Вопрос, казалось, поставил Белла в тупик. Он несколько долгих секунд смотрел на него, будто перебирая в уме варианты ответов, а потом наконец сказал:

— Когда-то любил, — и, подхватив доски, по обыкновению молча кивнул на прощание, сразу же направляясь к дому.

Что означает эта фраза, Ирвин пытался разгадать все время, пока сидел в сауне. Что могло случиться в жизни Белла и почему он продолжает заниматься нелюбимым уже делом? Может, у него погиб ученик?.. Но тогда бы он точно бросил бы серфинг, если это его так потрясло. И потом, с дотошностью Белла, не заученной и не искусственно поддерживаемой разумом, а глубинной, на уровне инстинктов, такое вряд ли возможно.

Вечер был повторением вчерашнего. Ужин, вино. Ирвин обнаружил в холле отеля стеллаж с книгами, наугад выбрал одну. И сам не заметил, как втянулся в историю жизни одного миллионера, получившего тяжелую травму и пытающегося понять, стоит ли жить дальше.

Солнце уже залило бухту золотом и кровью, когда в дверь вдруг постучали.

— Ветер изменился, — сказал Белл, как обычно, не здороваясь. И совершенно не смутился, что Ирвин открыл ему, натянув лишь трусы. — Закрой окна на ночь, иначе все пропитается дымом. И на случай, если тебе не сказали: ночью к морю подходить не стоит.

— Да, меня инструктировали насчет прилива, отлива и откатных или каких там волн, — Ирвин посторонился. — Пройдешь? Могу угостить выпивкой.

— Нет, спасибо, — Белл напрягся так, будто Ирвин пригласил его сразу в постель. — Я не пью. И вот еще что, — он посмотрел на него внезапно потяжелевшим взглядом, — это плохо, что твой телефон не работает. Но если даже что-то случится, подожди до утра. Ночью я тебе ничем помочь не смогу.

— На крайний случай у меня в часах GPS-трекер с функцией SOS, спасу себя сам, — Ирвину все больше хотелось спросить, что такого страшного творится с Беллом ночью. Но история борьбы матери с мигренью и тут подсказала ответ: скорее всего, Белл принимает снотворные и попросту не услышит, если Ирвин будет стучать в дверь. — Ладно, если спиртное не пьешь, может, тогда чаю? Не поверишь, как ловко я завариваю черный в пакетиках и зеленый в них же.

— Нет, спасибо, — коротко отказался Белл. — Доброй ночи, — и развернулся на каблуках.

На этот раз его походка не была ни скованной, ни тяжелой. Он шел, широко расправив плечи, как человек, только что выполнивший свой долг.

Социофоб - поставил диагноз Ирвин.

Впрочем, он быстро перестал думать о визите Белла. Его поглотил придуманный всемирно известным автором мир, полный необъяснимых явлений и событий. Ирвин читал до глубокой ночи, отгородившись от всего мира в уютном номере маленького отеля.

Глава 3

Окна Ирвин закрыл, а вот про шторы забыл. И проснулся от того, что первые, наглые в своей неуемной силе лучи солнца светили ему в лицо. Ирвин перевернулся на другой бок, попытался укрыться с головой, но сон пропал.

Повалявшись еще немного, он решил, что такое утро не стоит пропускать. Тело втянулось в физические нагрузки, перемена часовых поясов перестала досаждать. Ощущая себя отдохнувшим и полным энергии, Ирвин надел спортивные штаны, кроссовки и футболку и спустился в тренажерный зал. Час-другой занятий на силовых — то, что нужно. А потом плотный завтрак, солнечные ванны и очередное возвращение к истокам, то бишь погружение в мировой океан.

О том, что в зале кто-то есть он, он понял, едва распахнув дверь. Глухие удары и звук со свистом выдыхаемого воздуха разносились по помещению, отражались от стеклянных стен. Белл, в белой футболке и черных, совсем простых спортивных штанах изо всех сил лупил грушу — единственный инвентарь во всем зале, не производивший впечатление нового.

Ирвина Белл не заметил, и тот воспользовался этим, чтобы немного понаблюдать. Определенно, это не были удары боксера. Белл бил, не поднимая рук, скупыми точными движениями. Иногда в устраиваемых им связках участвовали и ноги — короткий удар коленом или сокрушительный - ступней. Очень скоро Ирвин поймал себя на мысли, что тело уже буквально горит от желания попробовать повторить увиденное.

Белл, по всей видимости, был тут уже давно. Его футболка промокла от пота и прилипла к телу, обрисовывая широкие плечи. Просторные штаны скрывали ноги, но два дня в гидрокостюмах уже дали Ирвину представление об их форме. Белл не был качком, но явно держал себя в тонусе. А еще его движения не были похожи ни на один стиль классических единоборств или спортивных дисциплин. На уличный бой тоже не тянули.

Облокотившись на поручень беговой дорожки, Ирвин пытался угадать, где могли использоваться такие удары. Мысли вертелись, и казалось, вот-вот удастся ухватить тот самый кончик, что потянет за собой весь клубок, но Белл вдруг резко остановился и обернулся, впиваясь взглядом в Ирвина.

— Извини, не хотел мешать, — Ирвин поразился, как быстро перенял манеру общения у Белла. Вот сейчас он даже не подумал произнести дежурные приветствия. — Проснулся рано, хотел поработать в зале.

Белл кивнул и вытер рукой пот со лба. А потом продолжил избивать грушу, больше не обращая на Ирвина внимания.

И снова чужое равнодушие сыграло на руку: Ирвин отлично позанимался, в свою очередь забыв о неразговорчивом тренере. Размялся, пробежал несколько километров и затем приступил к силовым. Белл напомнил о себе неожиданно. Ирвин уже сделал несколько жимов штанги и собирался поставить ее на держатель для передышки, когда на гриф внезапно легли чужие руки и помогли осторожно опустить его на штатив.

— Спасибо, — Ирвин выдохнул, встряхнул руки, снимая с мускулов напряжение, снова взялся за гриф.

Белл без слов понял его, помогая снять штангу, а потом страховал. От его тела шел ровный жар, доносился запах геля для душа и едва ощутимый — горячей кожи.

Ирвин сделал еще три подхода, прежде чем мышцы начали дрожать от перенапряжения. Белл, конечно же, увидел это и сам положил штангу на штатив. А потом отошел, давая Ирвину сесть.

— Сегодня еще можно будет войти в море? — спросил Ирвин. Выпуски новостей не радовали — площадь пожаров все возрастала, новые очаги появлялись быстрее, чем люди их тушили. Австралия неимоверно нуждалась в дожде, но синоптики прогнозировали только ясную жаркую погоду и сильный ветер.

— Это безопасно, только, скорее всего, в воде уже полно сажи, — Белл глянул в окно — несмотря на солнечную погоду, океан и правда выглядел серым. — Но, возможно, ветер отнесет мусор от берега.

— Давай попробуем, дальше явно будет только хуже, — Ирвину все-таки хотелось встать на эту чертову доску. — А ты только консервами питаешься? — спросил, вспомнив случившийся позавчера разговор. — Холодильники полны фруктов, овощей и мяса, может, возьмешь себе, что приглянется? Я все равно разогреваю готовые блюда.

Кажется, Белл воспринял сказанное как намек.

— Приготовить барбекю? — уточнил он без энтузиазма, но и без нежелания, просто озвучивая свой вопрос и не придавая этому никакой эмоциональной окраски.

— Нет, дымка в воздухе достаточно, — ответил Ирвин. — Я имел в виду, что ты возьмешь что-то себе.

С Беллом Ирвин едва ли не впервые в жизни не мог подобрать слова в разговоре. Потому что любой другой уже понял бы, что его угощают, хотят разделить с ним свежие продукты, пока те не испортились. А Белл с чего-то решил, что Ирвин пытается заставить его готовить.

— Я и так беру, — Белл посмотрел на него как-то странно и, помедлив, сказал: — Я могу пожарить стейки.

От этой простой фразы Ирвин на некоторое время впал в ступор. Было ли это предложением, или Белл просто озвучивал, что может может сделать это. Черт разберет этого психопата — может, это вообще дополнительная услуга, на которую есть прайс.

— Может, позже, — уклончиво ответил Ирвин, решив, что не разорится, оплатив пару тысяч за услуги повара. — А пока как насчет кофе и завтрака?

— Я не пью кофе, — Белл несколько секунду молчал, и Ирвин уже счел его ответ отказом, но затем он вдруг неожиданно добавил: — Обычно я ем на завтрак омлет. Сделать на двоих?

“А ты правда умеешь?” — чуть не вырвалось у Ирвина. Но если Белл его ел, значит, и готовил. Не консервированным же питался.

— С удовольствием разделю его с тобой, — сказал он вслух. — С меня салат, чай из пакетика и сырная тарелка под вакуумом.

— Я не пью чай, — скупо информировал его Белл и пошел в раздевалку, ничего больше не добавив.

Ирвин пожал плечами и пошел следом. В раздевалке Белла не было, как и в душе.

 — Ну, он большой мальчик, знает, где кухня, — вполголоса сказал Ирвин и пошел в номер.

Когда, приняв душ, побрившись и одевшись, он спустился в кухню, Белл уже был там. Но не жарил омлет, а перекладывал грязную посуду из раковины в пластиковые ящики.

— Засохнет, хозяева не скажут спасибо, — прокомментировал Ирвин. — Я бы загрузил посудомойку, но ее тут нет.

Он не особо искал, правда. Но точно не собирался оправдываться перед Беллом.

— Есть, — Белл брал тарелки всей рукой, не надев перчатки, и даже не смотрел, грязная она или не очень, будто был напрочь лишен брезгливости. — Но она профессиональная, нужно знать, как обращаться.

Посуды набралось пять или шесть ящиков. Белл взялся за рукоять большого шкафа выше человеческого роста, стоявшего неподалеку от раковин, и легко поднял его вверх. Установил ящик, нажал какие-то кнопки, больше напоминающие управления строительным подъемником, чем кухонной техникой, и опустил купол. Кухня наполнилась звуком бьющейся о металлические стенки воды.

Пока жарился омлет, Белл успел перемыть всю посуду. Он выставил ящики на пустующие рабочие столы, выключил агрегат.

Ирвин накрыл свежей скатертью облюбованный им столик в самом углу террасы. Выставил сыры, овощи и фрукты, подумав, добавил хлеба, масла и нарезку копченого лосося, пакет апельсинового сока и графин с водой. Решив, что Белл сам возьмет себе из холодильника все, что сочтет нужным, но не найдет на столе, Ирвин пошел за кофе.