – пробормотал я, так и не ответив на вопрос. Стиснул зубы, сунул телефон в карман палатки и вдруг вспомнил о своем «генофонде». – Блин…

   Я залез рукой глубже, нащупал холодную скользкую резинку и собирался спрятать её в карман штанов, но успел бросить взгляд на последнее доказательство реальности этой ночи. И застыл, разглядывая красноватые разводы на светлом латексе…

   – С-с-с-с-с… – зашипел я змеем, подбирая с-слова. - С-с-соболь, с-сука, ты пес-с-сец!

   – Что слу… – взгляд мелкого остановился на моей ладони, а затем метнулся в сторону. Уши и щёки запылали.

   – Бли-ин, не песец даже, а целый оле-ень… – продолжал я клеймить свою тупость.

   А ведь я думал, глубже в задницу уже некуда…

   – Что… случилось? Он что… п-порвался?

   Меня передернуло – нет, есть ещё место в таинственной глубине…

   – Нет вроде… – я повертел сука-шарик перед глазами, заодно удостоверяясь, что красные разводы – не игра света и не тонкий юмор производителя. – Просто… – Я глянул на мальчишку и выдохнул через зубы: – Просто она была девочкой…

   – В смысле…

   – В смысле я у неё первый…

   – А-м… это плохо?

   – Очень.

   – Почему? - искренне удивился рыжий.

   Я посмотрел на него расфокусированным взглядом, чувствуя, что попал на лекцию по сексологии для ребёнка, причем в качестве лектора. А парень решил уточнить вопрос:

   – Я думал, что если она… м-м… отдает тебе невинность – это xорошо. Это как дар… как символ любви…

   – Ой, Саня-Саня… этот символ – тот еще подарочек. Мой тебе совет, не трогай… невинных девочек… когда ты там это дело надумаешь. Ρазве что ты будешь очень-очень её любить, а она тебя – и то, сначала хорошенько проштудируй тематическую литературу…

   – Камасутру?

   Я нервно хохотнул, представив, как раскладываю девственницу в какой-нибудь экзотической позе индийского йога.

   – Не стоит, только запутаешься…

   – Ну да, все эти лингамы с крабами и забиваниями гвоздей…

   А парень старше, чем мне казалось, хотя… я тоже в его возрасте вникал в предмет. Только я тогда выглядел на восемнадцать, а не на тринадцать.

   – И не говори. В общем,имей в виду, девочек лучше не портить.

   – Не понимаю, что в этом плохого…

   – Плохо то, что в первый раз им там больно. М-да… ну я дебил: ах! какая она васхитительно узкая, вах! Как меня от неё плющит, ах, как упоительно она стонет, кричит и кусает за подбородок…

   Прозвучало довольно порочно, Саня даже смутился, плотнее прижал ноги к животу, прикрываясь спальником. Я понимающе отвёл глаза, а он всё-таки уточнил:

   – А разве когда она стонет, кричит и кусается – это плохо? Я как бы… слышал, что это нормально, что, когда очень хорошо…

   – Беда в том, Сань, - перебил я, – что у боли и страсти похожие реакции. Если тебе двинуть по пальцу камнем,ты тоже будешь и кричать, и стонать, и кусаться, и покрываться, блин, пуп-пырышками…

   При воспоминании о пупырышках меня самого бросило в дрожь,теперь, увы, не от возбуждения.

   – Но если реакции одинаковые, откуда ты знаешь, что ей было именно больно? – продолжал допрос любознательный мелкий.

   – Потому что это нормально для первого раза – это раз, а два – она сбежала. Занавес.

   Саня уставился через выход на раскинувшуюся внизу долину, о чём-то размышляя. Я уже собирался уходить, когда он решился на очередной вопрос:

   – То есть, если бы ты знал, что она девочка,то вёл бы себя иначе?

   – Точно, - хмыкнул я. – Обошёл бы её по большой дуге.

   – Даже если бы любил?

   Я поддул лезущую в глаза чёлку.

   – Умеешь же ты ставить в тупик…

   – Ну, чисто теоретически…

   – М-да…

   Ладно, даже если сам не особо веришь в любовь, нельзя разрушать иллюзии у ребёнка. А вдруг ему повезёт? Вон как прожигает взглядом, уч-ченичок.

   – Если бы любил, точно не стал бы делать этого здесь. Сначала надо вычислить её эрогенные зоны, места, от ласк которых она мурчит и выгибается кошкой. А заниматься этим лучше всего дома, под музычку типа Enigmа, после совместного чувственного джакузи, после бокала – не больше – игристого шампанского. Зацеловать и заласкать,чтобы она начала терять связь с реальностью, до хриплого дыхания и невразумительных звуков… Ты должен создать из неё огонь, а для этого и сам должен гореть от неё, при этом стараясь сохранять сознание… – Я помолчал, мучительно подбирая слова, рыжий так и вовсе замер не дыша. – И она должна быть… очень влажной и скользкой там… это проверишь пальцем, затем двумя… без ногтей, аккуратно, как бы намечая путь вторжения… и если встретишь хоть чуть сопротивления – трение, а не скольжение, - язык твой в помощь тебе…