– До завтра.

Уходя, она оглянулась, махнула рукой всё ещё стоявшему на дорожке Вольскому, его одинокая фигура снова кольнула сердце раскаянием, но Маша тут же отогнала эти мысли. Потому что лето, солнце и рядом родные, такие любимые люди… Она чувствовала, что поступила правильно, благородно, не оттолкнув отца, и от того было как-то особенно радостно на сердце.

Вернувшись в дом, где все по-прежнему ждали её, попросила ещё какао и продолжила прерванный рассказ. Как пыталась дать о себе весточку, как сбежала среди ночи… Но не прошло и десяти минут – прибыл ещё один гость, Марк.

Ого! Маша едва сдержалась, что не присвистнуть от удивления, когда она его увидела. Хорош. За его спиной она показала Ирине большой палец, удовлетворённо кивнув. Кажется, сестрёнка не теряла времени зря…

Марк, включивший на полную катушку своё обаяние, был сама галантность, он поцеловал ей руку и спросил, как долетела, внимательно выслушав ответ. Потом сказал, что намерен забрать девушек на прогулку по Москве, и это не обсуждается! Александра махнула рукой, – валяйте! Марк не случайно числился в числе её любимчиков, ему можно было всё и даже немного больше.

И вот они уже мчатся в отрытом кабриолете по направлению к Москве, и горячий ветер, а может, само счастье обвевает их лица. Вскочив, Маша раскинула руки и запела, что-то ритмичное и громкое, под стать этой дороге, этому ветру, этому прекрасному дню. И вот уже Москва, её широкие улицы и знаменитые проспекты. В плотном потоке машин они проехались по Тверской и, оставив машину, прогулялись по Красной площади, спустились к Зарядью.

Мария стояла на парящем мосту парка Зарядье, смотрела и не могла наглядеться на открывшуюся перед ней панораму. Солнечный день придавал парку особое очарование. Ослепительное солнце пронизывало лучами ряды молодых тонкоствольных березок, расцвечивало красные стены собора Знаменского монастыря внизу, на улице с названием Варварка. Боже ты мой, как хорошо здесь…

– Минуту внимания, друзья мои, – вдруг произнёс Марк.

Он опустил руку, которой обнимал Ирину за плечи, и что-то достал из кармана брюк. Маша успела увидеть бархатную красную коробочку, ахнув, прижала ладони к щекам. Что творит этот парень?! А Ирина, ещё не понимая, что происходит, сначала взглянула удивлённо, но через секунду восторгом засветились её глаза…

– Дорогая моя, хочу быть с тобою всегда, – встав на одно колено, сказал Марк хриплым голосом. – Ты выйдешь за меня замуж?

А та, кому он говорил эти важные и редкие слова, стояла, растерянная, не в силах произнести ни слова в ответ. Рядом остановилась пожилая пара, и женщина, не выдержав этой долгой паузы, шепнула ей:

– Соглашайся!

– Быстрей говори «да»! – поддержал её спутник; взявшись за руки, они, замерев, ждали ответа.

– Да, конечно, да…

– Ура-а! – крикнул Марк, и под аплодисменты собравшейся рядом небольшой толпы, счастливый жених надел кольцо на палец своей невесты, закружил и заключил её в свои объятья.

Расчувствовавшись, Мария чуть не плакала. Фантастика, это просто фантастика! Ирка – невеста?! Чудны дела твои, господи…

А когда для неё самой наступит такой особенный день? Дамир, твоя Адина устала ждать…

Глава 15

Словно белая птица несся катер по вздыбленным волнам навстречу быстро приближающемуся берегу. Ещё пара минут – и столкновение неизбежно, серые скалы, кажется, уже ждут, затаившись, свою добычу, их острые выступы готовы разнести в клочья мчащееся на их судёнышко. Перекрикивая шум ветра, он громко кричит её имя, пытаясь предупредить Адину, и отчаянно крутит руками заклинивший руль… Отважная, дерзкая, вступившая в борьбу со стихией, девушка стоит на носу катера, на самом краю, раскинув руки навстречу буре, не замечая опасности…

Вскрикнув, Дамир открыл глаза. Белый потолок с неоновыми светильниками качался перед его взором. Сознание возвращалось медленно, прогоняя страшные видения. Сердце колотилось, а к горлу подкатывала тошнота, верный признак отступающего наркоза. Сейчас придёт боль, начнёт терзать тело, словно голодный зверь… Дамир знал о боли всё. Сколько их было, этих операций? Четыре? Пять? Он надеялся, что каждая из них – маленький шаг к выздоровлению, поэтому терпел эту невыносимую боль.

Страшная авария девять месяцев назад разделила его жизнь на до и после. Пьяный за рулём в английской столице – нередкое явление. Молодой парень, накачавшийся под завязку пивом в пабе, разогнавшись, въехал в него на своём старом ленд ровере. Он погиб на месте, а Дамира с множественными травмами увезли на скорой…

Тогда в его жизни всё было так хорошо, как и не бывает. Адина была с ним, любимая и любящая, любовница и почти жена, она делила с ним ложе и каждую ночь после его любви, обессиленная, засыпала рядом. Её музыкальная карьера шла в гору, бизнес Дамира процветал… И тем неожиданнее, тем страшнее было то, что этот яркий этап его жизни, когда он был счастлив, закончился так трагически. Почему всё так непрочно в этой жизни, а от радости до беды – один шаг? Почему оборвалось его счастье, словно тонкая, непрочная нить?

Скрипнув зубами, Дамир попытался повернуться, затёкшее тело требовало движения. Поняв, что он проснулся, медсестра, сидевшая за столиком, быстро подошла к нему.

– Как вы чувствуете себя, – спросила на ломаном английском, взгляд её чёрных глаз был полон сочувствия.

Он хотел бы ответить, что бывало и получше, но только слегка кивнул головой.

– Я позову доктора.

Она ушла. Его лечащий врач показался тут же, словно ждал за дверьми. Он посмотрел показания приборов, задал больному несколько вопросов и по-видимому, остался доволен всем, его глаза улыбались. В Израиле, славящемся на весь мир высококлассной медициной, действительно хорошие врачи, и это был один из них. Врач обещал поставить больного на ноги и, наверное, сделает это. Раны Дамира быстро заживали. Передвигаться он мог уже после второй операции, но это было сопряжено со страшной болью, и ни о какой нормальной жизни речи быть не могло.

Пообещав к вечеру перевести его из реанимации в его отдельную палату, доктор ушёл, оставив молодого человека один на один со своими воспоминаниями.

Первые дни после аварии были, как страшный сон. Прилетел отец. Он, казалось, постарел на несколько лет, увидев переломанного сына, его бледное лицо на подушке, скривившееся от боли. Алина была с ним рядом, когда Фарид зашёл в палату. Он только сверкнул на неё глазами, но ничего не сказал и потом не замечал девушку, словно её и не было.

Адина… Дамир благодарен любимой, что не покинула его. Она собиралась в Россию, хотела появиться у родных неожиданно, сюрпризом, и уже заказан был билет… Не случилось… Видит Аллах, Дамир пытался отослать девушку домой. Приказывал лететь, но ждал, что останется. Осталась и была рядом все эти долгие, бесконечные месяцы его восстановления.

Он рад, что сейчас Адина дома, потому что сколько можно ей мерить шагами больничные коридоры, ожидая окончания очередной операции? Пусть ничего не знает. Пусть побудет с близкими людьми, обнимет мать и сестру и вдохнёт воздух родных мест, а он будет очень ждать её возвращения.

Об этой последней операции Адина ничего не знала, с клиникой в Израиле договаривался Фарид, отправив туда все документы Дамира. Пришедший из клиники ответ обнадёжил: врачи берутся сделать операцию на позвоночнике и гарантируют почти стопроцентный успех. Почти… Это короткое слово может опять всё испортить, но Дамир надеялся, что ветреная судьба не совсем отвернулась от него. И может именно теперь, находясь в одной из лучших клиник мира, он вновь завоюет благосклонность судьбы, потому что никак, никак нельзя по-другому…

* * *

Когда он полюбил Адину? Когда стояла в лучах прожектора на маленькой сцене и пела, вместе с музыкой уносясь в свой мир, глядя поверх голов людей, поднимавших бокалы за столиками кафе? Или когда встретил её, пытавшуюся убежать из его дома, на тёмной дороге, и был поражён смелостью девушки, так отчаянно боровшейся за свободу? А может, когда впервые увидел близко её сапфировые глаза, полные слёз?

Адина… Золотая рыбка, подаренная ему синим морем… Дамир смотрел в белый потолок палаты и думал, вернётся ли она к нему или затянет Адину прежняя жизнь, затянет и не отпустит. Теперь он не может просить её быть рядом, не имеет права, теперь он не тот, что раньше. Калека… Да, вот так… Какое страшное, некрасивое слово… Но он пока не сдаётся. Хотя бы ради неё… Завтра решающий день, завтра станет ясно, успешна ли проведённая операция. И если он увидит удовлетворение и улыбку на лице старого профессора, его врача, если поверит, что сможет стать прежним, то будет биться за любовь Адины с новой силой…

Как невыносимо это ожидание… Он должен попробовать, прямо сейчас. Взявшись за спинку кровати, Дамир произнёс слова молитвы и спустил ноги на пол. Сделает несколько шагов, и станет ясно, ушла боль или по-прежнему с ним. Первый шаг, второй… Больно, но совсем не так, как раньше, когда сотни тонких игл вонзались в позвоночник, не давая вздохнуть от адской боли. Боли, переходящей в безмолвное отчаяние. Третий шаг… Да! Да! Всё получилось! Слезы выступили на глазах… Скупые, нестыдные… От радости, от веры, что эти шаги – начало пути к выздоровлению, к нормальной, полноценной жизни.

После бессонной ночи новый день, наконец-то, настал. Принесли завтрак, к которому он не притронулся, ожидая, когда улыбающаяся сестра отвезет его в кабинет диагностики. Он ждал подтверждения своим ночным мыслям. Снова рентгенотомография, или как это там у них называется? Дамир уже и не пытался разобраться в бесконечном множестве применяемых к нему способах диагностики и лечения, это дело врачей, а ему остается только доверять им.

– Дамир!

Открыв глаза, молодой человек увидел склонившееся к нему лицо отца. Кажется, он задремал после утомительных диагностических процедур и долгой ночи без сна.