Без сомнения, Белл был опасен. Но он сам об этом знал, прекрасно осознавал свою силу и держал себя в жестких рамках. Наверное, если бы Ирвин не спровоцировал его неожиданным прикосновением, он так и остался бы немного странным в общении интровертом. Во время тренировок в море Белл бесчисленное количество раз страховал Ирвина, поддерживал и вылавливал из воды. Иной раз Ирвин, неловко взмахнув ногой или рукой, чувствительно ударял Белла, а однажды и вовсе со всего размаху заехал пяткой в живот. Белл будто не замечал ущерба, заставлял закончить упражнение, а потом терпеливо объяснял ошибки.

Наверное, дело было в том, что прикосновение случилось не вовремя.

“Никогда не знаешь… Когда прилетит”, — слова Белла всплыли в мозгу. Скорее всего, приступы регулярно случались ночью, но иногда накатывали и днем. Ирвин играл однажды полицейского, столкнувшегося с таким вот военным с цветущим во всей красе Пост Травматическим Синдромом после Афганистана, и знал, что триггером для приступа психоза может послужить любая мелочь.

А еще он знал, что такие состояния почти не лечатся, если человек сам не ищет излечения.

— Что же за Харви Двуликий тебе встретился, что ты столько лет не можешь себя простить?.. — вполголоса проговорил Ирвин. Сейчас Белл отчетливо напомнил ему именно миллиардера-идеалиста, много лет несшего груз вины за гибель образа человека. С физическим убийством Гента Брюс Уэйн справился легко, а вот позволить умереть его идеям он долго не мог.

Впрочем, это все, конечно, было не его делом. Беллу следовало показаться специалистам, а Ирвину — просто дождаться помощи, не нарываясь лишний раз.

Беря себе еще одну бутылку пива, Ирвин твердо решил так и поступить.

***

В пять Белл не появился. Когда Ирвин спустился на обед, кухня была идеально чистой, но сам Брендон не появился ни днем, ни, конечно же, вечером.

Просидев полчаса над шахмахтной доской в одиночку, Ирвин плюнул и ушел к себе. И он совсем не ожидал, что на следующее утро — вовсе не такое уж и раннее, Белл зайдет в спортзал аккурат в конце разминки.

— Без контакта, — сказал он отрывисто. — Я у одной стены, ты у другой. Я показываю — ты повторяешь. Потом отрабатываешь, а я поправляю.

— Идет, — согласился Ирвин. — Не поверишь, но все боевки в кино именно так и отрабатываются вначале.

Нюанс был в том, что Ирвину хотелось овладеть приемами не только для кино. Но озвучивать это Беллу сейчас не стоило. Похоже, тот провел бессонную ночь, потому что снова выглядел, как с похмелья.

Беллу было явно все равно, как именно снимается кино. Он встал к стене и указал Ирвину на мат в другом конце зала.

— Я не инструктор по боевой подготовке, — сказал он сухо. — Поэтому просто смотри и пробуй повторить.

Ирвин кивнул и пошел на указанное место.

***

— Нет, да нет же! — голос Белла гремел на весь спортзал. — Пока ты будешь замахиваться, тебя уже убьют сто раз! Коротко, резко! Локоть ниже. Еще ниже! Да нет же! — он зло выдохнул и согнулся, упираясь ладонями в колени.

— Еще ниже — и у меня рука из сустава выскочит! — рявкнул Ирвин.

Он честно пытался повторить движение за Беллом. Две противоположные стены в зале были зеркальными, и было прекрасно видно, что делает Белл и где ошибается Ирвин.

Вот только увидеть ошибку и выслушать, как ее исправить, совсем не означало сделать правильно. Они с Беллом уже час бились над совсем простым ударом кулаком снизу вверх.

Белл глухо выругался, тряхнул головой.

— Стой как стоишь, — процедил он наконец и пошел к Ирвину через зал. Ухватил за локоть, поставил его под правильным углом и подтолкнул, наконец добиваясь правильного движения — совсем не такого уж и сложного.

— А раньше этого сделать не мог? — выдохнул Ирвин. Подождал, пока Белл отойдет на пару шагов, сделал по несколько повторений на каждую руку, а затем начал отрабатывать связку ударов, показанную Беллом в самом начале занятий. — Давай так: я косячу — ты подходишь и в статике правишь позу. Отходишь — я отрабатываю, — он повернулся к Беллу. — Быстрее научусь — быстрее от тебя отстану. Ну, если ты не решил таким образом отработать вчерашние шахматы. Та партия все еще на столе, и я почти уверен, что нашел твое слабое место.

— Сосредоточься на ударе, — отрезал Белл. — Все остальное — потом. Связку еще раз. Быстрее, четче. В кино у вас один балет, а не бои. Может, хоть один фильм получится похожим на правду.

— Так кто же будет смотреть драку, где нет "вертушек" и разлетающихся веером зубов, — усмехнулся Ирвин. — Не забудь еще актерскую игру, красивые позы и старательное страдание, — он повел плечами, снимая с мышц напряжение. — Вот и выходит балет.

— Да плевать мне! — выдохнул Белл уже совсем неравнодушно. — Позерство для дураков! Хочешь такое — ищи другого инструктора!

— Я сказал, что хочу? — Ирвин скрестил руки на груди. — Мне казалось, мы просто тренируемся. Для поддержания формы и расширения кругозора. Ну, и в морду особо ретивому сталкеру дать, если потребуется. Бодигарды — это для девочек хорошо, а мне за плечом скалу таскать — только папарацци кормить.

— Тогда руками махать бесполезно, — покачал Белл головой. — Не в корпус — точно. Вырваться из захвата, ударить в колено и бежать — вот самое безопасное.

— Покажешь? — ухватился за идею Ирвин. — Но только после той связки с коленом и противоположным локтем.

— Посмотрим, — уклончиво ответил Белл и кивнул ему на грушу. — Работай.

***

 — Да, Макс,  спасибо, понял тебя, — искренне сказал Ирвин. — Понял, что у них минимум времени, вещи соберу сегодня.

Агент наконец выбил вертолет. На Австралию обрушился сезон дождей, пожары пошли на убыль. Правда, службам спасения и пожарным все равно было чем заняться — засуха уступила место наводнению, многие районы до сих поры были отрезаны от мира или огнем, или выжженной пустыней. Было огромное количество пострадавших людей или тех, кто лишился имущества. Ирвин с трудом мог смотреть репортажи о том, насколько сильно пострадали животные.

В последние пару дней они снова могли заниматься серфингом. Тренировки в спортзале, после которых Ирвин мог только лежать, прикидываясь матрасом, стали отличным подспорьем. Мышцы окрепли, реакция стала лучше. И вчера Ирвину удалось здорово так прокатиться на волне и даже немного сфинтить, войдя в водяной тоннель большой волны.

Еды в холодильниках хватало, как и напитков. Несколько дней назад заработал проводной телефон, и теперь Ирвин мог звонить Шону и Максу, не разоряя счет Белла.

Но все равно хотелось домой. Так долго бездельничал Ирвин разве что в детстве, а столько времени провести вдвоем, без общения с другими людьми — этого с ним и вовсе не случалось. И теперь Ирвин не мог дождаться, когда вернется в Америку, в привычный суматошный мир большого кино.

Белл был… обычным. Ирвин не знал, были ли у него приступы, но рядом с ним тот держался спокойно-дружелюбно — насколько это слово было применимо к Беллу. Он по-прежнему общался отрывисто, говорил мало, но былого напряжения в нем не чувствовалось. Ирвину даже показалось, что, проговорив вслух свою проблему, он перестал постоянно опасаться ненароком ее выдать. А может, на него так подействовали их боевые тренировки. Потому что Белл был холоден и сдержан всегда и везде, кроме спортзала.

Там он отрывался на полную. Было видно, что, в отличие от серфинга, рукопашный бой затягивал Белла с головой. Сколько бы они ни тренировались с Ирвином, Беллу все равно оказывалось мало. Когда Ирвин в изнеможении падал на покрытый плотными матами пол, Белл уходил к “своей” груше и месил ее, всякий раз вызывая смутные ассоциации с одним героем комиксов. Разве что песок из груши все-таки не сыпался, и Белл ничем не защищал руки.

А еще он говорил. Сыпал сочными сравнениями, кричал, матерился. Пару раз Ирвину казалось, что Белл врежет ему, чтобы наконец хоть так донести, как надо делать. Но зато, когда капризная связка все-таки выходила как надо, Белл удостаивал Ирвина скупой, но искренней похвалы.

Единственное, что не изменилось — Белл уходил к себе, стоило сгуститься сумеркам. Его дом по-прежнему ярко светился окнами в ночи, напоминая елочный фонарик. Но по утрам Белл был более или менее бодр, значит, спал он относительно нормально.

— Звонил хозяин отеля, — Брендон вошел в столовую со своим неизменным термосом. — Очень переживал, что ты напишешь плохой отзыв. Просил облизать с ног до головы.

— Что-то он дешево меня ценит — всего один сеанс облизывания за две недели, — протянул Ирвин. — На самом деле передай, пусть не беспокоится, — он подвинул тарелку Белла, чтобы тот поставил термос. — Отель прекрасен, кухня замечательная, а обслуживание выше всяких похвал. Вот только с аниматором не повезло — постоянно выигрывает у меня в шахматы.

— Тебе проиграть? — Белл вздернул бровь. — У меня перед хозяином должок.

— Мелковато, — Ирвин облокотился локтями на стол. — Хочу ответ на вопрос. Сразу оговоримся: вопрос простой. Без подвоха.

— Задать можешь, а там посмотрим, — Белл, кажется, слегка напрягся, и свернул крышку своему термосу.

— Что в нем? — Ирвин указал на термос. — Не чай, не кофе, не компот. Если судить по цвету, то моча, но запаха нет.

Белл удивленно на него покосился, будто не верил, что это действительно может быть интересно.

— Отвар из трав, — он двинул термос к Ирвину.

Ирвин обхватил ладонью теплый металл, осторожно понюхал. Чуть ощутимо пахло сеном.

— Особый состав для улучшения потенции? — Ирвин налил в свою чашку совсем немного отвара, пригубил. — Горькое, — поспешил запить водой. Как Белл умудрялся глотать эту гадость целый день?

К его удивлению, Брендон криво усмехнулся.

— Лучше бы потенция, — буркнул он и отобрал термос назад. — А вкуса я уже давно не чувствую.