Ольга Пожидаева - Скала и Пламя

Нори снова вспыхнула. Пока Эрик говорил эти ужасные слова, она вздрагивала. Словно каждая его фраза была ударом хлыста, оставляющим кровавый след на нежной коже. Обида и боль придали ей сил. Слова сами зазвучали, обороняя ее в лучших традициях наступления.

— Ты так хорошо меня знаешь, Эрик, — запела она убийственно сладко. — Я старалась, как могла, но от себя не убежишь. Артур не принуждал меня. Я сама его соблазнила. Если бы он не остановился, мы бы переспали.

Эрик сглотнул, вскочил со стула, но быстро взял себя в руки. Нори расправила плечи, готовая к оскорблениям и унижению. Но Эрик не успел раскрыть рта, потому что Артур потерял терпение. Он схватил девушку за воротник пиджака и дернул вниз, заставляя снять его. Перехватив руку Нори у локтя, Артур сунул дяде под нос ссадины на запястье.

— А это что, мать вашу? Тоже моя бурная фантазия? — заорал младший Савицкий.

Эрик разглядел не только покраснение, но и синяки от пальцев. Для пущей убедительности он проверил и вторую руку. Картина была идентичной. Нори увидела, как задрожали ее пальцы в ладонях мужа. Она подняла на него глаза, но не успела ничего сказать или сделать. Эрик отпустил ее, обернулся к Артуру и еще раз с размаху ударил.

— Нет, — взвизгнула Нори, повиснув на его руке. — Пожалуйста, Эрик, не надо. Хватит.

Но Эрик играючи стряхнул ее с себя, замахнулся снова, но остановился, потому что радионяня, стоявшая на столе, разразилась плачем. Опустив кулак и племянника, Эрик пулей вылетел из кухни. Но не успел Артур перевести дух, как на него накинулась Нори.

— Какого дьявола ты вытворяешь! Я же сказала, что все сама ему объясню, — ругалась она, молотя кулаками по его груди.

Удары девушки были легким массажем на фоне тяжелой руки дяди, так что Артур лишь морщился, позволяя ей колотить себя.

— Угу, слыхал я твои объяснения. Прекращай чудить, Нор. Успокойся.

Он легонько встряхнул ее, и Нори упала на стул, горько расплакавшись.

— Нифига подобного, — тут же строго заговорил Артур, таща ее к раковине, чтобы умыть, — потом будешь реветь. Иди к мужу и ребенку, успокой обоих.

— Не могу. Я не могу.

Нори понимала, что он прав, но все равно не в силах была бороться с рыданиями. Чтобы не терять времени даром, она приготовила бутылочку со смесью, хотя знала, что Эрик держит все необходимое и в спальне тоже. Лишь минут через десять она взяла себя в руки и прекратила плакать. Вытерев лицо полотенцем, девушка поспешила в детскую.

— Эрик, что ты делаешь? — прошептала она.

Нори замерла на пороге, увидев, что Марго уже спит в автолюльке, а муж спешно собирает большую сумку.

— А ты не видишь? Уезжаю, — злым шепотом огрызнулся он.

— Нет, пожалуйста, Эрик. Давай поговорим.

— Наговорился уже. И наслушался.

— Эрик… — она бросилась к нему, чтобы обнять, попытаться остановить.

— Хватит, Нори, — он схватил ее за руки, отстраняя.

Нори пискнула от боли в саднящих запястьях. Эрик тут же разжал пальцы. По его лицу прошла судорога гнева, глаза вспыхнули зловещим темным огнем.

— Эрик, милый, пожалуйста, — снова позвала его Нори, не позволяя провалиться во тьму.

Савицкий тряхнул головой, прогоняя морок, и вернулся к сборам, игнорируя жену. Он быстро побросал в сумку самое необходимое, перекинул ее через плечо, легко поднял люльку с ребенком и широким уверенным шагом отправился к выходу.

— Эрик, — схватила его Нори за руку уже у двери. — Пожалуйста…

Он обернулся, задержался на мгновение.

— Не надо, Нори. Я не хочу сейчас видеть ни тебя, ни его. Если останусь, быть беде.

— Куда ты?

— Поживу в поместье. Ребенку полезен свежий воздух. Да и мне не повредит.

Он аккуратно прикрыл дверь, отделив ею себя с дочерью от жены и племянника.

Нори хотелось открыть чертову дверь и рвануть следом за Эриком и Марго.

Но она не двинулась с места.

Нори хотелось медленно сползти вдоль стены, уткнуться лбом в колени и рыдать.

Но она прошла в кухню.

Нори хотелось накричать на Артура, который стоял истуканом, безмолвно глядя на нее.

Но она достала из аптечки перекись, ватные диски и спросила:

— Сам справишься?

Артур кивнул и занялся своими ранами.

Нори хотелось добавить ему синяков и ссадин, избить за то, что он не послушал ее, все испортил.

Но она лишь плеснула себе коньяка в кофейную кружку и выпила залпом, не чувствуя вкуса.

Нори хотелось пнуть стол, лупить стульями о стены, бить посуду.

Но она спросила Артура:

— Будешь?

— Не откажусь.

Девушка налила коньяка в другую чашку. Артур молча выпил. Тоже одним глотком.

Артур был хорош во многих вещах. Он умел находить подход к самым разным женщинам. Каждую был способен очаровать, утешить, рассмешить. Но впервые он понятия не имел, что делать. И лишь в одном был твердо уверен: ему не хотелось уезжать, оставлять Нори в таком состоянии одну. Отчасти в нем играл и эгоизм. Возвращаться домой к Анне ему тоже не хотелось. Но состояние Нори волновало его намного больше, чем собственные проблемы с женой.

— Нор, можно я останусь? — спросил он.

Нори безразлично пожала плечами, наливая им еще по полчашки коньяка. Они пили молча. Звенящая тишина так разительно отличалась от их нервного, но живительно разговора в офисе. Артур похлопал себя по карманам, достал сигареты.

— Я пойду, на балконе покурю, — оповестил он для порядка.

Нори хмыкнула, допила остатки спиртного, встала, пересекая дорогу Артуру. Она замерла в дверях кухни, подняла глаза на Савицкого и тихо проговорила:

— Он уехал и забрал Марго.

— Я знаю, Нор, — затараторил Артур, обрадованный хоть этими словами. — Все будет хорошо. Он вернется. Это ненадолго.

— Он уехал и забрал Марго, — повторила Нори. — Кури здесь. Мне все равно. Диван в детской заправлен. Можешь спать там.

Она ушла, не дожидаясь его ответа. Артур с минуту стоял с открытым ртом, не зная, что делать. Он качнулся на пятках, сунул в рот сигарету и пошел на балкон. Обычно на свежем воздухе думалось лучше. Перекур на улице или даже на балконе прочищал ему мозги. Но не в этот раз. Сигарета истлела, а голова так и не заработала. Поэтому Артур просто прошел в гостевую спальню, которая несколько лет была его комнатой, а теперь превратилась в детскую.

Диван действительно был разобран и заправлен. На стуле висели вещи Эрика. Видимо, он давно перебрался сюда. Даже отголоски чувства вины за то, как он поступил с Нори, не помешали Артуру разозлиться на дядю. Он уважал его решение оставить на время практику и посвятить себя ребенку. Но как ни старался, Артур был не в силах принять или попытаться понять такое положение дел. Он представил Нори, которая каждый день засыпала одна в холодной постели, и пожалел, что остановился, не трахнул ее. Хороший секс — меньшее, что она заслуживала.

Артур долго лежал, глядя в потолок. Он плохо спал последнее время, и события минувшего дня, разумеется, не способствовали отдыху для организма. Уехать или остаться? За этот месяц Савицкий менял свое решение по сто раз на дню. На всякий случай он натаскивал Нори, чтобы спокойно оставить ее ведущим юристом по проекту Ларса. Но и уезжать ему совершенно не хотелось. Ему не нужен был этот ребенок, но и игнорировать его существование Артур мог только до поры. Он все надеялся, что будет выкидыш, или Анна решится на аборт. Но не сбылось, и это связывало его по рукам и ногам.

Савицкогов очередной раз начало подташнивать от неопределенности и беспомощности. Он перевернулся на живот, пытаясь прекратить думать, заснуть. Но едва дрема стала окутывать его своими объятиями, из-за стены донесся странный звук. Артур зажмурился, пытаясь игнорировать, но сдавленные всхлипы раздавались из спальни с периодичностью в несколько минут. Выдохнув, он сел, дождался еще одного подавленного стона и отправился к Нори.

Она лежала, закутавшись с головой в одеяло, свернувшись калачиком. Девушка обнимала себя руками, прикусывая уголок подушки. По ее щекам рекой текли слезы. Артур не без труда усадил ее на кровать, держа за плечи.

— Хватит, Нор. Прекрати реветь. Все будет хорошо.

— Не будет, — икнула она, опуская голову, чтобы не показывать ему распухшее лицо. — Он ушел и забрал Марго. Это конец. Все кончено.

— Глупости… — начал он.

— Он — вся моя жизнь, — Нори его не слушала. — Он все может. Он все разрушит. Мы разведемся, и он меня уволит. И сделает так, что я не найду работу. Чтобы я не могла претендовать на Марго. Он сделает. Он может. Он все рассчитает, я знаю.

— Хватит! — Артур с силой тряхнул ее, заставляя заткнуться. — Это чушь, Нор! Прекрати выдумывать.

— Ты не понимаешь, — зашипела на него девушка.

Она прикусила язык, потому что Артур тряхнул ее изо всех сил и закричал:

— Это ты не понимаешь, Нори! Сколько можно? Когда уже до тебя дойдет? Эрик ничего тебе не сделает. Он не посмеет. Он любит тебя. Он — твой муж. У вас дочь. Вы — семья. Ты — Савицкая. Прекрати уже мыслить, как Даша Ромашова.

Нори смотрела на него во все глаза, даже плакать перестала. До нее медленно, но все же доходило то, что говорил Артур.

— Ты имеешь право злиться на него. Злиться, Нори! А не бояться всех этих идиотских вещей. Эрик прекрасно знал, чем рискует, позволяя нам работать вместе. Ты чертовски крутой адвокат для своих лет… и для девчонки. Ты действительно умна и соответственно амбициозна. Вы решили, договорились. Ты имеешь право делать карьеру. Ты — единственная, кому я могу доверить проект Ларса. Это семейное дело. И ты член семьи. Мы — Савицкие, Нори. Мы не выносим свое дерьмо на публику. Эрик может беситься, харкать желчью, искать виноватых, но он никогда… Слышишь? Никогда он не пойдет против тебя. Мы можем ненавидеть друг друга, но война для Савицких — где угодно, только не внутри семьи.