– Думаю, зимой защитишься, – вывел его из задумчивости голос профессора. – Я в тебя верю.

Он ушёл, оставив Глеба один на один со своими воспоминаниями.

В Америке многое удивило Глеба, и больше всего американские женщины. Он был изумлён степенью их феминизма, образ уверенной в себе женщины, независимой от мужчин, крепко сформировался в головах молодых американок. Хотя девушки там просты в общении, лишены жеманства и кокетства, на равных общаются с мужчинами. А ещё всегда поступают так, как считают нужным, не считаясь с мнением окружающих, не фильтруют свои поступки через призму чужого мнения. Вопрос «а что подумают люди» никогда не возникает в их сознании.

Вечера Глеб часто проводил в баре. Со стаканом в руке, где на донышке плескалось немного виски, хорошо складывалось общение с новыми друзьями и быстро оттачивался его несовершенный английский. Отсюда в один прекрасный вечер Бритни и увела его с собой. Его душа и разум сопротивлялись, но тосковавшее по плотской любви тело всё решило само.

Это были дни, когда он перестал получать от Ирины ответы на свои электронные письма, по-прежнему полные нежности и любви. Она не отвечала, не выходила на связь в Скайпе, её телефон молчал. Вот так… Красивые девчонки не долго остаются в одиночестве…

Тут и появилась Бритни, будто вычислила лучшее время для его захвата понравившегося ей парня. Она его выбрала. И всё! Мнение Глеба на этот счёт имело мало значения для этой пышногрудой брюнетки с миндалевидными карими глазами.

Прямо у порога своей квартиры, едва захлопнулась дверь за их спинами, Бритни, не отводя глаз от его лица, оголила сначала одно плечо, затем второе и быстро выскользнула из трикотажного платья. Как змея из старой, ненужной кожи. Ловким движеньем опытной стриптизёрши девушка освободилась от белья и сделала шаг к нему навстречу. Глеб медлил, чувствуя себя предателем, но вид обнажённого женского тела, красивого и доступного, только руку протяни, заглушил муки совести. Он глубоко вздохнул, когда Бритни положила его ладони себе на грудь, а сама занялась ремнем его джинсов…

Вот так относятся к сексу американские женщины. Всё просто, как дважды два.

Из-за маеты в душе в тот первый раз Глеб не показал себя с лучшей стороны, был ведомым этой сумасшедшей девчонкой, в которую словно бес вселился. Она скакала на нём бешеным ковбоем, стремящимся обуздать дикого жеребца, а её полная грудь с шоколадными сосками, как живая, прыгала перед его глазами. Там, под ней, он чувствовал себя бесправным рабом, покорённым властной, одержимой сексом ведьмой…

Глеб тряхнул головой, отгоняя возникшую перед глазами картину. Что это на него нашло? Сегодня он встречается с Ириной, и эти нечистые воспоминания всё портят. Когда-нибудь Глеб расскажет ей, что была в его жизни некая Бритни. Соблазнился, не устоял. Расскажет, чтоб быть чистым перед своей девушкой. Своей?! Звучит самоуверенно. Он усмехнулся. Ирина пока что жена другого. Если б он не уехал… Если б не Америка, прекрасная и ужасная…И куда деться, от этих бесконечных «если бы»?

* * *

Ирина сидела в автомобиле, положив руки на руль, у входа в кафе, где они договорились встретиться. Она была печальна, и сразу заныло, защемило его влюблённое сердце. Как бы Глебу хотелось взять на себя все беды этого человечка и отвести руками прочь всё лишнее и неприятное из его жизни. Лишь бы она позволила… Глеб ощутил огромное желание заботиться об этой грустной девушке. Потому что неправильно жить, не имея никого, о ком нужно заботиться. На этом простом основании он всегда будет рядом…

– Привет!

Он положил ей на руль одинокую пурпурную розу.

– Спасибо!

Она улыбнулась. И Глеб просветлел лицом, глядя на неё и думая, как красит улыбка, этот маленький штрих, лицо человека, и без того прекрасное и совершенное. Протянув руку, он помог её выйти из машины.

– Устроимся на веранде? Будем наблюдать появление первых звёзд?

– Да, вечер уж больно хорош.

Тихий вечер, подаривший долгожданную прохладу, уже вступил в свои права, унёс в неизвестные дали дневную суету. Короток век летнего вечера – совсем скоро синяя ночь сменит его. Они сели за столиком под большим деревом, корни которого, расползаясь под землей, уже проступали сквозь разогретый за день асфальт.

– Как ты, Ира?

Глеб решил, что не будет заводить разговоров о том, что случилось в злополучный день её свадьбы, но вдруг она сама захочет поднять эту тему. Поделиться с ним, как тогда в самолёте…

– А что я? Поняла, что не всё так просто в этом мире. Умней стала…

Помолчала, листая меню, потом начала рассказывать о новой песне, которую предложил ей один молодой композитор. Кажется, это лучшее из того, что есть в её репертуаре.

– Тайм-аут закончился. Уже в конце августа запланировано выступление на концерте. Ни скучать, ни печалиться времени нет. А как твои дела, Глеб?

– Ваяю кандидатскую. Материал хороший, и его достаточно для неплохой диссертации…

Глеб остановился, вряд ли Ирине интересны подробности. А то он на свой конёк взобрался, это надолго…

– Я уверена, что у тебя всё получится.

– Надеюсь. Не зря до ночи корпел в лаборатории…

Они сделали заказ подошедшему официанту. Ирина выбрала сухое вино, овощи и рыбу на гриле, Глеб, не задумываясь, присоединился к её выбору.

– Знаешь, каким-то странным образом я попал в эту Америку, – он рассказал ей о разговоре с профессором. – Ломаю вот теперь голову. – Глеб помолчал, наблюдая, как официант ловко расставляет тарелки на их столике. – Завтра постараюсь запросить документы по этому гранту. Не люблю неразгаданных загадок.

– Говорят, всё тайное когда-то станет явным, – Ирина прищурила глаза, защищаясь от последних, самых нахальных лучей солнца. – Иногда нужно просто подождать.

– Твои слова тянут на хороший тост. Пусть всё тайное станет явным.

– А давай!

Она махнула рукой, подняв бокал. Лёгкое белое вино с цитрусовыми нотками приятно холодило горло. Этот божественный напиток хорош ещё и тем, что делает мир вокруг чуточку лучше. И небо становится синей, и солнце ярче…

Звонок телефона, как всегда, раздавшийся не вовремя, заставил Ирину поставить бокал.

– Да, пап, здравствуй!

Сосредоточенная и серьёзная, она слушала, что говорил ей отец, иногда непроизвольно кивая в ответ на его слова. Глеб украдкой рассматривал её лицо, нежный румянец на щеках и такие знакомые губы, едва тронутые помадой, которые он ещё не имел права целовать.

– Прямо сейчас? Я в кафе с Глебом. Ладно, приезжай!

Она назвала адрес, отключилась и виновато взглянула на Глеба.

– Отец хочет повидаться. Ненадолго, сказал, подъедет минут на десять.

Вот так всегда! Его брови нахмурились сами собой. Глеб так ждал этой встречи, а тут…

Вольский приехал быстро, будто ждал за поворотом. Автомобиль остановился у самого входа, Ян в чёрных очках застыл за рулём. Поцеловав Ирину, Вольский кивнул Глебу, отодвинув стул, сел и взглянул на Ирину торжествующим взглядом.

– Ну, что, моя дорогая дочь? Послезавтра идём получать свидетельство о разводе! Не передумала ещё разводиться? Каков отец-то у тебя, а?

– Так быстро? – Ирина кисло улыбнулась. – Спасибо, папа. Есть что-то тебе неподвластное?

– Для тебя всё сделаю, – он отправил в рот листик салата. – Не достает тебя этот прохиндей? У-у, шею бы свернул гаду!

– Я заблокировала его телефон. – Ирина опустила глаза. – И двери не открываю. Не о чем нам говорить…

Её лицо помрачнело, она бросила на стол салфетку и встала.

– Извините, я на минуту…

– Ушла… Расстроилась… А всё этот…– Вольский, не стесняясь, добавил крепкое словцо и сжал кулаки. Потом поднял голову и внимательно взглянул на Глеба. – Знаешь, брат, и с тобой мне надо поговорить. – Он помолчал, подбирая слова. – Виноват я перед тобой. Раньше не нравился ты мне, сознаюсь, не хотел, что ты возле Ирины крутился. Марка для неё выбрал, не распознал его, старый дурак! Так ошибиться в человеке, а?

Он стукнул ладонью по столу, тяжело задышал. Официант, хотевший было подойти к их столу, сделал шаг назад.

– А тебя решил в Америку спровадить. Ошибся. Редко ошибаюсь, а тут вот… получилось… Прости. Хотел, как лучше, для дочери…

Так вот как! Значит, это он!? Но разве так можно поступать с людьми? Изумленный, совершенно сбитый с толку Глеб смотрел на него, не понимая, что сказать в ответ на такое признание этому странному, непонятному и, кажется, не очень хорошему человеку.

* * *

А он и забыл, что в мире существует подлость, маленький злой зверёк, гадящий исподтишка, кусающий до боли. Напомнили… Теперь будет знать…

– Что молчишь? – Александр Андреевич бросил взгляд на Глеба. – Ну отругай меня, что ли? – Он сделал паузу, ожидая ответа, готовый к потоку злых слов, к вспышке гнева и даже ярости. Не дождался. – И вот ещё что, – продолжил Вольский, – я ведь мог ничего не говорить. Оцени… И ты никогда бы не узнал об этом маленьком недоразумении. Но с девочками моими я словно лучше стал… Выпрямили они меня…

Он улыбнулся. Вот так, да? Человек, совершающий подлости, не должен улыбаться.

– Хотите быть чистеньким? Я вас разочарую – уже не получится. Зло так легко не отмыть…

Вольский хотел что-то сказать в ответ, но осёкся, увидев входившую в зал Ирину. Секунду спустя он всё же наклонился к Глебу, глаза в глаза, и быстро произнёс:

– Пусть девочка ничего не знает. Ей и так несладко сейчас. Прошу…

– Не заскучали без меня? – Ирина заняла своё место, пряча покрасневшие глаза. – Папа, тебе Глеб рассказал, что он работает над диссертацией? Собрал в Америке неплохой материал…Скорее всего, осенью будем поздравлять его с защитой.

– Так, значит, полезной была эта поездка? – Александр Андреевич выразительно взглянул на молодого человека. – Я всегда говорю – в жизни нет ничего бесполезного.