— Ты же не пьешь таблетки? — удивленно посмотрел на него Ирвин.

— Ну вот тогда пришлось, — мрачно глянул на него Белл. — Она ведь умирает.

— Думаю, это был единственный способ сохранить их чувства, — вздохнула Элиза. — Герцог все равно добился бы своего. Или, как говорила Сатин, дело закончилось бы тем, что она бы пила, а Кристиан злился.

От ее слов Брендон сжался в кресле и уставился на траву.


— Для меня самым душераздирающим моментом было танго Роксаны, — сказал Ирвин, решив не акцентировать внимание на его состоянии раньше времени.

— Разумеется, — кивнул Брендон отрешенно. — У каждого свои больные точки.

— Ну да, моя Сатин свалила-таки к герцогу, — Ирвин лишь теперь разрешил броне уверенности в себе потрескаться и выпустить наружу почти нестерпимую боль. Хорошо, что десять лет назад он умел так сильно ненавидеть и еще не научился прощать. Дал бы слабину тогда — и история с Кайлом раздавила бы.

— И это, видимо, к лучшему? — мягко сказал Джозеф.

Брендон покосился на него и развернулся к Ирвину.

— Ужинать будешь? Мы поели в городе.

— Меня накормили на студии, — Ирвин понизил голос. — Отличная пицца, только не проболтайтесь Джуди, — он осторожно взял Брендона за руку, готовый сразу отпустить, если тот напряжется. — Но от партии в покер не откажусь, если Нью-Йорк вас не слишком утомил.

— Мы только тебя и ждали! — обрадовался Джозеф и, как фокусник, вытащил заранее припасенные карты. — Давай-ка, молодежь, за стол! — и принялся споро мешать колоду.


Глава 32

— Приезжайте еще, — Ирвин тепло обнял Джозефа. — Чертовски приятно было познакомиться!

Вместо запланированных пары дней чета Дуо гостила в Нью-Йорке больше недели. Как-то само собой сложилось очень комфортное для всех расписание завтраков и ужинов, Ирвин ездил по делам сам, с Бобом или Брендоном, а Элиза и Джозеф посещали достопримечательности. Их возили те же Боб или Брендон, иногда они предпочитали гулять вдвоем. А вечера непременно заканчивались игрой в покер или уютными посиделками за чашкой кофе и бокалом чего покрепче.

Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. У Ирвина через пару дней начинался промотур — и это еще съемки фильма немного сдвинулись и должны были начаться с опозданием на пару месяцев. А чету Дуо ждали внуки и дочь.

— Дорогой, храни тебя Господь, — у Элизы, только что обнимавшей Брендона, подозрительно блестели глаза. Ирвин обхватил ее — по-девичьи тоненькую и почти невесомую — и прижал к себе. — Я буду скучать!

— Я тоже, — Ирвин говорил правду. — Твои блинчики лучшие в мире.

Брендон отмалчивался. Он обнял Элизу и долго прижимал к себе. Да и с Джозефом они простояли не меньше. Глаза у Брендона были сухие, но он так и не проронил ни слова — лишь отрывисто кивал, когда Дуо по очереди что-то ему шептали.

— Береги его, Ирвин, — попросила Элиза дрожащим голосом. — Да хранит Бог вас обоих.

— Непременно сберегу, — пообещал Ирвин, осторожно целуя ее в щеку. — Хорошего полета.

— Другим он не будет, на частном-то самолете, — улыбнулся Джозеф. — Поехали, милая, долгие проводы не к добру.

Он пытался казаться хладнокровным, но Ирвин видел, что и у него блестят глаза.

— Домчу в лучшем виде, — Боб забрал у него чемодан, загрузил в багажник Бентли. — Ах да, — он нырнул в салон и вытащил двух совершенно одинаковых медведей. — Мелкоте, чтобы не ссорились, — протянул медведей Элизе.

— Спасибо, — и она окончательно расплакалась.

После еще одного круга объятий она наконец позволила усадить себя в машину. Джозеф быстро сел рядом, и Ирвин заметил, как он вытер глаза.

И только когда все расселись, Брендон снова ожил. Подошёл к машине, присел на корточки и вложил что-то в ладонь Элизе. Та растерянно глянула на свою руку и зажала рот свободной ладонью.

Джозеф озабоченно тронул ее за плечо, и Элиза раскрыла ладонь, показывая ему небольшую блестящую пластинку. Ирвин безошибочно узнал в этом кусочке металла армейский жетон.

Элиза передала жетон своего сына мужу — а ведь именно его жетон хранил Брендон, уж точно не свой, и погладила Брендона по щеке. Слезы уже не стояли в глазах — текли ручьями по щекам, но она и не думала их утирать.

Ирвин подошел к так и сидящему на корточках Брендону, положил руки ему на плечи.

— Пора, — прошептал он. — Позвоните, как доберетесь до дома.

Брендон послушался, но явно чисто на автомате.

Он продолжал молчать, но позволил увести себя в дом, а на кухне даже поставил чайник.

— Будешь отвар? — спросил глухо.

— Давай, — согласился Ирвин, хотя сейчас ему хотелось выпить залпом целый стакан чистейшего абсента. — Ты голодный?

Белл помотал головой и без сил опустился на стул.

— Надеюсь, меня не сорвет сегодня, — выдавил он.

— В бункере только не закрывайся, — попросил Ирвин. Он подошел Брендону со спины, обнял, прижимая его затылок к своему животу. — Я думал, с ума сойду от страха, что ты больше не закричишь, — признался шепотом.

Брендон некоторое время молчал, а потом задрал голову и посмотрел ему в глаза.

— Я не поеду с тобой в промотур, — сказал он глухо. — Это опасно.

— Для кого? — спросил Ирвин. — Для психа, вдруг решившего облить меня кислотой? Так и поделом ему. А с остальными ты весьма сдержан, раз Шон уехал отсюда даже не со сломанной, всего лишь с ушибленной челюстью. Макс мне рассказал, что он пытался подать иск, но за синяки компенсацию не начисляют. Так что поет наш птенчик, как миленький — не успевают признания записывать.

— Я не знаю, что со мной будет в незнакомой обстановке, — покачал Брендон головой. — Не хочу создавать тебе проблемы.

Ирвин склонился ниже, коснулся губами шеи Брендона.

— Будет работа, — сказал спокойно. — Поверь мне, в промотурах только успевай не зевать, времени нет ни на одну постороннюю мысль. У меня каждый день автограф-сессии и минимум два часа на обслуживание билетов “фото со звездой”.

— В смысле, фото со звездой? — нахмурился Брендон. — К тебе будут подходить близко?

— Пфф, если бы просто подходить, — Ирвин распрямился, разрывая объятия. Выключил вскипевший чайник, налил кипяток в термос Брендона. Сел напротив. — За триста плюс-минус баксов каждый получит пять минут со мной наедине в закрытой фотозоне. Потискать за все, до чего дотянется рука — это почти обязательный пункт программы.

— И если я поеду, я смогу за тобой присмотреть? — уточнил Брендон напряженно.

— Конечно, — с уверенностью заверил его Ирвин. — Как правило, фанаты распускаются именно оставшись наедине. А твое присутствие будет эдаким сдерживающим фактором. По типу — смотри, но не трогай.

— И организаторы пойдут на это?..

— Почему нет? — пожал плечами Ирвин. — Ты мой бодигард, практически все нынче таскают за собой одного, а то и целый взвод “шкафов” два на два. Твое присутствие обезопасит меня от приставаний, но количество смешных фото вырастет на порядок. Не знаю, отчего так происходит.

— Думаю, это твоя репутация переживет, — скупо улыбнулся Брендон. — Хорошо. Я поеду. Но в каждой гостинице для меня нужен будет отдельный номер. Самый простенький, но отдельный.

— Идет, — Ирвин понимал, что сейчас именно тот момент, когда нужно уступить в мелочи, добившись согласия в главном. Все равно у него по райдеру минимум три номера, так что как-нибудь разберутся. — Зато наконец мне не придется ездить непонятно с кем. Когда пялятся в зеркало заднего вида, а не на дорогу, поездка не бывает приятной, — сказал с облегчением.

Хорошо еще, если попадались водители-женщины. Ориентация Ирвина уже давно не была секретом, и они просто хотели взять автограф и сделать селфи. Мужчины же частенько или люто его ненавидели, или пытались заигрывать.

Брендон помолчал еще несколько минут, а потом вздохнул.

— Ладно, — прошептал он и прижался щекой к его животу. — Ладно.

Ирвин зарылся пальцами в отросшие несколько длиннее, чем по армейскому уставу, волосы на макушке Брендона.

— Давай все-таки съедим по сэндвичу, — предложил шепотом. — А потом посмотрим незатейливую комедию. Скоро мы оба будем мечтать о спокойном вечере, проведенном в кровати.

Брендон кивнул, но не двинулся с места.

— Я должен был отдать жетон… — прошептал после долгой паузы. — Но я не уверен, что это не сорвет мне тормоза.

Ирвин замер. Кажется, Брендон задумал это давно, что объясняло задумчивую напряженность последних дней. Но главное — он делился сейчас своими переживаниями, самыми важными для него.

— Почему он один? — он подтянул к себе стул и сел позади Брендона. Обнял его за талию. — Они же парные всегда.

— Второй остался с ним, — сдавленно ответил Брендон. — Я об этом позаботился.

— Почему? — Ирвин не мог понять такой тонкости. — В фильмах вдове приносят оба на цепочке.

— Это неправильно, — поморщился Брендон. — Два жетона значит, что либо из отряда никто не выжил и некому было проследить, чтобы жетон похоронили с солдатом, либо что нечего было хоронить.

— Как ты сумел его сберечь? — Ирвин, пожалуй, впервые задался этим вопросом. ведь Брендона транспортировали в Штаты в тяжелом состоянии. Возможно, в медикаментозной коме на ИВЛ. Вряд ли бы кто стал следить, чтобы вместе с солдатом доставили и его личные вещи. А уж нож должны были конфисковать в первую очередь.

— Мой жетон и нож пошли как улики, мне их вернули после оправдательного приговора… Сержант помог, — Брендон снова напрягся. — А жетон Эра… Я сунул ему в рот. После окоченения челюсти невозможно разжать.

Ирвин метнулся к Брендону. Просто обнять его со спины было недостаточно. Поэтому он не задумываясь оседлал его колени и, обхватив ладонями голову, просто прижался губами к пересохшим губам Белла. Слов не было, да и что тут можно сказать?.. Ты крут, что отдал последний армейский долг? Повезло, что сержант оказался порядочным?..