Омлет у Белла получился какой-то странный, в виде большого пирожка. Он слегка подрагивал на тарелке, словно внутри была жидкость. Но на деле это оказалась просто очень нежная яичная масса, и Ирвин уничтожил ее в считанные секунды. Белл, впрочем, не отставал. Он не притронулся ни к чему, что было на столе, а чашку наполнил из странного на вид термоса с до боли знакомым значком на крышке.

Стоило его рассмотреть, как паззл сложился. Выправка, недоступная обычным людям, привычка к простой функциональной одежде, ее цветовое решение. Боевые приемы…

Осознание, что перед ним отставной военный, пришло одновременно с волной спокойствия и уверенности. Белл мог страдать мигренями, быть нелюдимым молчуном и занудой, но он точно не псих. В Армии США — а именно ее эмблема украшала термос, — строго следили за здоровьем своих солдат.

— Давно перебрался в Австралию? — спросил Ирвин, неспешно намазывая кусок хлеба маслом.

— Я не перебирался, — Белл отложил вилку и посмотрел на хлеб так, будто только что его заметил. И, поколебавшись, тоже взял кусок. — Я здесь временно. Приехал в две тысячи тринадцатом.

— Семь лет довольно приличный срок для “временно”, — Ирвин подтолкнул к Беллу масло. — Хотя, тут время идет по-другому, — он посмотрел на море, лениво накатывающее волны на берег.

Если Белла ничто не держало в Америке и тут была работа, почему бы и не пожить сначала год, потом другой и третий. Он не жаждал общества, не горел желанием сделать карьеру. Привык к климату, нашел общий язык с владельцем отеля, и “временное” стало постоянным. Людям трудно принимать окончательные решения, и мозг прячется за удобным словом. Как алкоголики утверждают, что могут бросить в любой момент, когда захотят. Или как артисты кричат на всех углах, что не гонятся за контрактами, рейтингами, наградами и гонорарами. В какой-то степени все в этой жизни временно, ведь через семьдесят-восемьдесят лет после рождения человек отправляется в путешествие по вечности.

— Семь?.. — Белл будто подавился этим словом и растерянно посмотрел на Ирвина. Впервые его лицо открыто выражало эмоции, но длилось это всего секунду. Потом он просто моргнул и едва заметно пожал плечами, потеряв интерес к сказанному. Вопросов Ирвину он тоже задавать не стал, даже не попытавшись изобразить светскую беседу.

Ирвин попытался понять, свидетелем чему только что стал. Получается, Белл не в курсе, какой год на дворе?

Хотя, скорее всего, дело просто в восприятии времени. Сам Ирвин был поражен, когда ему прислали приглашение на вечеринку, посвященную пятнадцатой годовщине годовщине выхода фильма Властелина Колец. Казалось, еще вчера он смотрел его в кинотеатре и лишь мечтал однажды сняться в чем-то настолько великом. А теперь его приглашают персональным звонком, и на праздничном банкете у него именное место не так далеко от Питера Джексона.

— Планируешь двинуться куда-то еще? — спросил он у Белла. — Или просто вернешься домой?

Белл поджал губы и взял свою чашку, явно прячась за нее.

— Послушай, я очень скучный тип, — сказал он, явно хорошо обдумав свой ответ. — Расскажи лучше о себе. Ты, кажется, актер?.. — в его голосе прозвучала неуверенность, и это по-настоящему выбило Ирвина из колеи.

Он не предполагал, что каждый человек в этом мире должен знать его в лицо и сходу припоминать дюжину пунктов фильмографии. Но вот такое определение обескураживало.

— Актер, верно, — Ирвин замолчал, подбирая слова. Ну, не резюме же зачитывать. Да уж, пожалуй, те самые семь лет прошли с момента, когда ему приходилось представляться. — Приехал готовиться к съемкам. Научиться худо-бедно стоять на доске, подтянуть знания рукопашки и нарастить мышцы. Но мой диетолог, фитнес-тренер и консультант по экшн-сценам сели не в тот вертолет, — он усмехнулся. — Да и с серфингом не ладится. Наверное, это тот случай, когда мой рост работает против меня.

— Это дело времени, — уверенно заявил Белл. Он помолчал, посмотрел на бурное сегодня море и затем отрешенно поинтересовался: — Стоять на доске и подтянуть рукопашку?.. Странное сочетание.

— Буду играть спецназовца под прикрытием, — Ирвин отпил остывший кофе. — После морского котика по совместительству повара, думаю, уже никто ничему не удивится, — он засомневался, стоит ли произносить следующую фразу, но все-таки решился: — А ты не мог бы позаниматься со мной рукопашкой? Заплачу наличными и сразу.

— Нет, — без раздумий и с внезапной жесткостью ответил Белл. И посмотрел на Ирвина прямым немигающим взглядом, под которым тут же стало неуютно.

Такой взгляд было не сыграть, не подделать. Это был взгляд человека, который чесал кулаки далеко не только о грушу в спортзале.

— Понял, — Ирвин примирительно поднял руки. — Давай тогда сосредоточимся на серфинге. И почему так сильно горит? — спросил, поморщившись, когда ветер с гор принес удушливый запах гари. — Я читал, что в Австралии природные пожары всегда представляют угрозу, но чтобы вот так… Засуха?

— Да хрен его знает, — Белл неожиданно усмехнулся. — Честно? Мне плевать, — он грохнул кружку на стол и подался вперед, опираясь на локти. — Слушай, — он снова посмотрел ему в глаза, но уже более доброжелательным взглядом. — Ты хороший парень и наверняка любимчик публики, привычный к определенному типу общения. Но я так не могу. Не хочу, не умею — думай, как хочешь. Поэтому давай сведем наше общению к тому минимуму, что необходим, чтобы поставить тебя на доску.

Ирвин снова начал склоняться к социофобии как диагнозу Белла.

— Как хочешь, — он допил кофе. — И кстати, это жутко вульгарный штамп. Что актеры вот такие души компании двадцать четыре часа в сутки, что им обязательно нужна шумная тусовка и толпы падающих в обморок поклонниц… — Ирвин скривился. — Знаешь, я последние лет пять хотел выбросить телефон. Наконец мечта осуществилась. И я нихрена не скучаю по звонкам и сообщениям.

Белл хмуро покосился на него.

— Я послал твоего агента матом, — сообщил он. — С тех пор он стал звонить мне раз в час, а не каждые десять минут.

— В следующий раз скажи, что сам позвонишь в случае моей безвременной кончины, — Ирвин не смог сдержать улыбку. И все-таки этот Белл определенно был психом. Но одновременно с этим и чертовски интересным человеком, хоть и предпочитал тщательно скрывать это за нелюдимостью.

— Так и сделаю, — Белл плеснул себе еще дымящегося напитка из термоса и выпил его в два глотка. — Ладно, через час приходи на берег, посмотрим, получится ли позаниматься.

Он резко поднялся и унес свою тарелку в мойку, где тщательно вымыл ее самой обычной губкой — так же, как вымыл до этого сковородку. Потом молча указал Ирвину на пустой ящик для посуды и, забрав свой термос, ушел.

Глава 4

— Пожалуй, на этом остановимся, — Ирвин не без труда сдержал подкатившую к горлу тошноту, хлебнув морской воды, щедро приправленной хлопьями пепла.

Они бултыхались в море, больше напоминавшем кастрюлю, основательно пригоревшую на дне и залитую горячей водой, уже с час. Ирвину удалось пару раз встать на доске и один даже прокатиться на волне, но о большем он даже не хотел думать. Ветер с гор приносил все новые и новые порции удушающего зноя, песок на пляже покрылся плотной серой пленкой пепла. Солнце едва проглядывало сквозь плотное марево пожарищ, небо тяжело нависло над водой. Наверное, вот так будет выглядеть ядерная зима, если она все-таки наступит, подумал Ирвин, выбираясь на берег.

Как и всегда, Белл никак не прокомментировал его успехи, но Ирвин чувствовал большой прогресс. Он уже мог выпрямляться и стоять на доске несколько секунд.

Белл привычно подхватил доски, но потом обернулся.

— Так что? — он посмотрел куда-то мимо Ирвина. — Пожарить мясо?

— Давай, — интересно, Ирвину показалось, или Беллу самому хотелось это сделать? Как бы там ни было, а отказываться от вкусной еды и неплохой, несмотря на нюансы, компании Ирвин не собирался. — С меня фирменный салат. И сок, некоторые фрукты начинают переспевать.

Белл кивнул.

— Через час, — и, больше ничего не добавив, ушел.

Часа хватило с лихвой, чтобы принять душ, прополоскать костюм и передохнуть с книгой. Когда же Ирвин спустился вниз — за пять минут до назначенного времени, — Белл уже успел достать большой кусок говядины, завернутый в специальный пергамент, и правил о длинный мусат самый обычный армейский нож.

— Разве таким удобно резать стейки? — заметил Ирвин, идя к холодильнику за овощами.

— Я привык, — коротко ответил Белл и едва заметно нахмурился.

— Ну и отлично, — Ирвин пожал плечами. У каждого есть свои любимые инструменты. И если это армейский нож, так тому и быть.

Нарезая салат, Ирвин задумался, а сколько лет мог служить Белл. Явно больше одного стандартного контракта, раз армейские привычки не ушли за семь лет, проведенных в Австралии. Интересно, а сколько лет самому Беллу? Обычно Ирвин неплохо разбирался в этом, мог с точностью до двух-трех лет назвать возраст даже прибегавших к пластике. Но с Беллом картинка получалась противоречивой. Тело и лицо "тянули" на двадцать пять-тридцать, глаза "голосовали" на сорок пять-пятьдесят. Манера общения и разговор были вне времени. Ирвин предположил, что, скорее всего, Белл его ровесник или близок к нему: тридцать пять-тридцать семь.

У него и правда получилось отрезать идеальные ломти мяса от большого куска, хоть нож и был слишком коротким, чтобы сделать это в одно или хотя бы в два движения. Если честно, Ирвин в принципе не понял, как у него это получилось.

Присолив мясо, Белл оставил стейки отдыхать, а остальное убрал обратно в холодильник.

Нарезая овощи, Ирвин украдкой следил за ним, снова и снова отмечая скупые движения и равнодушный взгляд. Никакого интереса к тому, что он делает, Белл не проявлял.

Но в то же время нельзя было сказать, что движения Белла механические. Он придирчиво выбирал специи, поочередно открывая одну баночку за другой и так же аккуратно ставя их обратно. Не выбрал ничего, оставив мясо мариноваться только с крупными кристаллами морской соли. Затем тщательному осмотру подверглась сковорода, на которой Белл собирался жарить мясо, а прежде чем убрать остатки мяса в холодильник, Белл налепил на пергамент самоклеящуюся этикетку с сегодняшней датой. Время, день и месяц. Год Белл почему-то проигнорировал.