— Прекрати, — отрезал Белл и налил себе полную чашку настоя. — Никакого чувства самосохранения. И я сейчас не про тренировки, а про эту штуку, — он указал на Ачоладос.

— А ты еще не понял, что с самосохранением у меня вообще плохо? — фыркнул Ирвин и все-таки налил во второй бокал совсем немного писко. — Ни друзей не умею выбирать, ни любовников. Даже в Австралию сунулся в самое неподходящее время... — он вздохнул. — Иногда мне кажется, это моя расплата за успех. Только с Максом повезло, и порой мне страшно от мысли, что и у него может оказаться второе дно.

— Не окажется, — заверил Белл уверенно. — Он честный малый. Из тех людей, кто не поленится вернуться в магазин, если обнаружит, что ему положили лишний пончик в коробку. Что касается остального… Видимо, в вашей среде соотношение плохих парней к хорошим явно не в пользу последних. Хотя гнилья везде хватает. Даже в армии, — он поморщился.

— У нас среда сама по себе гнилая, актерство ведь изначально замешано на лжи, — вздохнул Ирвин, ощущая, как его отпускает. Кайл, конечно, редкостная скотина и абъюзер, но его уроки все же принесли пользу. — Врать, оказывается, тоже надо уметь... — продолжил он, не замечая, что рассуждает вслух. — Вот Кайл меня врать и научил. А еще прививку от любви сделал... Даже без ревакцинации иммунитет не исчезает... Только вся спина в следах от его ботинок, сколько костюмов не смени, — и он залпом выпил все, что было в его бокале, а потом потянулся налить еще.

И вот тут неожиданно Белл усмехнулся — зло и горько.

— Хочешь знать, в чем моя спина? — протянул он.

— В глине с армейского кладбища?.. — Ирвину казалось, он лишь подумал об этом, но наверное, все же сказал вслух. — Если честно, меня куда больше пугают абсолютно чистые люди. Ибо только ситхи все возводят в абсолют... Черт, прости, — запоздалое раскаяние пробилось сквозь туман писко. — Просто я их люблю, эти фильмы. Мечтал когда-то сыграть штурмовика, а лучше пилота сопротивления.

— Я несколько лет даже не знал, что за Си-Три-Пи-О, — признался Белл, не глядя на него. — Думал, просто прикольный позывной. И свист этот долбанный. Даже не знал, что он из фильма.

— Да ладно? — Ирвин привстал, чтобы рассмотреть лицо Белла. — Где ты вырос, раз сумел не подсесть на иглу "В далекой-далекой галактике"? — он покачал головой, переждал волну головокружения. Надо бы отставить стакан и принять пару таблеток аспирина, но сегодня Ирвин меньше всего на свете был настроен подчиняться правилам и здравому смыслу. Хотелось напиться допьяна, как в молодости - плевать на то, что завтра будет болеть голова, — а потом завалиться в кровать и долго вкусно целоваться, пока не заноют губы.

У Белла они были что надо. Ирвин такие любил — жесткие, требовательные. Но он еще не настолько слетел с тормозов, чтобы пойти на второй заход и снова поцеловать Белла.

— В Техасе, — пожал плечами Белл. — Можно подумать, ты не знаешь.

— А, то есть Хана Соло ты предпочитаешь верхом, а не за штурвалом? — осведомился Ирвин. — Я больше любил старые добрые боевики. Ну там, знаешь, с одного магазина пятьсот выстрелов, вертолет веревкой за хвост, подпольные бои в Таиланде, — он вздохнул. — И снялся бы с удовольствием, но сейчас такое не смотрят. Всем давай супергероев, самостоятельных женщин и обязательную гендерную и расовую справедливость.

— Да, старые добрые боевики… — согласился Брендон неохотно, будто вовсе не хотел вспоминать ни о чем позитивном. — Меня куда больше восхищали реальные, как мне казалось, люди, чем какие-то придуманные маги со светящимися палками. Я был уверен, что автомат справится с таким на раз-два.

— А потом вдруг понимаешь, что этот маг — на самом деле наркоман под приходом или религиозный фанатик, — вздохнул Ирвин, вспомнив прочитанное об операциях в Магадишо, и Вьетнаме, и войне с Японией. — И автомат против таких бессилен, они уже мертвые умудряются стрелять. А любимый тобою фильм рассыпается на мозаику сцен, дублей и трюков, стоит изучить подноготную съемок.

— Автомат всесилен, когда противников двое, трое, пятеро, — Брендон стиснул свою чашку так, что побелели пальцы. — А против сотни? А против тысячи? А против чертовой гранаты, выпущенной в вертолет из гранатомета? А против чертовых мух, которые жрут тебя изнутри?.. Два гребаных часа - и в твоем теле уже рой чертовых личинок, и ты чувствуешь, как они шевелятся под кожей… — он закрыл глаза и вдруг попросил сквозь стиснутые зубы: — Заткни меня. Говори о другом. Иначе я просто уйду сейчас.

— Почему уйдешь? — Ирвин сделал глоток. Как и все актеры, он обладал сильной способностью "надевать" на себя чужие чувства и эмоции. И теперь горло перехватило от запаха гниющей плоти, а под кожей закопошились черви. — Думаешь, если воспоминания не озвучивать, они умрут? Так ведь не умирают, раз до сих пор помнишь. Вы попали в окружение? Или изначально миссия была из разряда невыполнимых?

— Да говорю же! — рявкнул Белл неожиданно громко. — Вертолет сбили. Выжили кое-как. Выползли. Далеко от города, в пампасах. Выжило пятеро. Двое умерло в первый же день. Еще один — на следующий. Мы с Эр… Мы протянули двое суток. Он был в сознании до самого конца. Все говорил и говорил про чертовых мух. Просил достать их. Я ковырял ножом его раны, пытался выковыривать личинок. А он даже не чувствовал этого. Я думаю, он вообще ничего не чувствовал. Повредил спину. А копошение ему просто казалось, потому что он знал, видел, что там происходит.

Ирвин снова подумал о том, а был ли на самом деле жив Дуо, когда Белл полоснул его ножом. Или травмы после аварии, интоксикация и обезвоживание подарили ему галлюцинации, и все это время он пытался спасти труп.

— О вас знали? — спросил он. Посмотрел на Белла. Тот сидел, неестественно выпрямившись. Напряженный, бледный, со сжатыми кулаками. — Что вы не просто два дружных дроида, вечно вляпывающихся в переделки?

— Издеваешься? — Белл посмотрел на него как на идиота. — Об этом знала вся часть! Нам даже койки разрешили сдвинуть, и только на проверки приходилось ставить, как были.

— И отправляли на одно задание? — Ирвин взял бутылку. Удивился, увидев, что писко осталось на один бокал. — Сколько вы прослужили?

— Задание было у меня, — ответил Белл уже явно через силу. — Эр… Ричард был пилотом. Он вел тот чертов вертолет и сумел посадить так, чтобы хоть как-то спасти наши шкуры. Хотя на самом деле нужно было с размаху ебнуть его об землю! — добавил яростно и с силой опустил чашку на стол. — Мы отслужили пять лет. Это было последнее задание перед выходом на гражданку.

— У судьбы в рукаве есть шутки на все случаи жизни, — Ирвин допил писко, практически не ощущая ни вкуса, ни запаха напитка. — И все как одна злые, — перед глазами все плыло и двоилось. Ирвин знал, что стоит закрыть их — как появятся "вертолеты". Похоронная колесница любви Брендона, жизни Дуо и его, Ирвина, хорошего самочувствия. — Вы были знакомы до армии? Или у вас там закрутилось?

— Нет, не были, — Белл уже откровенно цедил слова, но все равно упорно отвечал на вопросы. — Встретились на сборах еще в Америке, заняли соседние койки на базе и уже через неделю трахались по всем углам. Ничего возвышенного и неземного. Но мне кажется, мы и минуты не провели за эти пять лет порознь.

— У тебя есть родственники? — про Дуо Ирвин спрашивать не стал. Кажется, он наконец понял, кому Белл платит компенсацию.

— Мама… умерла через год после того, как я ушел в армию, — лоб Белла покрылся испариной — с таким трудом давался ему этот разговор. — Мне дали отпуск, а Эр хотел сломать руку, чтобы его отпустили со мной. К счастью, наш лейтенант был умный мужик и вовремя понял, что проще отпустить нас с миром, чем создавать нехороший прецедент.

— А его родители? Они живы? — Ирвин был готов к тому, что Белл вскочит на ноги, рявкнет, чтобы не лез куда не просят. Он бы не стал его держать, не пошел бы следом — просто не смог бы после писко. Но каким-то образом Ирвин знал, что Брендон никогда и ни с кем не говорил так откровенно. И что ему нужно высказаться, выпустить душащие его слова. Пусть это причиняет невыносимую боль.

— Да, — Белл нервно потер лоб. — По крайней мере, их счета не были закрыты.

— Возможно, я задам слишком личный вопрос… — Ирвин побарабанил пальцами по подлокотнику. Удивился, поняв, что промахивается в половине случаев. — Ты ведь платишь не по суду, иначе у тебя был бы номер счета и фиксированная сумма. И не по договоренности, да?

В этом случае Белл был бы уверен в том, живы или нет мистер и миссис Дуо.

— Зачем ты задаешь вопросы, ответы на которые очевидны? — Белл повернулся и наконец посмотрел на него в упор.

— Не знаю, — пожал плечами Ирвин. — Может, для того, чтобы их услышал ты? — он откинул голову на спинку кресла и позволил тяжелым векам закрыться. — Иногда недостаточно знать, нужно проговорить, чтобы принять… — слова лениво срывались с губ. Тело ощущалось теплым и тяжелым, а голова — пустой.

— Не помню, чтобы мы договаривались о сеансах мозгоправства, — Белл поджал губы, помолчал, а потом резко выдохнул: — Это все, что я могу сделать. Позаботиться о его родителях. Хотя бы это.

— И это самое лучшее и самое правильное, — согласился Ирвин.

Силуэт Белла стал чуть расплывчатым, и можно было представить, что он улыбается. Той самой беззаботной мальчишеской улыбкой, уничтоженной не только многолетним грузом вины, но и последствиями ранения. Сегодня в ресторане свет как-то по-особенному упал на лицо Белла, и Ирвин разглядел сеть почти не заметных шрамов, исполосовавших шею, подбородок и губы. Ему сделали пластику, очень даже качественную, но что-то неуловимо поменялось в движениях мимических мышц, и теперь улыбка была более жесткой.

А сами губы все равно остались красивыми. Ирвин подумал, а ответит ли Белл, если его снова поцеловать?.. Но вставать и проверять было лень.