Но времени не было. Белл не дал ему ни секунды — он двигал рукой все быстрее, заставляя вскрикивать и морщиться от слишком сильных, слишком быстрых ощущений. Будто боялся передумать, стоит только замедлиться, или куда-то не успеть. Или, скорее, не успеть закончить, прежде чем накроет приступ… Это Ирвин осознал уже кончив. Когда Брендон стряхнул руку, не заботясь, куда попадет залившая ладонь сперма, и, скатившись с кровати, бегом выбежал из комнаты.

Чертовы штаны. Трясущимся руками Ирвин кое-как подтянул их и рванул вслед за Беллом. Еще не отошедшее от оргазма тело отчаянно не желало слушаться, ноги были ватными. Понимая, что у Брендона куча форы и что шансов догнать его до двери в комнату нет, Ирвин все равно бежал по коридору.

Он не успел. Но и Белл — тоже. Дверь в один из гостевых туалетов оказалась неплотно прикрытой, и до ушей Ирвина долетели весьма однозначные звуки — желудок Брендона знакомился с унитазом.

Ноги окончательно отказали. Ирвин сполз по стене напротив туалета и попытался понять, что, черт возьми, только что произошло.

С либидо, судя по всему, у Белла проблем не было. Что бы он ни говорил, а тело отчаянно нуждалось в удовольствиях. Во вкусной еде, отдыхе в удобной кровати и чувственной встряске. Но вот разум отчаянно цеплялся за прошлое, выискивая одну несуществующую причину за другой, почему это невозможно.

Брендон вышел нескоро. Мокрый, будто плескал воду на лицо горстями, бледный. Он глянул на Ирвина опухшими покрасневшими глазами и… сел рядом на пол.

— Доволен? — спросил глухо, прислоняясь к стене затылком.

— Нет, — Ирвин вздохнул и просунул руку между стеной и талией Брендона, приобнимая его за талию. Мягко, но решительно, не давая ему шанса уйти от прикосновения. — За тобой должок. Сроду такого не было, чтобы я кончил и оставил партнера со звенящими яйцами.

В ответ Брендон скривился, уже не пытаясь прятать эмоции.

— Ну просто мать Тереза! — прорычал он с отчаянием и развернулся к Ирвину. — Зачем? — выдохнул, обдав его густым запахом зубной пасты. — Зачем тебе это, черт побери? Так хочется повесить мою голову на стенку трофеев? Так идем! Трахай, как вздумается, пока не надоест! Все, победил, радуйся!

— Дурак, — выдохнул Ирвин, поражась тому бреду, что напридумывал себе Белл. — Трофеями страдают начинающие актеры, получившие свою первую тысячу баксов гонорара, — он ухватил Брендона за подбородок, заглянул в глаза. Серовато-зеленые, с ярким темно-серым ободком по краю радужки и бесчисленными серыми точками вокруг зрачка, они притягивали и будоражили воображение. — Моих трофеев уже не одна стена не выдерживает. А я хочу тепла, понимаешь! — он сам не заметил, что с силой вдавил пальцы в холодную от воды кожу и почти кричит. — Достало, что все ждут от меня рекордов и достижений, могу я хоть с тобой просто полежать в обнимку? Не думая о том, а не прошло ли слишком много времени после оргазма и не подумает ли партнер, что Ирвин Вайс сдает позиции?

Белл выдержал его взгляд. И даже не попытался отодвинуться, высвободиться.

— У кого ты просишь тепла? — прошептал он вместо этого. — У могильной плиты?

— Если камень правильно разогреть, он спасет сотни жизней холодной ночью, — Ирвин попытался "загладить" следы от собственных пальцев на подбородке Брендона, но те уже налились яркой краснотой. — Для чего-то ты все-таки живешь. Тш-ш-ш, дай скажу, — предупредил, заметив, что Белл хочет перебить. — Стремление помочь родителям Дуо, наложение наказания жизнью, несмотря ни на что — это только отговорки. Правда в том, что ты хочешь жить. И это нормально, мы говорили про инстинкты. Осознай это и разреши себе жить, пока не стало поздно.

— Херовый из тебя психолог, — криво усмехнулся Белл и перехватил наконец его руку. — От таких слов впору пойти и застрелиться. Но, к твоему счастью, я ни за что не повешу на тебя такое бремя. Достаточно того, что меня стошнило после секса — удивительно, что твоя гордость до сих пор не требует прибить к стене мои яйца вместо головы.

— Слишком мелко, — ухмыльнулся Ирвин. — Я буду отмщен, когда твоя сперма забрызгает мои пальцы.

Белл несколько секунд вглядывался в его глаза.

— А если этого не произойдет никогда? — прошептал он. — Если у меня не встанет? Или снова потянет блевать от собственной никчемности?.. — его голос преломился.

— Поставим у кровати тазик, — пожал плечами Ирвин, мысленно запретив себе свои собственные эмоции. Он потом подумает о том, как это горько, что легшего с тобой в постель стошнило от отвращения. Сейчас главное — не дать Беллу укрепить броню вины. — Насчет "не встанет" мы решим, если и вправду не встанет.

И снова молчание. Пожатие плеч. И глухой голос:

— Нет. Я не позволю тебе отравлять мною жизнь.

С этими словами Белл резко встал, и на этот раз уже ничто не могло его остановить. Ирвин вздрогнул, услышав грохот железной двери, и закрыл глаза, когда донесся лязг засовов.

Глава 18

Аспирин не помог. Как и контрастный душ и порция яичницы с беконом на завтрак. Ирвин чувствовал себя как пара джинс, только что вынутая из барабана, полного камней. Голова болела, пересхошее горло саднило, желудок бунтовал.

Взяв вторую чашку кофе, Ирвин вышел на улицу, надеясь посидеть рядом с бассейном, а может даже немного поплавать. Но едва он спустился в сад, как услышал надсадное жужжание компрессора — это приехал чистильщик бассейна. Понимая, что торчать у бассейна глупо, Ирвин завернул в спортзал.

— Ну наконец-то! — встретил его Боб. — Хоть одна живая душа.

— Белл, наверное, опять куда-то уехал, — Ирвин присел на скамью для жима. — А я немного перебрал вчера.

Немного… ну да, бутылка с ромом была всего одна. Но литровая, и выпил ее Ирвин едва ли не залпом, из горла. Он помнил, как обжигающая жидкость лилась в желудок и разум быстро обволакивал алкогольный туман.

— Нет, машины все на месте, — покачал Боб головой, нахмурившись. — Случилось что? — озабоченно спросил он.

— Кажется, нет, — пожал плечами Ирвин. — Он мне вчера отдрочил, потом блеванул, а потом заперся в комнате.

Алкоголь не притупил колкое, болючее чувство обиды. Допивая ром, Ирвин отчаянно хотел набить морду давно покойному Эр-Два. Почему он взвалил на Белла такой груз, неужели нельзя было договориться обо всем заранее? Сколько раз они проходили по краю, почему было не озвучить, что вины Брендона не будет. Или дело в проклятых двадцати шести минутах? Может, именно они десять лет не отпускают Белла и не дают возможность похоронить уже Дуо и жить дальше.

Он потянулся к Ирвину. Это чувствовалось в сбитом дыхании и ярко блестевших глазах. Белл не растерял навыков, не утратил той неуловимой силы, что заставляет сердце быстрее прокачивать кровь по жилам. Красивый, сексуальный мужчина — Ирвин был уверен, что совершенно здоровый в плане функционирования половых органов, — и явно не обделенный природой... Почему он испытывал такое отвращение к своим чувствам и желаниям?

Боб присвистнул и опустился рядом с ним на скамью.

— А блеванул чего? — поинтересовался, переварив информацию. — Напился?..

— Он не пьет, — вздохнул Ирвин. Покрутил в руках чашку. Брендон ведь уверен, что Боб все про него знает, так что технически Ирвин не выдает какой-то тайны. — Ты спрашивал, что с ним случилось? Он попал в окружение, выжил один из всей группы и собственноручно добил смертельно раненого сослуживца, по иронии судьбы бывшего его любовником. Потом попал под трибунал, был оправдан за недостатком улик.

— Голые факты-то я слышал, — кивнул Боб. — Но ты же понимаешь. Все люди в одной и той же ситуации ведут себя по-разному. Что из этого сломало парня-то? Из-за любовника убивается или что из Рейнджеров вылетел?

— По двадцати шести минутам, — понизив голос, сказал Ирвин. — Он всадил нож в сердце своего Эр-Два за эти самые минуты до прихода помощи. Он решил, что все винят его в смерти этого парня, и уверен, что, дотяни тот до вертолета, медики бы его заштопали.

Боб глухо выругался и потер лицо ладонями, будто пытался что-то с него стереть.

— Самое поганое — когда уверен, что мог что-то изменить, — выдохнул он. — Ну, а ты? — он покосился на Ирвина. — Чего к нему полез-то?

Ирвин уже сто раз задал себе этот вопрос, но не нашел ни одного внятного ответа.

— Тянет, — сказал, пожав плечами. — Он ведь так хочет жить, просто голову себе забил не пойми чем.

— "Просто", — передразнил Боб, скривившись. — От этого "просто" люди умирают не хуже чем от пули. Хочешь помочь — заставь пойти к врачу.

— И этому врачу он навешает столько лапши, что эскулап решит, что лечить надо его самого, — Ирвин допил кофе. — Боб, он рейнджер. Прикидываться тем, кем он не является — профессия Белла. Ты его не узнал, когда увидел в машине, признайся. А ты его учил и гонял за выпивку и самоволки.

— Не узнал, — вздохнул Боб. — Я его мальчишкой видел. Я только потом, пока вас ждал, память поднапряг да вспомнил. Но я о другом, — он внимательно посмотрел на Ирвина. — Если хочет жить — пусть захочет вылечиться. Понимаешь?

— Его сначала надо выкурить из бункера, — Ирвин потер лоб. — А потом я начну обрабатывать его насчет врача. Есть на примете толковый и неболтливый?

— Найду, — Боб кивнул и тут же встал. — Тут нужен не гражданский мозгоправ, привыкший с малохольными девицами дело иметь. Отпрошусь на сегодня, шеф?

 — Валяй, — Ирвин осторожно лег на скамью и тут же пожалел об этом: голова разболелась еще сильнее. Надо выпить вторую таблетку аспирина и попытаться уснуть на час, а лучше на три. Как раз успеет прийти в себя перед вечерней встречей.

— Ты же понимаешь, что блевал он вряд ли потому, что ему не понравился твой член? — Боб выразительно выгнул бровь, глядя на него сверху вниз.

— Он его даже не видел, — фыркнул Ирвин. — Все я понимаю, только вот на душе менее погано не становится, — добавил уже серьезно.