Ночь действительно была бессонной. С короткими перерывами на отдых, после которых Ева и Драго вновь льнули друг к другу,и она потеряла счёт этим моментам. Она была и сверху, и снизу,и сбоку… кажется, даже в позе 69…

   На рассвете Драго уснул. Хотя, если судить по его лицу – скорее, отрубился. Ещё бы, после такого марафона…

   Ева осторожно отодвинулась и, вздохнув, погладила байкера по лицу. Нежная щека, а борода колется. Этой ночью она Еву всю исколола… и повсюду.

   Стыдно вспомнить, что он с ней творил. Впрочем, зачем стыдиться? Сама ведь пошла, сама хотела.

   И что же теперь получается? Использовала парня, а завтра кинет? Спасибо, мол, за секс, а сейчас мне пора домой,и больше не звони и не пиши. Так, что ли?

   Нет, так нельзя. Невозможно. Но она ведь уже приняла решение…

   Эти отношения и её любовь построены только на страсти и на романтической атмосфере похода. Не будет атмосферы – закончится и страсть, а с ней вместе прекратятся и отношения. Зачем ей это? Зачем нужно собирать себя по частям после очередного разрыва? Хватит с неё и Вадима…

   Но как это всё прекратить после того, что случилось? Xотя… если бы дело было только в сексе! Тогда в пещере Драго сказал, что любит. И этой ночью Ева слышала от него несколько раз горячий шёпот «люблю», «люблю тебя».

   Невозможно, невероятно… Ведь прошло всего три недели!

   «А время имеет такое большое значение?»

   Да, имеет. Так же, как ребёнку нужно девять месяцев, чтобы родиться – любовь не рождается за три недели…

   «Конечно. Любовь рождается за одно мгновение».

   Ева отвернулась от Драго и сжала голову руками. Бред, абсурд. Нельзя так думать, нельзя! И портить жизнь этого мужчины собой – тоже нельзя!

   «Вот в чём дело по-настоящему. Все эти рассуждения про любовь – пустой звук, самоотговоры. Ты просто боишься испортить ему жизнь».

   Да. Боюсь. Потому что сама порченая. Пустая. Зачем ему пустая женщина?

   Ева сжалась в комок, прячась от себя самой, и изо всех сил заглушила свой внутренний голос.

   Не нужно рассуждений. Не нужно. Просто «нет» – и всё.

   И она, тихонько натянув на себя штаны, футболку и кроссовки, покинула палатку.


   Чупс спал, когда Ева вернулась в своё обиталище. Открыл один глаз и посмотрел на неё с немым укором. Будто бы говорил: «Ну что, хозяйка, наблудилась?»

   Ева частично переоделась, погладила кота, со вздохом заметила в шерсти пару колтунов и состригла их, а потом ушла к солёному озеру. Одна.

   И на этот раз ей никто не встретился.

   Она просидела там до самого завтрака, думала и на него не ходить – но с усмешкой признала, что подобное поведение больше подходит подростку, а не ей, взрослой бабе.

   Поэтому встала и пошла. Отключая мысли и чувства, страхи и сомнения. Почти так же, как она уже много лет ходила по врачам. Заглушая боль и отчаяние, которые порой рвали её в клочья, словно хищные птицы добычу.

   Драго был здесь, готовил завтрак вместе с дежурными. Ева не стала отводить глаза – посмотрела на него прямо, и встретила такой же прямой и открытый взгляд.

   Байкер был совершенно спокоен и невозмутим, действительно как скала, по выражению Дэна. Будто бы ничего особенного не происходило, и он абсолютно всё понимал.

   Сейчас он не навязывал Еве своё присутствие, не задавал никаких вопросов, не шептал «надо поговорить» – просто всё время был неподалёку, и порой она кожей ощущала его взгляд. Спокойный и твёрдый, уверенный в себе и своём решении.

   Только вот решение Драго, несомненно, кардинально отличалось от решения Евы.


   Дэн


   – Так. Дэн,ты сбил меня с мысли! – заявила мышка, когда солнце заглянуло в зеркальную чашу Урсу.

   – Ага. Соблазнил, – я потянул рыжую прядку и пощекотал веснушчатый носик. - Я умею, я такой.

   – Я тоже, – Саня клацнула зубками. – Но есть у нас одно дело,так что вставай. Давай, давай, быстро!

   Пришлось подниматься и одеваться. Всё равно сна не осталось ни в одном глазу,так что мы закусили сладкое утро шоколадками и пошли к спящему лагерю. Воровато оглядываясь, пробрались к техпалатке, набрали снаряги и, захватив свои «системы» и «скальники», направились к Медвед-горе – к обратной её стороне, нависающей над долиной Купели Зары множеством скалолазных «шестёрок» и «семёрок». И «пятёркой», с которой я когда-то сорвался.

   Я ни о чём не спрашивал и ничего не говорил, но ощущение дежавю было таким острым, что мне казалось, я уже падаю. До сих пор, находясь рядом с этим местом, я словно отключил воспоминания. К скалодрому не подходил, не разговаривал с братом – забот и дел и так вполне хватало, – и успел увериться, что просто пробуду здесь ещё день, затем уеду и вздохну с облегчением. И пусть со мной останется мой страх, может быть, когда-нибудь я его добью… в другой раз. Зачем грузить им мою мышку?

   Но она явно не забыла о ночной исповеди у Пельменя и сейчас зачем-то ритуально повторяла всё, что я тогда ей рассказал. Хотя нет, не всё.

   Верёвку она взяла динамическую, хотя мы со Славиком в тот день захватили первую подвернувшуюся «статику».

   А когда подошли к подножию скалы, к той самой злосчастной «пятёрке» – откуда Саши это выяснила-то? – мышь моя устроила на ближайшем дереве полноценную станцию.

   – Я слишком лёгкая. Пристегнусь к станции,и меня не сдёрнет, если ты сорвёшься, - пояснила Саня, а я с силой потёр глаза,искрами прогоняя заплывшую в них темноту. – Так, - из рюкзачка мышка достала перчатки, засунула их в кармашек ветровки, - надеваем системы!

   «Систему» я натягивал, как в тумане, а регулировать её и вовсе пришлось Сашке.

   После она поцеловала меня, прижимаясь всем телом и словно вливая себя в меня.

   На какое-то время мозги мои прояснились, я даже улыбнулся и проверил её «систему», узлы, карабины и страховочное устройство.

   – Станцию ещё проверь, – потребовала Саня,и я убедился, что здесь тоже всё правильно. – Ввязывайся, - девушка протянула мне конец страховочной «динамики» и проследила, как я привязываю свою «систему» к верёвке самым надежным узлом.

   После этого мышка сама навесила на меня закладки с оттяжками, надела и застегнула каску, напомнив мне маму, собирающую меня в первый класс. Отнюдь не по-матерински поцеловала и подтолкнула к скале. К тому самому маршруту.

   – Страховка готова! Пошёл!

   Окружающие звуки изменили тональность и обрели некий шлейф, словно музыка из уезжающей машины. Преодолевая сопротивление ставшего вязким воздуха, я подошел к скале, ухватившись за первый зацеп.

   – Я тебя люблю, – шепнула Саши за спиной и шлёпнула меня по заду.

   И тут я рассмеялся, ощутив потрясающее облегчение. С привычной лёгкостью и спокойствием поднялся метра на три. Криво усмехнувшись, вогнал в подходящую щель клин закладки с оттяжкой и прощёлкнул в неё страховочную веревку.

   – Проверь, чтобы правильно всё было! – потребовала Саши. Я проверил. - Нагружай!

   С легким замиранием сердца я откинулся назад, повиснув на верёвке. И снова рассмеялся.

   – Харэ ржать, – минуты через три хмыкнула мышка. - Лезь уже дальше.

   И я полез, легко и плавно, отключив всякие чувства. Как хороший автомат. Одну за другой я вгонял закладки в щели, не испытывая ни страха, ни… ничего не испытывая.

   Спокойствие и только спокойствие.

   Пока не достиг того самого места. В ушах зазвенело так резко, что мне показалось – что-то взорвалось. Я замер, задеревенев…

   А снизу донесся истошный вопль Саши:

   – Сры-ы-ы-ы-ыв!!!

   И я сорвался, полетев вниз в пустую холодную темноту…


   Ева


   Сегодня «новички», накануне посвящённые в «настоящие туристы», развлекались под присмотром «старой гвардии». Все, кроме Сашетт – мышка и Дэн даже на завтрак не явились. Видимо, питались любовью.

   После завтрака «гвардия» организовала турнир пляжного волейбола, потом соревнования – бег на скорость на короткие дистанции. Каждый забег сопровождался какой-нибудь весёлой мелодией, которую наигрывал на гитаре Серый, и бегущие порой начинали задыхаться от смеха, услышав от барда развесёлое: «Ну почему, почему, почему был светофор зелёный? Всё потому, потому, потому, что был он в жизнь влюблённый!»

   Но благодаря этим играм,и песням, и даже молчаливому Драго – к обеду Еве стало чуть легче.

   На обед был сухпаёк, и после того, как все похрустели сухариками и батончиками и почавкали жесткими колбасками, «старички» погнали «новичков» купаться в Долунау.

   Если бы озеро было человеком, оно бы, наверное, сбежало от ужаса, завидев такую толпу развесёлой молодёжи. Народ, осознавший, что завтра лафе конец, оттягивался по полной. Устроил на воде соревнования по плаванию, в которых Ева тоже приняла участие, проиграв, конечно, всем, кому могла. Она всегда плавала медленно.

   После Долунау, не успев просохнуть, они отправились к Урсу, где ребятки с восторгом валялись звёздами на воде. Правда, предавались этому праздному занятию не все. Драго сразу предупредил:

   – У кого на теле есть ранки, даже небольшие, в воду лучше не лезть!».

   Но некоторые «раненые» не послушались и, вылетая из озера спустя минуту, шипели:

   – Щ-щ-щиплет, зар-р-раза!

   К термальной Купели Зары они попали ближе к вечеру. И сразу стало понятно, где весь день пропадали Дэн и Сашка – на всё озеро раздавались их голоса и дикий, свободный гогот.

   – А вон и они! – сказал кто-то, и Ева подняла голову вместе с остальными. И чуть не свалилась в озеро от неожиданности.

   Дэн карабкался по грозно нависающей над водой скале, а за ним тянулась тонкой паутинной нитью верёвка, связывающая его с Сашкой. С пояса парня свисали грозди всяких железяк.