— Ну и бог с ним, — решил Джозеф. — Все равно мы вряд ли друг друга поймем, учитывая, как Брендон изменился, — тут он вздохнул и взял с тарелки маленький сэндвич.

— Наверное, это больно, — Ирвин отпил лимонад. Алкоголь чуть затуманил голову, и только теперь он понял, насколько напряженно ждал визита четы Дуо. — Я имею в виду для вас — увидеть его вот таким. Он весь в шрамах, и улыбка стала другой. Не хочу даже думать о том, каким его вывезли из того проклятого места.

— Мы были в больнице, — Джозеф поднял на него полный тоски взгляд. — Но только до тех пор, пока он не пришел в сознание. После этого он запретил нас пускать, а потом и вовсе добился перевода в другой госпиталь. В какой — нам уже не сказали.

— Боялся, что вы спросите, как так вышло, что он остался жив, а Рич — нет, — Ирвин спрятался за стаканом с ромом. Пока пригубил обжигающий напиток, пока катал его на языке и глотал, в носу перестали щипать предательские слезы. — Не мог придумать оправдание себе.

— Нет, мистер Вайс, — голос Джозефа дрогнул, — вы неправы. Он их и не искал. Его еще не выписали из больницы, как мы уже получили письмо. На девяти страницах Брендон подробно, минута за минутой, расписал последние дни нашего сына. Мы знаем, что тогда случилось. И готовы были обнародовать это письмо на суде, если бы эти ублюдки посмели обвинить Брендона в убийстве Ричарда.

Ирвин выронил стакан. С оглушительным звоном тот грохнулся на плитку, но отчего-то не разбился. Покатился по дорожке, оставляя след разлившегося рома.

— Боже мой, — прошептал Ирвин, закрывая лицо руками. Догадка, внезапная и невероятная, была страшной. — Джозеф, он не просто боялся, что вы его не простили и вините в смерти Ричарда. Его страшило обратное — что вы все поняли и захотите помочь ему избавиться от вины, — схватил бутылку, налил им еще. Себе — в стакан из-под лимонада. — Вот зачем он перечислял деньги. Это не компенсация, а подтверждение своей вины. Платит — значит, есть за что.

— Может быть, — со вздохом согласился Джозеф. — Но встречаться он с нами не хотел именно потому, что знал — мы его не виним. В этом я почти уверен.

— Я теперь тоже, — согласился Ирвин. — Он… — наверное, это было неправильно, рассказывать такое, но Джозеф должен был знать. — С ним случился чудовищный приступ, когда я рассказал про ваш звонок. Несколько часов кряду Брендон кричал, а когда вышел из бункера, не мог держаться на ногах. И кровь… — Ирвин вспомнил залитую кровью майку, заскорузлые простыни. Он потихоньку попросил Ирму выбросить все постельное белье и подушку, чтобы они не попались на глаза Брендону. — Было столько крови.

Джозеф на пару мгновений прикрыл рот рукой, а потом решительно наклонился вперед и сжал руку Ирвина.

— Перед рассветом всегда темнее всего, — сказал он твердо. — Я уверен, вместе мы сможем ему помочь.

— Непременно, — Ирвин накрыл его руку свободной рукой. — Я вообще носорог, пру без разбора на скорости хорошей машины, — он усмехнулся. — Это слова Боба, он вез вас из аэропорта.

— В некоторых ситуациях только на носороге и выедешь, — улыбнулся ему Джозеф и кивнул на бутылку. — Еще или хватит? Я что-то совершенно не чувствую алкоголь.

— Пожалуй, хватит, — Ирвин и сам не ощущал хмеля, но решил остановиться. — А то завтра Элиза и Брендон будут потешаться над нашими больными головами. Надеюсь, вы останетесь на ночь здесь. Отель вам забронирован, но дом большой, места хватит.

— Если это будет удобно и не доставит вам с Брендоном дискомфорта, — Джозеф нахмурился. — Меньше всего на свете мне хочется стать причиной еще одного приступа.

 — Приступ более вероятен, если вы уедете, — с уверенностью сказал Ирвин. — Прошу, будьте моими гостями.


Ирвин представил, как здорово будет позавтракать вчетвером. И удивился подобному желанию, как и тому, что ему комфортно в присутствии Джозефа.

Тут хлопнула дверь, и на террасу вышли Элиза с припухлыми покрасневшими глазами и мрачный хмурый Брендон — с точно такими же глазами и красным носом вдобавок.

Белл отодвинул для Элизы кресло, но сам садиться не спешил.

— Принести вина? — хрипло спросил он у Элизы.

— Нет, лучше присядь, — она взяла его ладонь в свои. — Тем более, тут так густо пахнет алкоголем, что мне хватит просто посидеть рядом, чтобы захмелеть, — она строго посмотрела на Джозефа.

Ирвин внезапно почувствовал себя нашкодившим ребенком, разоблаченным родителем.

Брендон поколебался, но все же сел в единственное свободное кресло рядом с Ирвином.

— Извините, — сказал он глухо. — Я не знаю, что на меня нашло, что так вырубило.

— Не волнуйся, — Элиза посмотрела на него с искренней теплотой. — Меня это как раз и не удивляет.


— Ты всегда будто впадал в спячку, когда попадал к нам домой, вспомни, — улыбнулся Джозеф. — Стоило присесть — и через пять минут уже сопишь.



В воздухе повисло невысказанным то, как реагировал на подобное Ричард. Ирвин приготовился к тому, что сегодня такие паузы будут частыми. Ведь до этого все общение четы Дуо и Брендона основывалось на Риче.

— Видимо, дело было не в доме… — пробормотал Брендон, пряча глаза. Но потом вскинулся и посмотрел прямо на Джозефа. — Мне вернулся перевод. С пометкой, что счет закрыт.

— Мы закрыли счет, — подтвердил Джозеф. — Он свою работу выполнил — помог выйти на тебя.

— Дорогой, ты же понимаешь, что нам столько не нужно, — Элиза говорила мягко, но в ее голосе было что-то такое, что никто не решился перебивать. Видимо, она привыкла управляться с мужем и сыном. А позднее и с Брендоном тоже. — Мы выплатили закладную за дом, сделали пристройку по вашему с Ричардом проекту и съездили в круиз, хотя кто-то брюзжал все две недели, что его укачивает, а лайнер вот-вот пойдет ко дну, — она с укоризной посмотрела на Джозефа, пожавшего плечами: мол, ничего не знаю, крен был критическим. — А остальные деньги перечислили в Американский Легион с условием, что средства пойдут на помощь в адаптации ветеранов к мирной жизни.

Брендон выслушал ее с каменным лицом, но в коротком кивке Ирвину виделось облегчение.

— Восстановите счет, — попросил он затем. — Иначе пришлю наличкой.

— Пригоню метлой и заставлю забрать, — пригрозила Элиза, и в ее голосе слышалась решимость выполнить угрозу. — Мой мальчик, тебе пора подумать о себе.

Это определенно было опасной темой. Белл напрягся и снова посмотрел в сторону.

— У меня все есть, — бросил он отрывисто.

— Что-то не слышала о твоем ранчо, — Элиза определенно знала о планах сына и Брендона. — У Ирвина отличный дом, но как насчет конюшни?

Эти слова определенно стали для Белла неожиданностью, и он бросил на Ирвина растерянный взгляд.

— Я ничего не говорил! — покачал головой Ирвин. — И деньги назад не возьму! — поспешил предвосхитить предложение Брендона. 

Белл поджал губы.

— Прекрасно, — процедил он.

— Может быть, я что-то не так поняла? — Элиза глянула на него виновато. — Простите, мне просто показалось…

— Думаю, это не наше дело, дорогая, — перебил Джозеф.

Брендон же вцепился в подлокотники, опустив голову.

Ирвин развернулся в кресле, чтобы взять Брендона за плечи.

— Купи ранчо, — сказал спокойно. — Просто оставь деньги на счету. Пожертвуй на возрождение популяции белых носорогов. Но даже не думай преуменьшать собственную цену, слышишь? Твои навыки и чутье позволили вывести Шона на чистую воду и не дать ему сделать из меня голову на палке. Ты стоишь каждого цента из пяти миллионов.

Кажется, этого оказалось слишком много для Белла. Он дернулся, вырываясь из его рук, а потом и вовсе встал.

— Извините, — выдавил он и быстро ушел в дом.

— Извините, — повторил Ирвин и пошел следом за ним, надеясь, что успеет раньше, чем Брендон скроется за бронированной дверью.

Но тот обнаружился совсем в другой стороне — на кухне. Пил воду из-под крана с самым мрачным видом.

— Не трогай меня при них, — бросил резко, едва Ирвин вошел внутрь.

— Как скажешь, — Ирвин сумел не показать вида, насколько ему больно. Но стоило привыкать, что их всегда будет трое. — А сейчас можно? — спросил, не торопясь приближаться.

Брендон грохнул стакан на стол и отвернулся.

— Что ты им сказал? — спросил глухо. — Кто я тебе?

— Бодигард, — бросил Ирвин, больше не в силах сдерживать обуревавшие его чувства. — Хранитель тела! А в автомобиле ты это делаешь или в постели, Джозеф не уточнял!

— А это и не нужно уточнять, — раздался за его спиной тихий голос. — Извините, — Джозеф зашел на кухню и встал рядом с Ирвином. — Я не хотел подслушивать.

При виде Дуо-старшего Белл спал с лица и вжался в столешницу, будто застигнутый врасплох на чем-то ужасном.

Джозеф смерил его взглядом и неверяще покачал головой.

— Брендон, десять лет прошло, — сказал очень мягко. — Ты же не думаешь, что мы ждали от тебя верности Ричарду все эти годы?

— Не в верности дело, — глухо ответил за Брендона Ирвин. — А в том, чтобы разрешить себе жить вообще.

Надо было бы смягчить разговор, увести Джозефа и Брендона от опасной темы, чтобы не провоцировать новый приступ. Но Ирвину чертовски надоело делать вид, что слона в комнате нет.

Джозеф кинул на него сочувственный взгляд и шагнул к Брендону, точно так же беря его за плечи, как до этого сделал сам Ирвин.

— Мы все любили Ричарда, — сказал он тихо. — Но и он любил нас. И каждая наша слеза делает ему в два раза больнее, чем нам. Подумай об этом, пожалуйста.

— Джо… — на Брендона действительно сделалось больно смотреть.

Джозеф притянул его к себе и крепко обнял.

— Он любил твой смех, — продолжил дрогнувшим голосом. — То, как ты поешь и кричишь, бегая за мячом. Он любил тебя за то, что рядом с тобой вкус жизни чувствовался особенно остро. Так за что ты мучаешь его там, на небе?