– Как тебя зовут, дитя? – сорванным голосом спросила женщина.

– Констанция.

– Красивое имя. Пойдем со мной, я представлю тебя старшим. Расскажешь, что умеешь делать и, тебе найдут жилье.

Возражать я не посмела, хотя мне было очень любопытно просто осмотреть эту необычную деревню.

Старшие оказались крепкими женщинами средних лет. Волосы одной были абсолютно седыми и коротко остриженными, две другие носили по четыре короткие косы, стянутые кожаными ремешками. Я вежливо поздоровалась и коротко рассказала свою историю:

– Я хотела вернуть молодому графу его добро, но узнала, что в поместье явились неизвестные мне люди. Боюсь тайна семьи Этуш известна еще кому-то. Не хочу сидеть в клетке и рыдать от боли.

– Понятно, – стриженная оценила взглядом мою одежду, коня и руки: – что умеешь делать?

– Всю домашнюю работу, немного шить и вышивать, – при этих словах я поморщилась, рукоделие это все же не моя стихия. – Лучше всего получается стряпать, вести бухгалтерские книги и ткать.

– Отлично, вот с книгами нам и поможешь, – решила седая.

При этом две другие не проронили ни слова, только синхронно кивнули. Седая старшая назвалась Амариллой и проводила меня к длинному дому, пояснив:

– Новеньких всех здесь селим, а потом решаем, где им удобнее будет. Кто у реки живет, рыбу ловит, кто на поляне лен сеет, Мариса вон травы собирает, так вообще в дупло перебралась.

У меня на языке вертелось множество вопросов – почему селение такое большое, и неужели правда, живут одни девушки? А кто же строит дома, выполняет тяжелую работу? Длинный дом оказался тепло протопленным, и пустым.

– Все по делам разбежались, – пояснила Амарилла, проверяя углы. – Вот свободное спальное место, еда в печи, баня во дворе, для лошадей конюшня вон там. Закончишь устраиваться, приходи в дом со щитом на воротах, там старшие живут.

Я только кивнула. Когда старшая ушла, принялась осматриваться. Дом был длинным, потому что вдоль стен тянулись отгороженные уголки с топчанами. Некоторые были пустые – только тюфяк и одеяло, другие явно обжитые – брошенный платок, забытый гребень, незаконченное рукоделие. Судя по всему в «длинном доме» жило человек пять, не больше. Беленая печь, скобленый стол, большой умывальник, все как в обычном крестьянском доме. Впрочем, кое-где мелькали предметы другого быта: маленькая растрепанная книжка на подоконнике, не платок, а тонкий шарф на перегородке. Мне все больше хотелось познакомиться с обитательницами этого убежища, но сначала надо было распрячь лошадь, отвести ее в стойло и занести в дом переметные сумы.

Лошадь я взяла смирную, так что спокойно сняла сумки, занесла в дом, а потом повела невзрачную лохматую кобылку в тепло. Свою строптивую красавицу, купленную на ярмарке, я с сожаление отправила в поместье, выбрав взамен деревенскую лошадку. В конюшне обнаружилась парочка лошадей, сено, овес, сухие опилки для подстилки и все необходимые скребницы и щетки. Вычистив Крапушу я налила ей воды, насыпала овса и отряхивая руки вышла на яркий свет зимнего полудня.

У конюшни стояла пара девушек. Одна явно деревенская. В длинной пестрой юбке и крытом полушубке. Алый платок, алый кушак, все подчеркивало ее милое лицо и смоляную косу до колен. Вторая выглядела как аристократка – блио из тонкой шерсти, теплый плащ отороченный мехом, перчатки из тонкой кожи вместо рукавиц.

– Добрый день! – поздоровалась я, – меня зовут Констанция, я новенькая.

– Ульфелла, – представилась бледная девушка.

– Милка, – тихо сказала румяная.

– Амарилла велела подойти в дом со щитом на воротах, – сказала я, отряхивая перчатки от прилипшей соломы.

– Мы проводим, – кивнула Ульфелла, а потом попросила: – из какого ты королевства? Расскажи, что сейчас происходит.

Вот когда я трижды поблагодарила старого графа за мое образование! Во время рассказа выяснилось, что Ульфелла – княжна из крупного северного княжества. В девичий лес попала с алтаря, на котором ее собирался зарезать родич, чтобы получить невероятную силу в бою. Правда предварительно он украл ее из родительского дома и долго держал в пещере, пока семья разыскивала девушку. Из холодного камня дороги в девичий лес не было, но алтарь находился на стыке моря, земли и леса, и уж оттуда Мать Леса дотянулась.

Шли мы довольно долго – девушки дали мне возможность рассмотреть селение и поудивляться. Рубленых изб было мало – длинный дом, и еще пяток отдельных домиков. Это было и понятно, женщинам тяжело поднимать тяжести, а строить дом из тонких бревен только лес переводить. Чаще встречались землянки, мазанки, были домики из саманного кирпича, и странные сооружения похожие на плетенные корзинки, обтянутые шкурами. Очевидно каждая жительница устраивалась как привыкла.

– А долго тут девушки живут? – спросила я увидев совсем старенькую бабусю ковыляющую куда-то по вытоптанной в снегу тропинке.

– По-разному, – ответила Ульфелла. – Уйти любая может, да только не хотят. У кого-то родни не осталось, кого-то все еще ловят, а кто-то вообще мира боится.

Последнюю фразу я не очень поняла, но мы уже добрались до жилья Амариллы. Дом был разделен на две половины. В одной было что-то вроде кабинета, а во второй вероятно жили. Старшая встретила нас сухо, но любезно. Предложила чаю и выложила передо мной на стол толстые книги, велев моим сопровождающим сделать что-то в другом месте.

– Вот смотри, Констанция. Здесь мы отмечаем что продаем, по какой цене и куда потом тратим доходы. В основном покупаем сладости, иголки, нитки, разные женские мелочи. Все что нужно делаем сами или лес дает. Но цен мы не знаем и, сдается мне, что купцы нас обманывают. Проверь наши покупки и напиши, сколько примерно стоит то, что нам нужно на ярмарке или на рынке.

Я погрузилась в работу. Конечно, выяснилось, что лесные девы переплачивали за товары, а редкие корни, травы, шкуры животных и рукоделие отдавалось за бесценок. Купцы попадали на опушку с зачарованного перекрестка и в общем знали, что требуется лесным жительницам, вот и ломили цену невиданную.

А выходить из леса девы не рисковали – на опушке Мать защищала их от любых посягательств. Впрочем, некоторым разбитным приказчикам или молодым купцам удавалось порой увести лесную деву с собой, но обитательницы леса ничем не отличались от обычных девушек. Ореол таинственности быстро развеивался, и порой беременные женщины возвращались в лес.

Я успела составить список постоянных приобретений с примерными ценами, написать среднюю стоимость трав, которые я знала, потому что они использовались как пряности, и даже набросала цены на вышитые рушники, тканые сумки и вязаные носки. Неожиданно за окном послышался шум, и хозяйка дома накинув плащ выбежала прочь. Я последовала за ней.

Из леса выходила знакомая мне обожженная магичка. На ее руках лежал сбившийся комок грязных тряпок. Амарилла кинулась вперед, подставляя руки и Мать опустила в них свою ношу и старшая тут же побежала к длинному дому. Я побежала следом. Оказалось, что за домом есть баня.

– Милка, за мной! – скомандовала старшая, и брюнетка последовала за ней. Остальные поклонились магичке, уходящей в лес.

Ульфелла легко коснулась моей руки:

– Пойдем, приготовим постель для новенькой.

Мы вместе вошли в длинный дом. Там княжна быстро выбрала одно из свободных спальных мест, потом нашла в сундуке простыни, теплое одеяло и подушку, застелила постель и отправилась к печи:

– Мы всегда держим в печи бульон и жидкую кашу, – пояснила она, – но девочка может простыть.

Я с восхищением смотрела, как Ульфелла насыпает в кружку брусничные листья, сушеную малину, смородинные листья и душицу. Травы были мне знакомы, и меня учили составлять сборы от простуды, но вот так легко на глаз составить лекарство мне не хватило бы смелости. Залив смесь кипятком, княжна помешала ингредиенты, накрыла кружку блюдцем и полезла в погребок за медом. Ложка меда в остывший отвар и по горнице поплыл аромат лета.

Через полчаса принесли девочку. Худую, на грани истощения, завернутую в простыню малышку положили в постель и начали по каплям вливать травяной настой. Ее сил хватило только на половину кружки, потом она уснула. Ульфелла села рядом на низенький стульчик и тепло улыбнулась Амарилле:

– Я посижу с ней, старшая.

– Хорошо, Уля, – седая женщина осмотрела результат всеобщих усилий и направилась к двери: – Констанция, если ты не устала, можешь мне объяснить, что ты нашла в книгах?

Я последовала за Амариллой и мы до ночи обсуждали цены, закупки и расходы на доставку. Попутно я узнала, что в селении живет около пятидесяти девушек разного возраста. Есть дети, есть дряхлые старухи. Тяжелую работу делают совместно, в остальном каждая живет сама по себе, там, где пожелает. Есть общий амбар, который наполняется совместно, для прокорма тех, кто не может охотиться, или выращивать овощи в силу возраста. В длинном доме живут новички, за ними присматривает Ульфелла.

– Она боится оставаться одна, а в длинном доме всегда кто-то есть.

Меня передернуло, я бы тоже боялась оставаться одна, проведя пару месяцев в пещере под угрозой смерти.

– Здесь у каждой своя история, – понимающе покачала головой Амарилла.

Поместье Констанции

Сэр Джерис служил очень давно. В пять лет отец по обычаю отдал его дальнему родичу на обучение. К десяти годам он заслужил право стать оруженосцем, а в пятнадцать его посвятили в рыцари, после тяжелой схватки со взбесившимися волколаками.

С той поры бедный рыцарь исправно зарабатывал себе на хлеб мечом, арбалетом, иногда и кинжалом, охраняя купцов, дворян среднего достатка или урвавших крупный куш ремесленников. Жизнь пронеслась ручьями песка сквозь пальцы. Денег он не скопил, зато имел огромный опыт, несколько десятков шрамов и желание найти, наконец, тихую гавань.

Встреча с Констанцией ле Аруан стала подарком судьбы. Нет жениться Джерис не планировал – чувствовал, что птичка не его полета, да и возраст. А вот взяться охранять молодую госпожу, с перспективой остаться в ее поместье, найти милую вдовицу с крепким хозяйством и дожить свои дни в тепле и покое, это был неплохой план.