Белл встал сам.

— Я пойду, — сказал он, закрывая термос. — Советую все же лечь в кровать и не спать на кресле.

— Не помню, чтобы нанимал тебя личным тренером, — весело фыркнул Ирвин, почти надеясь, что Белл решит его транспортировать.

А может, и не стоило. Глупо потратить еще один шанс, а наутро лишь отрывочно помнить, получилось что-то или нет. В жизни Ирвина было достаточно поцелуев, секса и объятий. Теперь он ценил не количество, а, так сказать, качество. И если поцелуется с Брендоном еще раз, хотел помнить, как кожу оцарапает отросшая к вечеру щетина, а губы чуть дрогнут, наконец раскрываясь навстречу.

Белл скупо кивнул на прощание и, кажется, даже не думал ни о каких поцелуях. По крайней мере, из комнаты он вышел быстро и без колебаний.

Ирвин честно хотел последовать его совету, но комната вдруг закружилась и перед глазами замелькали цветные круги. Сдавшись усталости и хмелю, Ирвин кое-как нажал кнопку, превращающую кресло в почти кровать, и провалился в сон раньше, чем выдвинулась опора для ног и опустилась спинка.

Глава 14

Проснулся Ирвин не от головной боли и не от ощущения, что затекшая спина вот-вот лопнет. Разбудили его нестерпимое желание отлить и солнечный луч, бьющий сквозь неплотно задернутые шторы прямо в лицо.

После душа стало лучше. Голова еще болела, но желудок больше не норовил выпрыгнуть наружу, и противная дрожь уступила место ровному жару.

О тренировке сегодня нечего было и думать — сердце все еще бухало в ушах, а мышцы ощущались слишком расслабленными. Есть тоже не хотелось, и Ирвин вышел к бассейну, чтобы посидеть у воды со стаканом сока.

Обычно запертая дверь в спортзал сегодня была нараспашку, и до Ирвина донеслись обрывки слов. Он попытался прислушаться, но сквозь многоголосый гомон птиц, устроивших себе гнезда в живой изгороди, до него долетали лишь отдельные звуки. Заинтригованный, Ирвин встал и направился в спортзал.

— ...тому же нервы успокаивает, тебе явно надо! — всегда спокойный Боб сейчас орал в голос — Ирвин опешил, поняв, что это он.

— Кому надо? — а этот рык принадлежал Беллу.

— Тебе, дурья твоя башка!

— Мне уже ничего не надо!

— Всем людям чего-то надо!

— А я давно уже не человек!

Все это сопровождалось глухими ударами. Осторожно заглянув в дверь, Ирвин увидел Белла, месившего грушу, и размахивающего руками Боба. На Брендоне были только армейские штаны — те самые, в которых он сидел в его кресле вчера. Все его тело было покрыто ручьями пота, да и Боб выглядел изрядно запыхавшимся, хотя, кажется, только и делал, что кричал. Поразили Ирвина не рельефные мышцы и не сокрушительные удары. А грубые, толстые шрамы, исполосовавшие бок и спину Белла. Даже столько лет спустя они все еще были красными. Приглядевшись, Ирвин заметил несколько более тонких на плечах, груди и животе.

Пока он решал, стоит ли вмешаться или лучше уйти, пока его не заметили, и дать договорить, Боб медленно подошел к методично лупящему грушу Беллу и бесстрашно положил руку ему на плечо.

— В том-то и дело, что ты человек, — сказал очень тихо, так, что Ирвин едва расслышал. — Живой, думающий, чувствующий. И если хочешь им остаться, советую попробовать.

Белл наконец остановился и развернулся к нему, тяжело дыша.

— Когда мне нужен будет совет, я спрошу! — огрызнулся он, но не сбросил руку Боба.

— Договорились, — голос Боба снова был обычным — чуть хриплым, будто рассохшимся. — Пошли на ринг, погоняю тебя лапами.

— Не боишься обзавестись вторым таким? — Белл провел пальцем по глазу, намекая на лиловый фингал Боба.

— А ты уверен, что подловишь? — хмыкнул Боб. — Много вас, салаг, пытались.

Ирвина будто потянули за невидимый поводок. Он знал, что до карьеры в кино Боб несколько лет служил по контракту, только в пехоте, а не рейнджером. Потом был инструктором, прежде чем окончательно понять, что воевать ему нравится исключительно понарошку, на камеру.

Боб стал одним из лучших постановщиков батальных сцен. Даже получил каскадерский аналог Оскара. Но никогда и никому он не говорил, где именно постигал азы ратного искусства. Ирвину рассказал, когда подписывал контракт.

 — Я, конечно, не настоящий телохранитель, но если что, привык по сторонам глядеть, — заявил с присущей ему самоуверенностью и поставил размашистую подпись.

Вплоть до последних месяцев Боб справлялся на “отлично”. Всегда засекал увязавшихся за ними репортеров, обладал чутьем на всякого рода камеры, что пытались включить некоторые из приглашенных домой. Пару раз заставлял гостей выворачивать карманы и неизменно обнаруживал украденные личные вещи или ювелирку. Но против сталкера старина Боб оказался бессилен.

Брендон никак не отреагировал на подначку — лишь мотнул головой, стряхивая с волос пот. Он увидел Ирвина. На секунду их глаза встретились, но Белл почти сразу отвернулся, никак не показывая своего отношения к присутствию хозяина дома.

 Прежде чем шагнуть на квадратный, ничем не огороженный мат, он стянул с себя штаны, оставшись в простых черных шортах — Ирвин уже не удивился, увидев шрамы на лодыжках и бедрах. Самым болезненным выглядел расположившийся на внутренней стороне бедра, грубо стянувший плоть, сделав углубление величиной с кулак. Видимо, рана воспалилась. Боб одобрительно кивнул и выставил “лапы”, но почему-то слишком низко. Впрочем, очень скоро стало понятно: удары руками успешно отразила груша. Настала очередь ног.

Белл ударил не голенью, как обычно били в кино. Он ударил коленом, и для такого удара — резкого, мощного, — высота снаряда была идеальная.

— Острее! — рявкнул Боб, и к изумлению Ирвина, показал удар. Колено остановилось в паре сантиметров от тела Белла. — Не примеривайся, бей наверняка. И опять не дышишь!

— Поздно уже переучивать! — рявкнул Белл и ударил снова. — В первый раз не научил, так молчи теперь!

Ирвин едва не подавился соком — он наконец решился его выпить, надеясь, что желудок уже достаточно успокоился. Получается, Белл знал Боба раньше? И все равно проверял его наравне с Шоном, Максом, Кайлом и остальными “контактами”. Ведь там, в машине, они говорили как чужие.

— Да поди уследи за всеми, — Боб поднял лапы немного выше, чтобы удар приходился ровно в центр. — Вас двести желторотых юнцов, у меня неделя по два часа в день. Я даже имен не успевал запомнить.

— То-то меня через пятнадцать лет вспомнил! — Белл врезал по “лапе” так, что Боб не устоял и попятился, сходя с мата.

— Зато ты полдня делал вид, что не отлупил меня в гарнизонном баре, — Боб вернулся на позицию, чуть отставил ногу для устойчивости. — После отбоя я поймал тебя там с тремя бутылками выпивки и блоком сигарет!

— Да, поймал! И что? — в ход все же пошли голени. Теперь Белл стоял на одной ноге и без остановки лупил по “лапе” другой.

— А то, что одна бутылка мне все-таки досталась, — с натугой проговорил Боб.

Ирвин заметил, что он не просто держит “лапу”, а с силой встречает каждый удар, чуть отталкивая ногу Белла от себя. Это нарушало баланс, и Брендону приходилось не только наносить удары, но и стараться не шлепнуться на задницу. Оба они уже были мокрыми и тяжело дышали. По спине и груди Белла ручьями тек пот, и без того всклокоченные волосы Боба напоминали иглы ежа.

Вряд ли доктора одобрили такую реабилитацию после сотрясения мозга. Но если Боб чувствовал себя нормально, то лучше уж позволить ему потеть в спортзале, чем заставлять слоняться из угла в угол, снова и снова полируя и без того сияющие бока Бентли.

— Что, хочешь еще одну? — Брендон сменил ногу.

— Прости, сынок, я завязал с большим спортом, — Боб снова отталкивал его, а потом начал то поднимать, то опускать “лапу”, заставляя менять угол удара. — Но вот от коробки сигар не откажусь. Кто из вас, глупых салаг, прислал мне ее?

— Какая разница? — Белл наконец остановился, тяжело выдохнул, упираясь ладонями в колени, и вдруг усмехнулся. — Но если тебе понравилось, я найду такие же.

— И чтобы непременно в деревянном ящике, — Боб стянул “лапу”, вытер полотенцем лицо и шею. И лишь потом обернулся к Ирвину. — Привет, Босс. Не хочешь размяться?

— Воздержусь, — Ирвин, радуясь, что больше нет нужды таиться, прошел к установленному у противоположной стены холодильнику. Достал пригоршню льда, бросил в свой стакан с соком. — Вчера размялся, даже с перебором.

Белл бросил на него косой взгляд и, коротко кивнув обоим, ушел в душевую.

— Прости, Босс, — Боб покаянно склонил голову. — Я думал, он тебе уже рассказал.

— Нет, — Ирвин пожал плечами и с удовольствием отпил ледяного сока. — Да и что это меняет? Я видел его фото до всего, что случилось, — добавил вполголоса, хотя Белл точно не мог услышать их. — И понимаю, что ты тренировал совсем другого человека.

— Я в ужасе, если честно, — признался Боб. — Не представляю, что могло так повлиять. Он был заводилой всей учебки. Солнечный мальчишка. Даже злиться на него не получалось.

— Кажется, тот мальчишка погиб на войне, — Ирвин вздохнул. — И это сейчас еще получше. В Австралии он и правда был скорее роботом, чем человеком.

— Попробую его потормошить, — Боб вздохнул. — Может, получится.

— Только не переусердствуй, а то еще хуже станет, — Ирвин не мог решить, стоит ли Бобу знать. В конце концов, понял, что нет. Боб, понятное дело, скажет, что Белл действовал согласно обстоятельств, но Белл все равно не поверит. И та тонкая нить взаимного интереса и подобия нормального общения лопнет. — Ладно, я пойду прилягу, пока колокол в моей голове не пробил полночь и не разнес нафиг череп. И ты давай на передышку, а то жене твоей нажалуюсь!

— С кем ты умудрился напиться? — нахмурился Боб. — Неужели с этим уродом Кайлом? Не говори только, что вы… — он помрачнел и умолк.