Губы давно пересохли и покрылись коркой, горло саднило. Ирвин не замечал, что сам уже осип, а нос заложило от слез, текущих по щекам. Он говорил и говорил, боясь остаться в тишине, боясь, что, остановившись, чтобы перевести дух, услышит хлопок пистолетного выстрела или стук падающего ножа.

Момент, когда он осознал, что тишину режет только один голос — его собственный, — был самым страшным. Не только в эту ночь, но вообще во всей его жизни. Секунды шли, а с той стороны двери не доносилось ни звука. Трясущимися руками Ирвин потянулся к карману за телефоном — чертову дверь могли вскрыть только специально обученные люди. Но в тот момент, когда зажегшийся экран ослепил воспаленные глаза, раздался лязг засова.

Белл открывал замки медленно, подолгу отдыхая в перерывах, будто сил не хватало даже на то, чтобы провернуть ключ. А потом дверь наконец дрогнула.

Ирвину пришлось встать на колени и подползти к ней — затекшие от сидения в одной позе ноги не слушались. Вцепившись в приоткрывшуюся дверь, Ирвин рванул ее на себя и оказался совершенно не готов к тому, что сверху на него рухнет Брендон.

Боль обожгла ребра и плечо. Заныли колени и поясница от внезапной нагрузки. Ирвин коротко застонал — попытка сдвинуться с места отозвалась противным ощущением иголок, плотно набившихся в ноги, — и обнял Брендона за бедра, уткнувшись лбом ему в живот.

Не сразу, но ему на затылок легла тяжелая ладонь, и Белл глухо выдохнул. Кажется, это было стоном, но сорванные связки не издали ни звука. Попытка что-то сказать тоже не увенчалась успехом, и Брендон просто обнял его одной рукой, прижимая к себе. Его футболка была влажной, и Ирвин не сразу понял, что это не только от слез и пота.

Датчики движения сработали с опозданием, но света, льющегося из комнаты Белла хватило. Подняв голову, Ирвин увидел, что перед некогда белой футболки теперь ало-бурый от пятен свежей и засохшей крови. В крови было и лицо Брендона, и его шея, и руки. Даже волосы — и те были выпачканы в крови.

— Пойдем в душ, — предложил Ирвин, кое-как поднимаясь на ноги. Его голос звучал хрипло и глухо, обещая, что без помощи врача-фониатра даже недели не хватит на восстановление.

Впрочем, его хоть возможно было понять. Что ему ответил Брендон, можно было прочитать лишь по губам, но Ирвин этого не умел. Тогда Белл с трудом выпрямился и пошел обратно в свою комнату. Ирвин так испугался, что забыл о затекших ногах и рванул вперед, захлопывая перед ним дверь. Тогда Брендон развернулся и медленно побрел в гостиную. Там он достал из ящика серванта бумагу, ручку и написал своим четким мелким почерком:

“Скажи Элизе и Джозефу, что я с ними встречусь, раз они этого хотят”.

— Я все устрою, — шепотом пообещал Ирвин, обнимая его за плечи. — Не волнуйся, все будет хорошо.

В душ пришлось лезть вместе с Брендоном — сам он не держался на ногах. Кое-как выпутавшись из своей одежды и раздев Брендона, Ирвин забрался вместе с ним в душевую. Долго смывал засохшую кровь, стараясь лишний раз не трогать губы.

По-хорошему, Белла надо было бы накормить. Но заметив, что у Брендона навернулись слезы, когда тот позволил струям воды из душевой лейки попасть в рот, Ирвин понял, что с этим придется подождать. Закутав Брендона в полотенце и усадив на банкетку в ванной, Ирвин наскоро ополоснулся сам.

Заковывать его руки в варежки не хотелось. Но было понятно, что даже в таком состоянии Брендон не уснет.

— Ложись, — прошептал Ирвин, защелкнув замки. — Не думай ни о чем, просто отдыхай. Тш-ш-ш, разговоры потом, — он укрыл дрожавшего, как в ознобе, Брендона и вытянулся рядом, обнимая руками и ногами.

Мотивы, которые побудили Белла согласиться на встречу, были совершенно не важны. Главное — он согласился и пережил очередной, самый сильный на памяти Ирвина приступ. А может быть, он в принципе был самым сильным?.. Что если Брендон глушил чувства все эти годы и только сейчас позволил себе наконец начать оплакивать Ричарда? Что ж… В таком случае, как бы тяжело это ни было, подобная реакция должна пойти во благо.

С этой позитивной мыслью Ирвин и провалился в сон.

Глава 27

Брендон спал. Прижав скованные руки к груди, поджав ноги под сползшее одеяло, он спал глубоким спокойным сном, несмотря на бьющее в окна солнце.

Ирвин поправил одеяло, укрывая Белла до самой шеи, и хотел было снова задремать, но сон уже ушел. Несколько минут он лежал, разглядывая лицо спящего Брендона, и не мог перестать удивляться, насколько молодо тот выглядит. Будто бы не только душа Белла замерла десять лет назад, но и тело тоже. Не было морщин — и это при том, что Брендон часто хмурился, — овал лица сохранил четкость, а черты, наоборот, были по-юношески мягкими.

От созерцания Ирвина отвлек телефон. Нехотя выбравшись из-под одеяла, он взял аппарат и вышел из спальни.

***

— Брендон, — Ирвин не знал, как тот отреагирует на прикосновение и звук собственного имени, но он и так до последнего оттягивал, надеясь, что Белл проснется сам. — Брендон, просыпайся. Шон объявился, будет здесь через час.

"Объявился" — это мягко сказано. С момента, как Ирвин ушел из спальни, Наварро прислал уже восемь сообщений. Сначала — что готов встретиться. Потом — что ему удобно в любое время, и вот прямо сейчас он ничем не занят и недалеко от дома Ирвина. Потом — что очень рад. И опять рад. И что до сих пор любит...

В конце концов, Ирвин не выдержал, написал: "Прости, не могу пока, съемка. Жду в четыре", — и перестал читать сообщения. У него была масса других дел. Поговорить с Джуди насчет щадящего меню, вызвать врача, перетерпеть не самые приятные процедуры, к счастью, оказавшиеся весьма действенными. А потом созвониться с Максом и поручить ему фрахтовку бизнес-джета и бронирования номера в отеле для четы Дуо.

Брендон открыл глаза и резко вскинул голову. Попытался что-то сказать, но тут же закрыл рот и поморщился. Сорванное горло не издало ни звука. Тогда Белл просто кивнул и сел, выставив вперед руки.

— Не пытайся говорить, —  Ирвин освободил руки Брендона и протянул заранее приготовленный блокнот с карандашом.

“Буду готов через десять минут, — написал Белл быстро. — Наварро ответил звонком или сообщением?”

— Прислал сотню смс, — Ирвин поморщился.

“Могу я прочитать?”

— Наслаждайся, — Ирвин протянул ему телефон. —  Макс созвонился с родителями Ричарда, — добавил мягко. — Как насчет послезавтра? Они могут приехать после обеда.

Уже впившийся взглядом в экран Брендон вздрогнул и вскинул на него глаза. А потом быстро черкнул что-то в блокноте.

“Они? Я думал, я полечу к ним”.

О таком раскладе Ирвин, признаться, даже не задумывался. Но решительно отмел даже саму мысль.

— Здесь будет лучше, — ответил, накрыв ладонью ладонь Брендона. — Вам всем, потому что нейтральная территория. Не волнуйся, Макс фрахтует бизнес-джет в оба конца, из аэропорта их доставит Боб, для отдыха забронирован люкс в “Ритце”. Я сделаю все, чтобы их поездка была комфортной и неутомительной.

Брендон посмотрел на него с благодарностью и кивнул. А потом углубился в чтение переписки с Шоном.

“Посади его у бассейна, — написал затем. — Лицом к дому. И постарайся выглядеть хорошо оттраханым”.

— Сыграю, не впервой, — Ирвин решил прикусить язык и не шутить о том, что как-то неправильно притворяться хорошо оттраханным после ночи, проведенной с кем-то в одной кровати, ведь нужно им быть. Брендон выглядел спокойным, но не стоило его провоцировать. Еще один такой приступ вполне мог стать причиной остановки сердца. — Я вызывал фониатора, доктор оставил спрей. Сегодня ты все равно говорить не сможешь, но восстановишься быстрее, — он потянулся к тумбочке за лекарством.

Но едва он отвернулся, как Белл неожиданно потянулся к нему, обнимая со спины. Он не поблагодарил вслух и не стал писать ничего на бумаге, но Ирвин понял его без слов.

Ирвин накрыл его руки своими и позволил себе потратить несколько минут времени, оставшегося до приезда Шона, на молчаливое объятие. Было что-то такое уютное в том, как Брендон навалился ему на спину, в мерном дыхании и ничуть не давящей тишине.

— Давай разберемся с Шоном и вернемся в кровать, — сказал Ирвин, развернувшись в кольце рук Брендона. Бесконечно осторожно коснулся губами губ, опасаясь потревожить, без сомнения, глубокие раны.

Брендон улыбнулся ему краешками губ и написал:

“Не спеши. Не нравится мне этот тип. Выжмем, что сможем”.

— Он твой, — прошептал Ирвин. — Я пошел входить в роль затраханного, но радушного хозяина.


***

— Ив! — Шон бросился к нему, даже не закрыв дверцу машины. Наплевал на все правила приличия и схватил Ирвина в охапку, и не подумав спросить разрешения.

— Потише, здоровяк, — Ирвину даже не пришлось притворяться. Казалось, с их последней встречи Шон не вылезал из спортзала и ел исключительно зелень и рыбу на пару. Вся мягкость исчезла, зато появились внушительные мускулы, и теперь Шон стиснул Ирвина в душных железных объятиях, так что едва не затрещали ребра. — Пойдем-ка присядем.

— Подожди! — Шон бросился обратно к машине и вытащил оттуда объемный пакет. — Все, что ты любишь, — улыбнулся он. — И домашнее вино от моей матушки.

— Право, не стоило, — Ирвин несколько растерялся.

Шон по сути своей не был плохим. Навязчивым — да, жадным — несомненно, изворотливым — на все сто. Но, кажется, он питал к Ирвину искренние чувства и по-настоящему хотел сделать приятное. Вином, испанским хамоном и тайскими манго — а именно они были в пакете, Ирвин готов был поспорить.

— Да брось! — Шон широко улыбнулся. — И прости… — добавил чуть смущенно. — Я так обрадовался, что ты мне написал, что наговорил опять всякого…