О наших? Неожиданно, но Вольскому понравилось это слово, прозвучавшее из её уст.

– Хорошие они… Жаль, я так много упустил в их жизни. Детство, первый класс, выпускной вечер… Ирина правильная, разумная, Маша немножко сумасбродка. Знаешь, – рассмеялся он вдруг, – недавно узнал случайно, что Ян в Марию влюблен. Тайно и безнадёжно.

– Твой Ян? Он же невозмутимый сфинкс!

– И у сфинксов есть сердце. Такие, как Ян влюбляются раз и навсегда. Правда, Маша не знает и думаю, не узнает никогда. Ян не посмеет нарушить её покой.

– Интересная у вас семья…

Она задумалась. Вольский взглянул на неё искоса. Никогда не узнаешь, о чём думают женщины, пути их мыслей неисповедимы. А вот свои мысли Александр чётко знает. Не раз думал о том, что зря он тогда с Шурой расстался. Дурак был, пацан глупый. Будет ли он счастлив с Татьяной? Хотелось бы, это лебединая песня его идущей к закату жизни. Александру не так и много надо: чуть-чуть доброты и понимания, немного любви. Хотя, разве это мало?!

Подъехали. Его тут ждут, он уверен. Выруливая на маленькую парковку, Вольский представлял, как, едва он войдёт, бросится ему на шею Ирина, подбежит и встанет рядом Маша, скажет что-нибудь дерзкое… Нахлынувшее вдруг счастье, стопроцентное, чистой пробы затопило душу. Счастье… Самая важная, самая нужная вещь на свете…Его ищут где-то, сбиваясь с ног, а оно вот, рядом. Только разгляди, только протяни руку…

* * *

– Двадцать пять – прекрасный возраст, в нем любовь, весна, азарт! – с пафосом продекламировал ведущий юбилейного торжества Сурен Манукян.

Он старался на славу, отрабатывая приличный гонорар и всеми известными ему способами стремясь сделать вечер незабываемым.

Маше было немного грустно, немного весело, её странное настроение объяснялось просто: уже два месяца Мария находилась в интересном положении. Она сжала руку Дамира, сидевшего рядом, представляя, как он обрадуется, узнав об этом. Её прекрасный муж уже давно твердит, что хочет сына. Или дочь, обычно добавлял Дамир, улыбаясь.

Мария ещё никому не рассказала о своей беременности, потому что ждала подходящего момента. Сообщить об этом за ужином или в постели шепнуть на ухо вместо «спокойной ночи» – слишком просто, а она не любила ничего простого. Нужно соответственно случаю обставить это долгожданное событие, нужен антураж. И сегодняшний день как нельзя лучше подходит для торжественного заявления о том, что в семье Саджади ожидается пополнение.

– Пусть сбываются желанья, исполняются мечты, без особого старанья будет так, как хочешь ты, – бодрым голосом продолжал Сурен, но его уже никто на слушал.

После третьего тоста за столиками царило оживление. Что-то забавное рассказывал знаменитый продюсер Царёв и его сегодняшняя зазноба, сидевшая рядом громко смеялась, держа руку на его колене; развеселившийся Митя, не стесняясь, обнимал свою жену, шептал ей на ухо слова любви, заставляя улыбаться. Поглощённые друг другом, голова к голове, тихо обсуждали свои дела Глеб и Ирина. Иногда она бросала быстрый взгляд на перстень, подаренный мужем, любуясь золотой лилией, усыпанной с бриллиантами в виде капелек росы на своём пальце.

– Дамир, хочу выйти на воздух. Проводишь меня?

– Идём!

Держась на руки, через распахнутые настежь двери они вышли во внутренний дворик. Остановились у журчащего фонтана, выбрасывавшего вверх, к солнцу, серебряные струи воды. Вот оно, правильное место, где Маша и сделает своё признание.

– Твоя Адина приготовила тебе подарок, – она взглянула в его глаза, догадается или нет. – Без ложной скромности его можно назвать царским.

Маша улыбнулась, ей понравилось собственное вступление. Подарок Дамира на юбилей был просто сумасшедшим, он подарил жене музыкальную студию. И вот теперь у неё есть достойный ответ.

– Ты сама – мой лучший подарок, – он поцеловал её раскрасневшиеся щёки.

Ну, что, время пришло. Глубоко вздохнув, Мария произнесла:

– Дамир, я жду ребёнка!

На секунду он замер, боясь, что ослышался, боясь поверить в это долгожданное и такое важное… И вдруг взревел, издав какой-то первобытный громогласный клич на родном языке, а может, на языке предков, не понять. Маша плакала и смеялась, глядя в его глаза, загоревшиеся радостью, какое счастье видеть это!

Дамир подхватил её на руки, закружил, но тут же, испугавшись, взглянул виновато и осторожно поставил на землю.

– Алина… ты такая… такая… Спасибо тебе, милая! Я счастлив и глуп, что и сказать, не знаю…

Он вытер слезинки на её лице и поцеловал в губы.

– Обещаешь не останавливаться на этом? Я хочу большую семью?

– Посмотрим… Знаешь, Дамир, я хочу всем сейчас об этом рассказать. В зале только самые близкие люди.

– Давай! Будет ещё один повод для радости!

– Ты не против? Ура! Идём же скорее сделаем это.

Вернувшись в зал, Маша отобрала микрофон у Сурена, чем сильно удивила парня, но вовремя вспомнив о накрытом специально для него столике, он отправился пробовать угощения. А к ней подошёл Дамир, ведь он тоже имел некоторое отношение к событию, о котором сейчас хочет объявить Адина.

– Друзья! – Девушка обвела глазами зал, дожидаясь тишины. – Сегодня замечательно радостный день, но я хочу сделать его ещё радостней.

– Давай, дочка, у тебя получится! – крикнул подвыпивший Митя.

– Так вот… Я не буду тянуть… Прямо так и скажу –у нас с Дамиром скоро будет ребёнок!

Зал одобрительно зашумел, изумлённо взглянув на дочь, вскочила со своего места Александра, захлопал в ладоши Митя, а Ирина, встав из-за стола, быстро направилась к ней. Боковым зрением Мария увидела отца, вошедшего в зал под руку с красивой женщиной и остановившегося у входа. Она махнула ему рукой.

– Поздравляю, сестрёнка! – Ирина обняла её. – Дай-ка сюда, и слушай, что я скажу, – шепнула тихо.

Отобрав у неё микрофон, девушка произнесла:

– Я рада за свою сестру, очень рада! – Она сделала паузу и, засмеявшись, продолжила: – Но, знаете, близнецы всё делают вместе. Вы догадываетесь, о чём это я? Мы с Глебом тоже ждём пополнения!

– Да ты что?! – Теперь уже Маша тискала её в своих объятиях. – Ну, Ирка! Ну, злыдня! Ни в чём тебя обскакать не получается!

Её слова утонули в аплодисментах и шуме взбудораженного зала, Подошёл Глеб, обнял обеих, сверху накрыл их всех руками Дамир. Так они стояли, обнявшись, молодые, красивые и бесконечно счастливые, у которых впереди долгая-долгая жизнь.

Глядя на них, Александре хотелось и плакать, и смеяться. Незаметно, за спинами этой четвёрки, она перекрестила их, благословляя на счастливую, благополучную жизнь. Пусть никогда больше не будет в жизни её повзрослевших дочерей никаких бед. Ни через месяц, ни через год, никогда! Пусть будут счастливы и любимы. По большому счёту только это и нужно человеку в жизни. Всё остальное тлен…