Само собой, никакой Глеб Старцев не вписывался в его схему. С такой биографией мелковат он для Ирины. Скоро вокруг неё будут крутиться сыновья сильных мира сего, богатые и знаменитые, и Александр сам выберет из их числа самого достойного…

– Ян, у меня к тебе ещё… одна просьба…

С годами он всё больше и больше становится дипломатом, Дипломаты, эти хитрые лисы, легче добиваются нужного результата. Но Ян всё равно понимает, что это не просьба, а приказ.

– Слушаю, Александр Андреевич.

– Вот этот парень… Старцев… Ни к чему ему возле Ирины крутиться, не его поля ягода. Как-то отвадить бы надо. Есть идеи?

– Есть, и не одна.

Ян ответил сразу, и Вольский не удивился бы, если б узнал, что тот уже строил планы на этот счёт. «Вот, стервец, – восхитился про себя Александр, – знает меня, как облупленного. Мысли читает… За что и ценю».

– Выкладывай!

Ян начал говорить, коротко и по делу. Его ровный, бесцветный голос, начисто лишённый эмоций, иногда вызывал у Вольского желание потрясти парня за плечи, разбить это хладнокровное безразличие и увидеть хотя бы удивление на его бесстрастном лице. Когда-нибудь он так и сделает…

А придумал парень неплохо, совсем неплохо. Он не перестает удивлять своего шефа

– Есть и другие варианты, – продолжал Ян, – но более жёсткие.

– Достаточно, – быстро ответил Вольский. Вот только уголовщины ему не хватало. – Первый хорош. Займись им.

Ян едва заметно кивнул. Он уже свернул к зданию, к въезду в подземную автостоянку, ещё несколько минут – и они на месте, скоростной лифт без промедления домчит их до нужного этажа.

– Хотя, нет. Сам займусь.

Вольский передумал. Всё, что касается Ирины, он должен делать сам. Всегда. Так будет правильнее и надёжнее, в конце концов, у него всего одна дочь…

Всего одна… От этой мысли, которая не в первый раз пришла ему в голову, опять резануло по сердцу. Настроение испортилось. Странная штука настроение, раз – и вдруг давящая пустота в душе, и человек хмурится, словно неожиданно начался ливень сразу после яркого солнца…

– Алиса, зайди!

Александр прошёл в свой кабинет, на ходу снимая пиджак. Он знает, что делать, чтоб на несколько минут закончились будни, и сердце забилось в молодом, радостном ритме. Да, именно так…

Его диван уже давно не ощущал разворачивающихся на мягком кожаном ложе маленьких, в один акт, спектаклей любви, не чувствовал тепла примкнувших друг к другу переплетённых тел, двигающихся в продиктованном страстью ритме. Да и руки Вольского уже почти забыли, каковы на ощупь бёдра и белые ягодицы его молоденькой, но такой опытной секретарши…

Откинувшись на спинку дивана, он закрыл глаза, услышав звук запираемой Алисой двери.

Глава 9

Дамир держал её за руку, вцепившись железной хваткой. Через эту тёплую ладонь Мария чувствовала его силу и власть, его невысказанный приказ быть послушной. Ну и куда она денется из этого огромного аэропорта? Ещё и Мирза дышит в спину, он тоже летит с ними. Бежать не получится, даже если она и вырвется из цепких рук Дамира. Догонят, схватят, вернут…

Хотя её разум всё время искал способы дать о себе знать. И если среди этого огромного человеческого муравейника Маше попадётся на глаза полицейский, будьте уверены, она постарается привлечь к себе внимание, закричит во весь голос. Слово «хэлп» всем хорошо известно. И пусть разбираются, почему какая-то иностранка умоляет о помощи в зале вылета международного аэропорта Тегерана.

Всё закрутилось быстро. Приходил фотограф, сделал несколько Машиных фотографий. Наверное, предположила девушка, скоро будет готов её новый паспорт, и она отправится в обещанный ей Лондон. Так и получилось…

Ещё несколько минут – и объявят посадку, и пассажирский лайнер унесёт её в далёкую Англию. Втроём они молча сидели в зале ожидания. А кругом такое разноголосье, повсюду слышится арабская и английская речь. И вдруг… Что это!? Неужели русские? Неужели она услышала родную речь?!

Мужчина и женщина в ряду напротив тихо переговаривались между собой. Стараясь не выдать своего интереса, Мария прислушалась к их беседе. Да, точно, слово «Москва» мужчина произнёс совершенно отчётливо! И без всякого акцента. План созрел мгновенно, не было ни страха, ни сомнений. Набрав в грудь воздуха, не сводя глаз с этой парочки, она громко крикнула:

– Помогите! Прошу, помогите! – всю свою надежду на спасение она вложила в эти важные, единственно верные сейчас слова. – Я Мария Вольская, меня ищут…

Последнее слово так и не вырвалось на свет, утонуло в ладони Мирзы, прижатой к её губам… И громкий голос диктора, объявляющего посадку, также не позволил этому слову быть услышанным. Мирза прижал лицо девушки к своему предплечью, другой прикрыл, будто обнимал. И вскочивший на ноги Дамир встал рядом, закрывая от любопытных глаз пассажиров, потянувшихся к выходу на посадку, эту странную парочку…

В аэропорту Хитроу самолёт приземлился поздно ночью. От долгой дороги, от стресса, связанного с её смелым, но не принёсшим никакого результата поступком Мария страшно устала, беспокойство уступило место равнодушию, и Маше уже было всё равно, что будет с ней дальше. В машине, которая ждала их у выхода, она сразу уснула. Проснулась от лёгкого прикосновения к плечу, не сразу поняв, где находится. Глаза Дамира совсем рядом, чёрные, тревожные… Какие всё-таки красивые, эти молодые арабские мужчины. Стоп, о чём это она? Правду говорят, что ночь – это время глупых мыслей…

Несколько каменных ступеней, и через стеклянную, увитую железной вязью дверь, прямо с улицы они вошли в просторную квартиру. Спать… Обо всём Мария подумает завтра, завтра рассмотрит и оценит своё новое жилище. Засыпая, она услышала звук запираемой двери… Пленница, по-прежнему пленница, конца и края не видно этой странной полутюремной жизни…

Утро встретило Марию дождём, тихо стучавшим в единственное окно комнаты, где она провела ночь. Мария с любопытством огляделась. Комната как комната, если не считать красивого камина с деревянным, отполированным временем порталом. Жаль, что он не разожжён, потому что холод стоял зверский. Можно ли в этом доме получить чашку горячего кофе? Да и голодна она, как волк.

Дверь оказалась незапертой, и девушка осторожно вышла в коридор. Несколько шагов – и она уже на маленькой кухне. Турка с кофе, ещё горячим, стояла на плите. Не стесняясь, Мария заглянула в холодильник, достала сыр и ветчину. В хлебнице обнаружились булочки. Совсем неплохо! Она сделала глоток кофе и потянулась к бутерброду…

– Доброе утро!

Мария обернулась. Грозный взгляд Дамира, его хмурое лицо не предвещали ничего хорошего…

* * *

Цифры и диаграммы, графики поставок сырья для парфюмерной промышленности… Сосредоточиться не получалось. Дамир захлопнул ноутбук, подошёл к окну. А там всё тот же дождь и хмурое небо, затянутое облаками, всё тот же туманный Альбион с его стылым воздухом, который не даёт вздохнуть полной грудью. И как англичане выдерживают эту жизнь без солнца и тепла? Мужественная нация. Он всего три дня здесь, но уже скучал по ярким краскам родной страны.

Беспокойства добавляла и Адина. Лежит в постели, отвернувшись к стене. Устроила забастовку, отказывается от пищи. Что с ней делать? Отправить на родину? Рано, ещё не забылась история с пропавшей девушкой, наделавшая шума. Она расскажет о своих злоключениях, начнут выяснять подробности… Нет, Дамир не может бросить тень на репутацию своей семьи. Исключено.

Адине придётся потерпеть. Он не обидит её, нет. Адина особенная, таких Дамир ещё не встречал. Борец! Он едва справляется с ней, пытающейся вернуть свою свободу любым способом. Ни одной арабской девушке и в голову бы не пришло так яростно сопротивляться воле мужчины. Как отчаянно она выкрикнула что-то в аэропорту. Услышала русскую речь? Может быть. Хорошо, что этот зов о помощи длился секунды, и никто не успел ничего понять.

Девушка вызывала у него уважение и ещё какое-то странное чувство… Её хотелось оберегать, хотелось заботиться о ней, как о сестре…

В дверь поскреблись. Ну, это Мирза, такая вот у него странная манера тихо и скромно уведомлять о своём появлении.

– Входи, Мирза!

Заложив руки за голову, Дамир повернулся к дверям. Что-то случилось? Мирза редко приходит сам, предпочитает появляться, только когда его зовут. Дамир молча ждал. О чём спрашивать, за годы совместного существования они понимали друг друга с полувзгляда.

Мирза стол перед ним, безвольно опустив руки. Молчал, не поднимая головы. И сколько ещё продлится эта немая сцена?

– Говори, зачем пришёл…

Дамир подошёл к нему вплотную, заглянул в глаза. Не получилось, глаза Мирзы были против его взглядов.

– Друг, ты пугаешь меня…

– Я должен рассказать тебе о приказе твоего отца, – решившись, наконец, Мирза вскинул голову. – Впервые я ослушался его, и Аллах не простит мне этого предательства…

Он опять замолчал, и Дамир терпеливо ждал, когда тот продолжит свою покаянную речь.

– Фарид-хан просил меня увезти эту женщину. Подальше от тебя… Спрятать, чтоб никто не нашёл. Я должен слушаться его, но ты мой друг… Я хотел это сделать, но ты мой друг… Как быть?!

Вот так, значит? Отец захотел разыграть свою партию, как всегда, сделать всё по-своему? Решил, что его сын сам не справится с ситуацией? Расстроенный, Дамир мерил шагами просторный кабинет. Мирза провожал его глазами, ожидая ответа. Пусть скажет хоть что-нибудь… Но оба молчали.

– Иди! – Дамир, наконец, подал голос. – Ты поступил правильно, Мирза. Ступай, да пребудет с тобой мир!

А ему надо подумать. Впрочем, выход напрашивается сам. Сейчас он позвонит отцу, сделает ответный ход. Можно быть уверенным, в этой шахматной партии Дамир обыграет отца. Молодость и жажда справедливости одержат победу над мудростью и осторожностью.